— Она здесь, а я один, — сказал он, будто пытаясь понять, как это может быть. — Не понимаю.
Плач стал громче, поднялся вверх, и Айви стиснула зубы:
— Пикси, ты не один. Не вздумай уползать умирать куда-нибудь!
С опрокинутым лицом он поднял на нее глаза.
— Я один, — просто сказал он. Встав, он увидел стоящего с несчастным видом Джакса, обнимающего сестру Джи, которая рыдала у него на плече. — Джакс, сад твой, — сказал он, и молодой пикси вздрогнул. — Сохрани жизнь Рэйчел, если у тебя хоть капля уважения осталась к матери, — договорил он с горечью. Потом, под нашими с Айви взглядами, Дженкс взял Маталину и ушел в тень, скрывающую туннель заднего входа в их дом.
Завывания взлетели новой волной, обращаясь в мелодию без слов, такую красивую, что сердце щемило. Пикси соединились, взлетели, крылья их поголубели от печали, и слезы капали, на ходу обращаясь в пыльцу, мерцая и светясь. Все, кроме Джакса. Он будто прирос ногами к сырой земле.
— Нет! Мне не нужен этот сад! — крикнул он в узкое отверстие. — Мне не нужны твои мечты, старик! У меня свои есть!
Я обернулась к Айви, спросила с тревогой:
— Что значит, что сад Джакса?
Джакс взлетел, и я села, чтобы видеть его.
— Мне следует найти себе жену и хранить эту землю, — сказал он. Затрещал крыльями, подлетел к туннелю, но внутрь не полетел. — Я не хочу! — яростно заорал он в темноту. — И ты меня не заставишь! Это не положено!
— Земля принадлежит Дженксу! — сказала я в испуге. — Он — мой напарник, а не ты.
Айви плакала, и слезы медленной печалью текли по бледному лицу.
— Он ушел с ней под землю, — сказала она. — И не выйдет. Никогда.
От страха я выпрямилась:
— Как это — никогда?
— Он собирается себя убить, чтобы остаться с ней.
— Дженкс! — крикнула я в панике, падая лицом вниз возле дыры и впервые увидев цепочку черных камешков, держащих свод и придававших входу в туннель вид сгустка теней. — Дженкс, ты мне нужен! Вернись!
Ответа не было, и я обернулась к Джаксу, трясясь внутренней дрожью.
— Лети туда и приведи его.
Джакс склонил голову, сложив руки.
— Я не могу, — ответил он, отвернувшись.
Не может, подумала я в недоумении. Потом встала, и сердце у меня колотилось. Утро было также прекрасно, деревья так же зелены, и приглушенные шумы города долетали издалека — это люди шли на работу. Но все было теперь иначе. Все разбито. И должен быть способ это исправить. С таким концом я смириться не могу. Ни за что.
Будто во сне, я направилась обратно к церкви. Туфли промокли от вчерашнего дождя.
— Кери? — позвала я, резко остановившись, когда Пирс вдруг вышел из-за собственного надгробья.
— Дженкс? — спросил он. В глазах была надежда, но поза выдавала отчаяние.
На меня снова обрушилось горе, дыхание перехватило.
— Маталина, — сумела выдавить я, и больше ничего не могла сказать — иначе бы зарыдала и не могла бы остановиться. Ужасно.
Пирс взял меня за руку, притянул к себе, утешая, и как бы ни хотела я держаться, следующий вдох получился всхлипыванием.
— Ее больше нет, — сумела я сказать. — Дженкс хочет убить себя, чтобы остаться с ней. Я должна стать маленькой. — С мокрыми глазами я посмотрела на Пирса, а он отвел волосы от моего лица. — Ты знаешь для этого проклятие?
— Нет, — ответил он сочувственно. Ему вспомнились его утраты, и в глазах отразилось страдание.
— Ну, ничего, — сказала я. Голова болела, я старалась прекратить плакать. — Наверняка Кери знает.
Высвободившись из его объятий, я пошла через кладбище — кожу закололо, когда я прошла сквозь лей-линию. У меня за спиной Пирс говорил о чем-то с Айви.
Отчаяние гнало меня вперед, и наконец я достигла стенки высотой по колено, отделяющей сад от кладбища. Мертвое от живого. Горестно переступила ее, думая, могут ли духи мертвых наблюдать за нами, так же легко переходя барьер. От мысли об отце слезы снова стали жечь глаза, и я их вытерла тыльной стороной ладони.
— Кери?
По ее виду, по тому, как она стояла, сцепив руки на животе, было ясно, что она уже знает о случившемся. Высоко над садом разносились крики детей Дженкса, сообщающих миру о своем горе. У Кери на глазах блестели слезы, и она разомкнула руки обнять меня, когда я подошла ближе.
— Ты будешь очень по нему горевать, — сказала она мне.
От нее пахло корицей и землей.
Положив руки ей на плечи, я отодвинулась.
— Мне нужна твоя помощь. — Сердце у меня разрывалось. — Мне нужно стать маленькой. Я должна спасти Дженкса.
Боковым зрением я увидела, как Сидереал повернулся, шикнув на фейрийку, с которой вел разговор. Кери сделала большие глаза, отступила на шаг.
— Зачем?
— Зачем? — Отчаяние перешло в злость. — Он не выйдет. А я должна ему сказать, что все образуется. Уменьши меня, чтобы я пролезла в пень. Ты это можешь?
Издали донесся голос Пирса, и я поняла, что он подслушивал с помощью магии, или же Айви ему транслировала наш разговор.
— И меня тоже сделай маленьким! — крикнул он и добавил уже тише, подходя: — Я пойду с нею.
У меня на глазах Пирс и Айви переступили стену. Одним движением из могилы в сад. Когда я повернулась обратно, глаза у Кери стали темно-зелеными от слез, но лицо ее было решительным.
— Рэйчел, — сказала она, беря меня за руку. — Я понимаю, это трудно. Особенно для тебя, стольких уже утратившей. Но ради кого ты хочешь это сделать?
Сомнение, накатившее на меня, быстро сменилось решительностью.
— Что значит — ради кого? — ответила я, представив себе, как тяжело ему там одному, внутри пня, с Маталиной. Он считает, что его жизнь кончена. — Дженкс два года сохранял мне жизнь при двух смертельных приговорах, при нападении сумасшедшей баньши и минимум двух серийных убийц. Самое время отплатить услугой за услугу. И если не выйдет, я хотя бы буду сидеть рядом с ним и держать его за руку, когда он будет умирать, потому что здесь мне тоже опыта не занимать!
Блин, я снова заревела, но Кери, опустив глаза, покачала головой.
— Я понимаю твое горе, Рэйчел, но его уже нет. И мне очень жаль, что это так. — Она глянула мне за спину, где стояли Айви и Пирс. — Таких, как они, больше никогда не будет, — прошептала она.
— Он еще жив! — крикнула я в неожиданном гневе, рожденном беспомощностью. — Маталина хотела, чтобы он жил, а ты его уже хоронишь, сука бессердечная!
— Рэйчел! — воскликнула Айви, и я тут же раскаялась в своих словах.
— Кери, прости меня, — сказала я неловко. — Я так не думаю. Но Дженкс там один. — У меня снова стало застилать глаза, и я их вытерла рукой. — А этого не должно быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});