Читать интересную книгу Ксеноцид - Орсон Кард

«Мудрые слова, — подумала Ванму. — Тогда почему же ты просишь меня давать отзывы на работу ученых, раз, по-твоему, каждый должен делать свое дело?» Однако она промолчала.

Начали они с себя — позволили Джейн взять необходимые пробы. Затем Ванму отправилась собирать по дому образцы тканей остальных слуг. Практически все, что было нужно, она обнаружила на расческах и в грудах нестиранной одежды. Спустя всего несколько дней она располагала примерно дюжиной образцов тканей говорящих с богами, взятых с их одежды. Нужды в анализе кала даже не возникло. Хотя Ванму готова была ко всему.

Цин-чжао, разумеется, вскоре заметила Ванму, но полностью игнорировала ее. Ванму слегка обиделась на такую холодность со стороны Цин-чжао, ведь еще недавно они были близкими подругами и Ванму по-прежнему любила ее… ну, если не ее, так по крайней мере ту девушку, которой была Цин-чжао раньше. Однако ничто из сказанного или сделанного Ванму не вернуло бы былой дружбы. Она избрала другой путь.

Пробы тканей Ванму держала по отдельности, и каждая была снабжена своим ярлычком. Но, вместо того чтобы отнести их на анализ и прогнать через диагностический прибор, она нашла другой способ. Облачившись в старое платье Цин-чжао — теперь она выглядела как обучающаяся дисциплинам говорящая с богами, а не как служанка, — она направилась в ближайший колледж, где сказала, что работает над особо секретным проектом, и потребовала просканировать образцы тканей, которые она с собой принесла. Как она и ожидала, лишних вопросов говорящей с богами никто задавать не стал, пусть даже она никогда не училась в этой школе. Лаборанты быстренько прогнали пробы через молекулярные сканеры, и Ванму оставалось только надеяться, что Джейн исполнила задуманное — взяла контроль над компьютерами в свои руки и заставила сканеры проделать все необходимые Эле операции.

По пути домой Ванму избавилась от собранных ею образцов и сожгла предоставленное ей колледжем официальное заключение. Джейн уже получила необходимые сведения, так зачем рисковать? Цин-чжао или какая-нибудь домашняя служанка, которой приплачивал Конгресс, могли наткнуться на них и догадаться, что Хань Фэй-цзы проводит очень странный биологический эксперимент. А в той говорящей с богами, что посещала колледж, никто Си Ванму не опознает — никогда. Никто ведь не посмеет глазеть на говорящую с богами так, как глазели бы на обыкновенную служанку.

— Что ж, когда-то я лишился своей женщины, а теперь и ты потерял свою, — заметил Миро.

Эндер вздохнул. То и дело на Миро накатывали приступы красноречия, а так как горечь в последнее время стала его вторым «я», слова Миро неизменно били в самую больную точку и, мягко говоря, особой добротой не отличались. Эндер не мог упрекнуть его в желании поговорить: он и Валентина были практически единственными людьми, обладающими достаточным терпением, чтобы выслушивать тягучую речь Миро, не намекая при этом, что пора закругляться. Большую часть времени Миро проводил погруженным в собственные мысли, наедине с собой, поэтому было бы жестоко затыкать ему рот просто из-за нехватки такта временами.

Эндер не испытал восторга, когда ему в очередной раз напомнили, что Новинья оставила его. Он пытался выбросить из головы эту мысль, сконцентрироваться на других проблемах, в особенности на том, как сохранить жизнь Джейн, ну и на остальных тоже. Но слова Миро заставили его почувствовать, что прежняя боль, пустота, непонятная паника вновь нахлынули на него. «Ее нет со мной. Я заговорю — а она не ответит. Я спрошу — а она не вспомнит. Я даже не могу дотронуться до нее, взять за руку. И, самое ужасное, может быть, не смогу больше никогда».

— Да, вот так-то, — пробормотал Эндер.

— Ты, наверно, не хочешь равнять их, — продолжал Миро. — Ведь, по сути дела, она целых тридцать лет была твоей женой, а мы с Квандой дружили, ну, от силы лет пять. Но, если прикинуть, как раз тогда я вошел в пору половой зрелости. Кванда была мне ближе всех, за исключением, может быть, только Элы, в детстве ближе них не было мне никого. В общем, если так подумать, я провел рядом с Квандой большую часть жизни, тогда как ты с матерью — всего половину.

— Да, вот теперь я чувствую себя значительно лучше, — восхитился Эндер.

