Я видела всех его подруг, ни одна из них даже отдаленно не напоминала меня. Может, только его бывшая — цветом волос. И все.
— Аглая, открой, — постучала мама, и я вздрогнула, обернувшись. Испугалась, что здесь Артур. Как будто бы мы не просто болтаем, сидя на подоконнике, а занимаемся чем-то постыдным.
Он увидел мое смятение и даже не пошевелился, лишь повел бровью на дверь:
— Маме-то открой.
Пришлось идти открывать, чтобы не позориться, показывая лишний раз, что хоть я уже совершеннолетняя, но никогда не упоминала дома даже имени какого-либо парня. И уж тем более не приглашала его в свою спальню.
— Дочка, я… — начала мама и застыла, увидев Вишневского. Тоже сильно смутилась, бросив на меня вопросительный взгляд.
— Артур мимо гулял, — промямлила я, уже в сотый раз за утро сгорая со стыда. — Ну и… заглянул.
— Доброе утро, Артур.
Он кивнул в ответ и разом допил чай. Затем спрыгнул на землю.
— Ладно, пойду дальше мимо гулять. Занавески почаще задергивай, — это уже конкретно мне и, оставив свою кружку на подоконнике, он ушел.
— О чем это он? — спросила мама, и я дернула плечом, делая вид, что сама не знаю.
Лишь бы она только ничего по мне не заметила. Пожалуйста!
— Идем, я сырников пожарила, позавтракаешь нормально. Пошли-пошли, смотри, худая какая, — поторопила взмахом руки и вышла из комнаты. — Жду тебя на кухне.
Я утвердительно кивнула и, дождавшись, когда она уйдет, метнулась к окну, проводив взглядом обнаженную спину Вишневского. А потом осторожно, словно это какой-то священный артефакт, взяла его кружку. Понюхала содержимое, прислонилась губами к месту, где пил он…
— Аглая, стынет!
— Иду! — вздрогнула я и, спрятав кружку в ящик стола, пошла завтракать. Попутно вспомнив о том, что паспорт вчера я так и не забрала.
Глава 8
Аглая
Мне срочно нужно было забрать из «Райской пыли» свои документы. Я боялась, что после вчерашнего инцидента заведение надолго закроют — всякие проверки, расследование и что там еще, но нет, каким же было мое удивление, когда я позвонила туда и узнала, что они работают как обычно. Словно ничего не произошло. Подумаешь, была перестрелка, и людей чуть газом не отравили…
— А ты куда это? — удивилась мама, увидев, как я, наспех собравшись, застегиваю босоножки в коридоре.
— Да так, решили встретиться с девчонками из класса, — соврала я, пряча глаза.
Врать я не любила и не умела, и мама всегда вычисляла мою даже малейшую ложь в два счета. Вот и сейчас…
— Так ты вроде бы с ними никогда особо близко не дружила.
— Потому что мы живем слишком далеко друг от друга, и по этой причине проводили мало времени вместе вне уроков. А сейчас что — школа закончена, можно и погулять. Ну все, мне пора, а то автобус уедет, — я быстро клюнула маму в щеку, по-прежнему пряча взгляд, и хотела уже было поскорее ретироваться подальше от ее внимательных глаз, но она задержала меня, сжав запястье:
— У тебя что, мальчик появился? — спросила она, пряча в шепоте неловкость. — В городе?
— Ну, ма-ам, не начинай, — закатила глаза. — Какой мальчик?! И вообще, мне уже восемнадцать, так что парень тогда уже.
— Значит, все-таки…
— Нет, я не влюбилась. Если вдруг — ты узнаешь первой, — и улыбнулась, заметив на ее лице еще большее смущение.
Я даже представить не могла, что будет, если она узнает, что я вот уже несколько лет влюблена в Артура. Она его очень уважает: «Артур то, Артур се. Школу на отлично закончил, в университет сам поступил, без протекции отца. И в Гарвард скоро поступит», но наверняка она даже в мыслях не могла представить, что я и он… Потому что, несмотря на мягкий характер, на ногах она стояла твердо и понимала, что прекрасные принцы только в сказках и женских романах женятся на «простолюдинках», а в действительности все совсем иначе.
Сколько богатых мужчин в реальной жизни выбрали второй половиной себе официантку или уборщицу? То-то же.
