человек.
– Встаньте сюда, пожалуйста, – попросил паренек, указывая на центр комнаты. – И, если это возможно, опустите вашего зверя на землю.
– От нас не отходи, хорошо? – сказал я Яркому и опустил его на каменный пол.
Паренек обошел нас трижды, внимательно разглядывая.
– А где наш проводник? – спросил я у Ники полушепотом, уже подозревая, что услышу в ответ.
– Это он и есть, – сказала она.
– Да ладно, ему же… Сколько ему может быть лет?
– Семнадцать, сэр, – сказал паренек, встав перед нами. – Мне семнадцать лет.
– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал я, чувствуя себя неловко.
– Я не обиделся, сэр. Нет ничего удивительного в том, что при моей внешности и юном возрасте, вам требуется подтверждение моих умений и опыта. Что же, я практикую взаимодействие с пространством Хаоса с восьми лет. В двенадцать сделал первый переход. В пятнадцать – получил свою метку, сдав экзамены в Университете.
Паренек продемонстрировал знак Хаоса на тыльной стороне своей левой ладони.
– Этого вам будет достаточно, сэр? – спросил он без какой-либо надменности в голосе.
Судя по всему, он действительно не похвалился, а только пытался убедить меня в том, что знает свое дело и ему можно доверять, несмотря на столь юный возраст. Давать такие пояснения ему было не впервой, как я думаю. И пусть моего страха перед путешествием через Хаос это не убавило, все же паренек меня убедил и вызвал уважение.
Я протянул ему руку:
– Меня зовут Клиффорд.
– Артур, сэр, – у него оказалось уверенное и твердое рукопожатие.
– Рад знакомству, Артур. Прости, что усомнился в тебе, и спасибо за то, что развеял мои сомнения.
Парень кивнул, глянул на Яркого, затем на Нику и снова на меня.
– Можем отправляться. Готовы?
«Нет, черт возьми! Совершенно не готов! Прости, Артур, но при всем моем уважении к тебе, в гробу я видал ваш Хаос! Лучше останусь тут!».
– Конечно, готов, – ответил я уверенно.
Глава 21. История Журналистки
Что представляет собой путешествие через Хаос?
Несколько лет назад, когда Тесса еще была жива, мы с ней посетили одно удивительное место в Азуре. Этот город вообще славится всяческими новаторскими изобретениями и поражающими воображение чудесами современных технологий. Этакий рай для изобретателей и эксцентричных ученых, жаждущих изменить мир и преподнести новый взгляд на привычные вещи. Именно там был запущен в эксплуатацию первый паровой трамвай, именно там применялся уникальный архитектурный прием, позволивший городу расти не только вширь, но и в высоту, и сейчас центр Азура делится на целых три вертикальных уровня, что делает его похожим на муравейник. Часть третьего уровня, кстати, занимает колоссальных размеров парк аттракционов, где мы несколько раз бывали с Тессой. Самый экстремальный аттракцион там тот, от которого у меня лично всегда захватывало дух – вагончик, что мчался по рельсам прямо над обрывом, вокруг всего парка, позволяя разглядеть весь Азур с высоты, однако большинство его пассажиров едут, зажмурившись и дико визжа. Но к чему я все это? К тому, что там, в Азуре, в девяносто третьем или девяносто четвертом году открылся еще один удивительный и уникальный по своей сути парк – «Океанские Глубины». В нем любой желающий, выложив за билет два элевана, мог полюбоваться на удивительных созданий, обитающих в океанских и морских глубинах. Невероятной красоты зрелище, признаюсь вам. Но мне особенно запомнился стеклянный тоннель, по которому посетителям предлагается прогуляться, наблюдая подводных жителей не только по сторонам от себя, но и прямо над своей головой. И это действительно поражает, когда над вами лениво проплывает огромная морская черепаха или величественный скат. Вот и прогулка по Хаосу чем-то на это похожа.
Артур вел нас по кажущемуся бесконечным тоннелю, хвостов шесть шириной и столько же в высоту. Самое пугающее состояло в том, что у тоннеля не было видно не только конца, но и начала. Вот мы стояли в подвале, затем воздух начал дрожать, и прочные каменные стены вместе с горящими на них факелами вдруг размылись, как будто были всего лишь акварельным рисунком, но краски еще не высохли на полотне, и кто-то смыл их водой. Все потеряло четкость, цвета поплыли в разные спектры, и, глядя на это мозг терял ориентиры, голова начинала кружиться, что заставило бы граждан со слабым вестибулярным аппаратом непременно показать содержимое желудка. Однако всё быстро прошло, и вот перед нами уже тянулся тоннель – единственная зона упорядоченности в этом бурлящем пространстве, где законы бытия были приведены хаоситом в полное соответствие с законами нашей реальности. Тоннель тянулся в обе стороны так далеко, как только хватало глаз, точно такой, как в «Океанских Глубинах», только стенки его не были прочным стеклом, а за ними не бурлила морская жизнь. Вместо нее там царил… ммм… хаос, что же еще? Самый настоящий Хаос, отсутствие хоть какой-то упорядоченности. Краски сменяли друг друга, сливались и расплывались, рисуя мимолетные узоры, и порой из них складывались целые картины, пейзажи, которые вдруг становилось настолько четкими и реалистичными, что казалось, будто мы вернулись в наше пространство. Так однажды я увидел бескрайний луг под лазурно-голубым небом, с пасущимся на нем стадом овец, с пастухом, сидящим в тени единственного старого дуба и даже с двумя лохматыми псами, их стерегущими. В другой раз мне привиделся огромный город, дома которого, сделанные полностью из стекла, сияли изнутри и тянулись так далеко вверх, что почти касались темных небес. В том городе, мчались на безумных скоростях стальные кэбы без лошадей и без труб парового котла, а люди, коих было там великое множество, сновали, расталкивая друг друга, облаченные в крайне странные наряды. Все это зовется видениями Хаоса. Якобы, это пространство иногда складывается в знакомые образы, случайным образом отражая то, что происходило, происходит, будет или может происходить в одном из бесчисленного множества пространств. И порой эти картины могут быть настолько реалистичными, что сбивают путников с толку. Кто-то может увидеть образ столь манящий, что шагнет к нему навстречу, лишившись здравого смысла и навсегда пропадая в вечном вихре Хаоса, затем растворится в нем, станет всем и ничем одновременно. Были и такие, кому виделись столь пугающие образы, что