Лайонел протянул руку Рутенбергу. Как член либеральной партии, он был депутатом парламента и являлся весьма активным политиком.
— Я слышал об обществе, которое Вы организовали в Италии, — произнёс Лайонел. — Сам я тоже сторонник создания в стране Израиля еврейского национального дома.
— Но этого недостаточно, сэр, — заявил Пинхас. — За свою родину нужно ещё и сражаться и если придётся, то и пролить кровь. Позавчера я подал на рассмотрение сэра Грея петицию, где обосновал свой план создания еврейского военного формирования в составе британской армии.
— Это очень интересно, господин Рутенберг, — сказал лорд Натаниэл. — Я поговорю со своими коллегами, возможно, удастся увидеться и с премьер-министром. Вы можете передать мне экземпляр петиции?
— Конечно, — обрадовался Пинхас и протянул ему брошюру, которую утром положил в кожаную папку. — Я очень надеюсь на Вашу помощь.
— Нам небезразлична судьба еврейского народа, — сказал Лайонел. — Пора, наконец, покончить с его двусмысленным положением. У всех наций есть своя страна и наша тоже её достойна. Война, которую ведёт наше правительство, я надеюсь, создаст необходимые условия для завоевания Палестины.
После изысканного обеда Рутенберг попрощался с гостеприимными хозяевами и покинул дворец.
3
Солнце посылало на Лондон свои тёплые лучи, освещая богатые красивые фасады домов. И словно подсознательно отвечая на этот нежданный призыв Светила, на улицы высыпало множество спешащих куда-то людей. Окрылённый удавшейся и обещавшей большие надежды встречей с Ротшильдами, Рутенберг с удовольствием шёл по прекрасному имперскому городу. Оказавшись недалеко от гостиницы, он подумал, что заслужил короткий, но столь необходимый отдых. Он зашёл в фойе и хотел было подняться в свой номер, как неожиданно перед ним оказались двое мужчин, одежда и манеры которых красноречиво говорили об их принадлежности к лондонской полиции.
— Господин Рутенберг, Вы арестованы, — сказал усатый сержант. — Нам поручено сопроводить Вас в Скотленд-Ярд для дознания.
Богатый революционный опыт подсказал ему не поднимать шума, а подчиниться и следовать за ними. Они подошли к автомобилю и его попросили сесть на заднее сиденье вместе с констеблем. Минут через двадцать машина заехала во двор особняка и остановилась возле входа. Рутенберга провели по коридору и слегка подтолкнули в сторону большой деревянной двери. Он оказался в кабинете, похожем на все другие кабинеты госучреждений, которые ему довелось видеть. За столом сидел комиссар полиции, высокий статус которого подчёркивал элегантный костюм и знаки отличия на пиджаке и плечах.
— Садитесь, господин Рутенберг, — вежливо улыбаясь, сказал он. — Я бы хотел задать Вам несколько вопросов.
— Нет, это я хочу спросить Вас о причине моего ареста, — произнёс Пинхас. — Я нахожусь здесь с важной миссией. Вчера был принят министром иностранных дел Эдуардом Греем, а сегодня встречался с лордом Ротшильдом.
— У нас появились сведения о Вашей принадлежности к российской оппозиционной партии эсеров и Вашей деятельности как члена террористической организации. Мы не можем позволить Вам находиться в Англии, являющейся союзницей России в нынешней войне.
— Сэр, я уже много лет не являюсь членом партии, с которой порвал по личным и идеологическим соображениям. Я уже давно проживаю в Италии, где весьма успешно занимаюсь предпринимательством в области проектирования и строительства гидротехнических сооружений. А сейчас я прибыл сюда, как представитель итальянского комитета, членами которого являются весьма известные итальянские общественные деятели, в числе которых и бывший премьер-министр Луццати.
— А перед поездкой в Англию Вы обращались к английскому консулу? — спросил полицейский, спокойно взирая на Рутенберга.
— Конечно, — подтвердил он. — Я встречался в Париже с вашим послом. Он проявил большой интерес к моей поездке.
— Ну что ж, не смею Вас больше задерживать, — миролюбиво произнёс комиссар. — Вы понимаете, у нас были серьёзные основания с Вами переговорить. Теперь я не вижу причины препятствовать Вашему пребыванию на территории Англии. Желаю Вам успеха.
Он вызвал в кабинет служащего.
— Инспектор, позаботьтесь отвести господина Рутенберга в гостиницу.
— Слушаюсь, комиссар, — по-военному ответил полицейский.
Рутенберг от услуги комиссара не отказался. Усталость, вызванная событиями сегодняшнего дня и связанным с арестом нервным напряжением, навалилась на него своей невыносимой тяжестью. И войдя в номер, он сразу прилёг на диван и мгновенно провалился в сон. Когда он проснулся, в комнату проникал тусклый свет уличных фонарей. Ранний вечер опустился на Лондон, оглашая его отдалёнными гудками поездов с железнодорожного вокзала, шумом проезжавших по Букингем-палас-роуд автомобилями и неясными звуками огромного города. Рутенберг поднялся и, оправив слежавшийся костюм, вышел из номера. В вестибюле он почувствовал вкусный запах кухни, и ощутил настойчивый здоровый призыв голода. В большом зале ресторана он увидел свободный стол возле высокого окна и направился к нему. Подошёл энергичный молодой официант и положил перед ним меню. Пинхас попросил парня не уходить и заказал ростбиф с рисом и стакан чая с заварным пирожным.
После сытного ужина он решил пройтись. Выйдя из гостиницы, Рутенберг повернул направо и, миновав сквер, двинулся по улице, наслаждаясь прохладой и неожиданной лёгкостью. Вскоре он оказался на площади с недавно возведённым в её центре мемориалом королевы Виктории. Над ней, сидящей на троне, простирала золотые крылья богиня Победа. «Мне бы тоже не помешала моя победа», — подумал он и, обойдя мемориал, подошёл к высокой ограде, украшенной позолоченными гербами. За оградой в сумерках высилась тёмная громада Букингемского дворца, смотревшего на столицу империи и весь завоёванный ею мир через окна освещённых люстрами залов и внутренних покоев. И Рутенбергу стал сразу очевиден смысл начавшейся войны. Великобритания, Франция и Россия стремились сохранить и расширить свои владения, которые хотела отобрать и присвоить окрепшая и заявившая о своих правах Германия. Его вдруг охватило чувство