Учитывая, что на дворе стояла середина лета, и горожане побросали свои квартиры и разъехались по дачам — я рассчитывала, что до центра мы доберемся довольно быстро. Но подъезжая к городу, мы встали в огромную километровую пробку, на которую потратили ни много ни мало три с лишним часа! Так что в клуб я приехала уже довольно поздно — к девяти. Уставшая, голодная и порядком раздраженная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Там было прибрано, ни следа от вчерашнего погрома. Словно случившееся мне просто приснилось.
— Привет, девчонки. Я тут сумку свою вчера оставила. Можно мне в раздевалку зайти? Я быстро заберу и уйду.
— То есть работать ты здесь больше не собираешься? — недовольно спросила Алла.
Признаться, я думала, что меня уволили — я столько вчера накосячила. Но то ли жалобы не дошли до «верха», то ли после вчерашнего инцидента всем стало не до этого, но увольнять меня, к удивлению, никто не планировал.
— Нет, не собираюсь, — твердо ответила я.
— Ну, дело твое, иди, там открыто. Только паспорт у Нодара не забудь забрать.
Видеть босса не слишком хотелось — произвел впечатление он так себе, но оставлять ему документы я не намеревалась тем более. Постучав в дверь и услышав раздраженное «войдите», я вошла в кабинет, сразу же столкнувшись с крайне недовольной миной моего несостоявшегося работодателя.
Босс сидел на своем кресле-троне, положив волосатые руки на зеркальный стол. И взгляд у него был ну вот совсем не располагающий.
— Здравствуйте, Нодар… э…
— Гургенович.
— Я пришла забрать свой паспорт. Он же вчера у вас остался.
— У меня, — протянул он, сверкнув черными маслянистыми глазами. — Ты почему на смену сегодня не вышла?
— Да видите ли… нашла другую работу.
— Тоже официанткой?
— Угу…
— А чем мое заведение не понравилось? — он грузно поднялся, и только теперь я увидела, какой у него огромный живот. Две пуговицы на рубашке внизу расстегнулись, видимо, не выдержав давления, выпустив на обозрение не менее мохнатый пупок.
Ужас…
Я отвела взгляд, уткнувшись в развешанные на стене фотографии посещавших заведение звезд.
— У вас отличный клуб, один из лучших, просто я живу очень далеко, неудобно ездить.
— А вчера, когда устраивалась, значит, было удобно?
Мне не понравился его настрой, как и странный, будто мутный взгляд.
Зачем-то посмотрела на дверь, потом снова на него.
— Да я как-то об этом сразу не подумала. Не волнуйтесь, никакую плату я за вчерашнюю смену не требую, просто верните мне мой паспорт, и я уйду.
— Вот так просто уйдешь?
Он обошел меня по кругу, рассматривая, словно товар.
— А поговорить?
Я опешила, обернувшись, потом что он завис сзади.
— О чем поговорить?
— Под хороший коньяк всегда найти тему можно. Да ты садись, — кивнул на кресло, но я, наоборот, отошла на шаг назад, сжав в кармане телефон, который забрала вместе с сумкой из подсобки.
— Я очень тороплюсь на электричку.
— Я тебе такси вызову. Да не волнуйся ты так, я же к тебе со всей душой. Садись, говорю, в ногах правды нет, — положил на мое плечо мясистую ладонь, насильно опуская в кресло.
Сердце пустилось в бешеный галоп, предчувствуя что-то очень и очень дерьмовое. Я ведь даже не сказала никому, что отправилась сюда. Никто об этом не знает.
— Но мне правда пора…
Он что-то пробурчал под нос на непонятном для меня языке и открыл заляпанную дверцу бара. Выудил большую квадратную бутыль, два стакана. Обернулся, не скрывая гнусную улыбку:
— Неужели ты до сих пор не поняла, что уйдешь отсюда только тогда, когда я этого захочу? Сейчас посидим с тобой. Поговорим по душам.
— Мне некогда. Пожалуйста, верните мне мой документ!
— Да ты чего такая дерганая, птичка? — положил ладонь на мое плечо. — Не хочешь уважить человека? Я к тебе ведь действительно с душой. На работу взял, хотя видно, что нигде ты раньше не работала. Не отказал, а ты как себя ведешь? «Не хочу, не буду». Разве это дело?