Читать интересную книгу "Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление - Марго Морган"

основателя Фабианского общества. Фабианцы были элитарной и осознанно элитистской группой британских интеллектуалов, которые поддерживали радикальные социальные, экономические и политические реформы английского общества. Как и социалисты, они критиковали неэффективность и несправедливость капитализма и выступали за ряд социально-демократических реформ, в том числе прогрессивную налоговую реформу, введение минимальной заработной платы, введение системы всеобщего здравоохранения и национальной системы государственного образования. Они также поддерживали политические реформы, призванные сломить власть земельной аристократии, включая отмену наследственного пэрства и укрепление рационального государственного управления посредством реформы гражданской службы. Тем не менее, будучи социальными и политическими радикалами, фабианцы были также резкими критиками популистского дискурса и революционной политики[27]. Они стремились к постепенной реформе путем естественного прогресса разума и усиления прав и возможностей «здравомыслящих». В этом смысле они были глубоко антидемократичными. Шоу, несомненно, был одним из самых влиятельных – прославляемых и критикуемых – среди фабианцев, и его скептицизм по отношению к демократии был печально известен. Пожалуй, лучше всего это выражено в афоризме Шоу «Максимы для революционеров»: «Демократия – это когда власти уже не назначаются безнравственным меньшинством, а выбираются безграмотным большинством» [28].

Взгляд Шоу на прогресс был резюмирован в его концепции жизненной силы: сила природы, которая двигает все живое вперед с помощью физической и интеллектуальной эволюции. Хотя дарвинизм был господствующей теорией эволюции, Шоу нашел больше вдохновения в теориях Жан-Батиста Ламарка. Дарвин и Ламарк считали изменение неотъемлемым свойством Вселенной, а эволюцию рассматривали как естественный процесс. Однако их взгляды в корне расходились относительно источника и смысла эволюции. Для Дарвина эволюция – это процесс, не зависящий от вида, происходящий постепенно и случайно. Изменения вида происходят потому, что некоторые черты больше способствуют выживаемости, чем другие. Те, у кого есть наследственные черты, необходимые для выживания, передают их своим потомкам, а особи с дефектами вымирают. Таким образом, эволюция происходит только между поколениями, посредством процесса, который Дарвин назвал «естественным отбором». Ламарк же считал, что не только наследственные черты, но и достижения могут передаваться по наследству, поэтому со временем вид может улучшать себя по своему усмотрению. В интерпретации Шоу: «[Ламарк] считал, что живые организмы изменяются, потому что хотят этого» [Shaw 1972: 271][29]. В теории Шоу – Ламарка [Hale 2010: 21][30] стремление к самосовершенствованию – жизненная сила – заставляет вид изменяться не случайно, как у Дарвина, а намеренно. Шоу так описывает процесс, который он назвал «творческой эволюцией»:

Вам дарована жизнь, но вам хочется большего. Вы стремитесь к росту самосознания и к развитию своих способностей. Вы нуждаетесь, следовательно, в дополнительных органах или дополнительных функциях уже имеющихся органов – то есть дополнительных навыках. Вы приобретаете эти навыки, так как достаточно сильно стремитесь к ним, чтобы прилагать новые и новые усилия, пока они не приводят к успеху. Никто не знает, как и почему это происходит: мы знаем только, что это так. Мы совершаем одну неловкую попытку за другой до тех пор, пока прежний орган не видоизменяется или не возникает новый орган, управляющий новым навыком, – и тогда невозможное внезапно становится возможным [Шоу 1978–1981; 6: 19][31].

Оптимизм творческой эволюции резко контрастировал с «фатализмом» теории Дарвина, которую Шоу описал как идею о том, что «мир создается без плана, цели, искусства и идеи – короче, без жизни» [Там же: 33][32].

Шоу нашел экономическую поддержку своей теории прогресса в экономических трудах Маркса. Хотя он был критиком экономических теорий Маркса и называл его теорию стоимости «грубой ошибкой» [Shaw 1970:181], Шоу продолжал вдохновляться марксовской критикой идеологии, его верой в преходящую природу справедливости и его приверженностью историческим силам, движущим социально-экономический прогресс человечества[33]. Как он писал в работе «Что умная женщина должна знать о социализме и капитализме»:

НИЧТО НЕ СТОИТ НА МЕСТЕ… Человеческое общество подобно леднику, который выглядит как неподвижное и вечное ледяное поле, но на самом деле движется так же быстро, как река; и… его непрерывное движение вытачивает в нем трещины, из-за которых по нему смертельно опасно ходить, особенно когда эти трещины так красиво и естественно сокрыты снегом[34].

Конечно, Шоу не мог существовать без своей публики. И реакция на его работы – со стороны критиков, правительства и публики в целом – многое говорит о социальной жизни Британии XIX века. Тот факт, что Шоу потратил так много времени на критику моральных устоев его общества, говорит о том, что эти устои глубоко укоренились. Викторианские представления о приличии, добродетели и уважении строго блюлись и влекли социальные последствия для тех, кто осмелился их нарушить. И вот, когда Джордж Бернард Шоу представил беспринципную проститутку по имени миссис Уоррен, правительство запретило постановку его пьесы. Когда в пьесе «Оружие и человек» он высмеял романтизированную версию войны и оправдал трусость солдат, критики набросились на него, публика была возмущена. Пьесы Шоу разоблачали лицемерные аристократические нравы и высмеивали тех, кто воспринимал их всерьез. И бурная реакция, которую они вызывали, демонстрировала убедительность его критики, поскольку его пьесы доказали, что «респектабельное общество» больше заинтересовано в соблюдении приличий, чем в серьезном обсуждении политических вопросов, представляющих общественный интерес. Споры вокруг театра Шоу касались вопросов, которые позже казались настолько мелочными, что вызывали лишь смех. Только в поздневикторианском XIX веке могли возникать такие публичные скандалы из-за того, что вымышленные персонажи не раскаялись, а, наоборот, гордятся своим «грехом».

Шоу ненавидел такое лицемерие и ограниченность и намеревался избавиться от них. То, что он говорит об Ибсене в «Квинтэссенции ибсенизма», может быть распространено на его собственный драматический замысел:

Когда он [драматург] может ранить людей в самое сердце, показывая [sic] им подлость или жестокость того, что они сделали вчера и собираются сделать завтра, все старые трюки, чтобы поймать и удержать их внимание, становятся глупейшим из излишеств… Ибсен изменил ужасное искусство меткой стрельбы по зрителям заманиванием их в ловушки, фехтованием с ними, всегда целясь в самое больное место их совести.

Как пишет Мартин Вайзель в книге «Шоу и революция: политика пьес», пьесы Шоу «предназначены для достижения состояния чувств, часто включающих беспокойство и неразрешенное напряжение, которые способны вызвать необратимые изменение сознания и привести к социальным изменениям»[35].

Для выполнения этой задачи Шоу адаптировал стандартные жанры и тропы народного театра – в основном мелодрамы, героического романа и фантасмагории, – которые он считал поверхностными и абсурдно шаблонными. Как пишет Лиза А. Уайлд в «Эпическом театре Шоу»,

Шоу осудил как мелодрамы