Наверное, он чем-то напоминал моего отца: такой же высокий, слегка отстраненный. Надежный. Не исключено, что именно поэтому я, сама не отдавая себе в этом отчета, влюбилась в него, едва увидев. Своего папу я тоже любила…
— Ладно, поехали, поздно уже, — он смял стакан и бросил комок бумаги в урну. Я последовала его примеру, и мы вместе вернулись к машине. Практически в полном молчании доехали до дома.
В глубине души я рассчитывала на то, что, возможно, мы, как и в прошлый раз, посидим вместе во дворе, но нет, он остановился и, не заглушая мотор, кивнув в сторону темного в этот поздний час дома:
— Ну, иди. Вадим тебе откроет ворота.
— А ты?
— А у меня еще есть кое-какие дела.
Я долго смотрела на удаляющиеся фары его авто, размышляя, куда же можно сорваться в такое время. Решив, что на свидание — куда же еще? — поплелась к нашему дому.
А проснувшись утром, увидела на подоконнике свой паспорт.
Мой паспорт, в нежно-лиловой обложке с чуть потрепанными краями.
У меня не было сомнений, откуда он там появился.
Это Артур.
Это принес он. Выходит, поехал он вчера не на свидание, а в «Райскую пыль» специально за тем, чтобы забрать у Нодара мой паспорт. Но почему? Я же не просила его об этом.
Я быстро умылась и, наспех натянув первые попавшиеся шмотки, пересекла ухоженный двор. Подошла к двери дома Вишневских. Я бывала там сотню раз, но никогда не надавливала на звонок с таким волнением.
— Аглая? Доброе утро, — на пороге стояла стильно одетая Инна Алексеевна, удерживая возле уха мобильный.
Меня всегда поражало, как эта женщина умеет себя преподнести — словно герцогиня из рода Кембриджских. В любое время дня и ночи ее прическа была безупречна, одежда подобрана с идеальным вкусом, на лице легкая загадочная улыбка настоящей леди.
— Ты к маме?
— Да. Хочу ей… кое в чем помочь.
— Проходи, — она посторонилась, пропуская меня в просторную гостиную в бежевых тонах. Мама говорила, что она сама занималась обустройством дома, не вызывая никаких дизайнеров, стилистов и прочих специалистов, навязывающих богатым людям свой вкус. Мне безумно нравился их дом, я бы оформила свой точно так же.
— Да… Да, Дуняша, уже выхожу, моя дорогая. Через час, да, — забрав сумочку в тон приталенному пиджаку, Инна Алексеевна подарила мне улыбку и кивнула в сторону кухни, мол, иди, мама там.
Мне было приятно, что их семья мне настолько доверяет. Я могла беспрепятственно перемещаться по дому, заходить во все комнаты — запретов не было. Но, конечно, я никогда этого не делала. Максимум, куда я могла зайти — это кухня, столовая и… комната Артура, пока никто не видит. Паломничество в его святая святых я начала пару лет назад. Не для того, чтобы внедриться в его личную жизнь, нет, я просто хотела быть хоть чуточку к нему ближе.
Я рассматривала многочисленные книги на его полках, могла открыть шкаф и вдохнуть аромат одежды, сплошь стильного черного цвета. Самое постыдное — прилечь на его кровать и помечтать.
Сейчас я тоже пришла сюда именно за этим, чтобы зайти в его комнату.
Зная, что ее хозяин находится внутри.
Мне нужно было знать, зачем он это сделал.
Я быстро поднялась по лестнице и сразу же направилась к предпоследней двери в самом конце коридора. Она была приоткрыта, и я слышала отдаленный шум льющейся воды. Он в душе.
Если я войду, будет слишком непристойно? Конечно, слишком. Он дико разозлится, если увидит меня внутри. Поэтому я просто прислонилась спиной к стене, дожидаясь, когда он выйдет из ванной. И стояла бы так до победного, но услышала, как кто-то поднимается по лестнице.
Только этого мне не хватало! Чтобы кто-то увидел, как я торчу здесь, и решил, что я шпионю за сыном хозяина. Я не знала, кто это мог быть. Точно не мама — она практически не выходит из своего кухонного царства, не Альберт Владленович — он уезжает рано утром, и до поздней ночи его не бывает дома. Как и Инна Алексеевна, она уже несколько лет курирует благотворительный фонд, тратя на него все свое время.
Аня, горничная?
Мы в неплохих отношениях, но, кажется, ей тоже нравится Артур. Вряд ли ее воодушевит мое здесь присутствие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Долго размышлять было некогда — я просто открыла дверь и юркнула внутрь, прильнув к замочной скважине. Точно — Аня. Прошла мимо по коридору, задержавшись на секунду возле комнаты Артура.
Конечно, конкуренткой я ее не считала, это просто глупо, ведь ни она, ни я Вишневскому неинтересны. Его планка — птицы более высокого полета.
— И что там интересного показывают? — раздалось за спиной, и я, вздрогнув, резко обернулась.
Вишневский стоял в метре от меня, придерживая на бедрах черное полотенце.
Глава 10
Аглая
— Ну так и чего там? — кивнул на дверь и взмахом руки убрал упавшие на лоб влажные пряди. — Я понимаю еще — подглядывать за мной в ду́ше, но рассматривать в замочную скважину моей спальни коридор…
— Прости, я… Это совсем не то, что ты подумал! — я вжалась в дверь, мечтая, чтобы она открылась, и за ней оказался портал в Нарнию. Или в преисподнюю. Да куда угодно, лишь бы побыстрее уйти от этой неловкой ситуации. — Я просто мимо шла и… вот… пришла к тебе. Понимаю, как это выглядит, но это точно не то, что ты там нарисовал в своей голове.
— А что я нарисовал?
— Не знаю, это же твоя… голова.
Господи, что я несу!
Он скупо улыбнулся и, чуть наклонив голову набок, уставился мне прямо в глаза, специально смущая. С его волос капала вода, стекая тонкими струйками по плечам и груди. И какое это было зрелище…
— А может, ты все-таки следила за мной?
— Совсем как ты за мной? Вчера утром в окно.
— Ну хорошо, один-один, — снова улыбнулся он и, распахнув зеркальный слайд двери, достал с полки шорты. А потом… рывком сбросил полотенце, швырнув его на черные простыни незастеленной кровати.
Я вспыхнула словно факел, конечно, сразу же отвернулась, но ничем не прикрытый зад увидеть все-таки успела. Кровяное давление сразу же взметнулось к предельно допустимой отметке, пусти сюда врача с тонометром, он бы сильно удивился, почему я до сих пор жива.
Рассматривая потолок, вдруг совсем стушевалась, что совсем мне не свойственно.
— Я… я пришла спросить про паспорт.
— Паспорт?
— Это же ты его принес и положил на мой подоконник.
— Ну, допустим.
— А где ты его взял?
— У Нодара, где же еще. Не надо было?
— Нет, надо, конечно, очень надо. Но я просто не ожидала… И не просила тебя о помощи.
— Я же говорил, что делать тебе там нечего.
— Ты был прав.
За спиной послышались шаги, из чего я сделала смелый вывод, что он уже оделся. Обернулась. Вишневский сидел на кресле, положив скрещенные ноги на низкий зеркальный стол. В руках он держал спелое красное яблоко.
— Спасибо тебе. Я не знала, каким образом забрать у него документ. Ты его что, побил? Ну, Нодара.
Он в который раз улыбнулся (невиданная эмоциональная щедрость!) и с аппетитом вгрызся в хрустящую кожуру. Чуть наклонившись всем корпусом вперед, взял со стола телефон и, откинувшись обратно, уткнулся в светящийся дисплей.
— Я похож на того, кто бьёт морды?
Вообще-то, нет, на того, кто распускает руки, он похож нет был. Не то чтобы он был слабаком или трусом, скорее бездумное животное рукоприкладство — не его метод. Он слишком для этого ленив. И хитер.
— В общем, как бы ты его ни забрал — спасибо тебе большое. Если бы не ты, даже не знаю… Я могу что-то для тебя сделать? В благодарность.
Он отвлекся от айфона и окинул меня взглядом с головы до ног. Не как минуту назад, уличая в подглядывании, и не откровенно похабным, но я почему-то автоматически ощутила себя раздетой. Даже руки на груди сложила, словно его взгляд-рентген был способен видеть что-то через ткань футболки.
— Да мне несложно было, — он дернул плечом и снова откусил яблоко. И все это, не сводя с меня темных глаз.