— Кончай злиться, я-то тут при чем? — мигом встал на дыбы Миро.

— А ты меня не зли, — резонно возразил Эндер.

Миро расхохотался. Слишком уж нарочито.

— Что, поворчать захотелось, а, Эндрю? — хмыкнул он. — Не в духе, да?

Это уж слишком. Эндер резко развернулся на стуле, наконец оторвавшись от терминала. На дисплее вырисовывалась примитивная схема анзибельной сети, Эндер изучал ее, пытаясь выяснить, в какой же части этих случайных переплетений-кружев может скрываться душа Джейн. Он сверлил взглядом Миро, пока тот не перестал смеяться.

— Значит, во всем случившемся с тобой ты обвиняешь меня? — спросил Эндер.

Миро скорее разозлился, нежели растерялся.

— А что, в этом что-то есть, — ответил он. — Ты сам подумай. Вы, все вы, относились ко мне с таким трепетом. У Миро ведь есть достоинство, давайте не будем зря изводить его. Пускай он лучше свихнется от собственных мыслей, да? Только ни в коем случае не заговаривайте с ним о том самом, случившемся. Неужели тебе ни разу не приходила в голову мысль, что мне нужен кто-то, кто бы периодически шпынял меня?

— А ты подумал, что мне этого как раз не надо?

Миро снова рассмеялся, только на этот раз чуть-чуть запоздало и немножко помягче.

— Туше, — признал он. — Ты обращался со мной так, как хотел бы, чтобы в минуты тоски и печали обращались с тобой, а я сейчас обращаюсь с тобой так, как хотел бы, чтобы со мной обращались. Мы только что прописали друг другу каждый свое лекарство.

— Твоя мать и я по-прежнему муж и жена, — вздохнул Эндер.

— Вот что я тебе скажу, — ответил Миро, — основываясь на опыте, приобретенном мною за целых двадцать с небольшим лет жизни. Тебе станет значительно легче, если ты наконец признаешь, что она никогда не вернется. Что она тебе больше недоступна.

— Кванда для тебя и вправду недоступна. Но с Новиньей все по-другому.

— Она ушла к Детям Разума Христова. Эндрю, она стала монахиней.

— Ты не прав, — покачал головой Эндер. — Согласно обычаю, в монастырь супружеские пары могут вступать только вместе. Без меня ее обет не примут.

— Что ж, — пожал плечами Миро. — Значит, ты немедленно заполучишь ее обратно, стоит тебе только вступить в орден. Смотрю на тебя и вижу — будущий Дом Кристано.

Эндер лишь горько усмехнулся:

— Спать на разных кроватях. Все время молиться. Друг к другу не прикоснуться…

— Если именно это ты зовешь семейной жизнью, Эндрю, тогда Кванда и я давным-давно поженились.

— Это действительно семейная жизнь. Потому что семейные пары в «Фильос да Менте де Кристо» работают вместе, трудятся бок о бок, рядом друг с другом.

— Точно, и мы с тобой чудесная семейная парочка, — съязвил Миро. — Ты и я. Потому что мы вместе пытаемся спасти Джейн.

— Всего лишь друзья, — улыбнулся Эндер. — Мы всего лишь друзья.

— Скорее соперники. Джейн удерживает нас обоих на коротком поводке, точно любовников своих.

Слова Миро очень походили на те обвинения, что бросала Эндеру Новинья.

— Да нет, вряд ли мы любовники, — сказал он. — Джейн не принадлежит к человеческой расе. У нее даже нет тела.

— Где же тогда логика? — поинтересовался Миро. — Разве не ты только что заявил, что ты и моя мать можете быть женаты и даже не касаться друг друга.

Подобное сравнение пришлось Эндеру не по душе. Наверное, потому, что в нем было слишком много правды. Не была ли Новинья права, питая столькие годы жгучую ревность к Джейн?

— Да она практически живет у нас в головах, — продолжал развивать мысль Миро. — Туда никакой жене не проникнуть.

— Мне всегда казалось, — сказал вдруг Эндер, — твоя мать ревновала меня к Джейн потому, что ей было завидно: ведь у нее никогда в жизни не было настолько близкого друга.

— Bobagem, — заявил Миро. — Lixo. — «Ерунда. Чушь». — Мать ревновала тебя к Джейн потому, что хотела быть так же близка тебе, но все ее усилия оказались тщетны.

— Только не твоя мать. Она заботилась больше о себе. Временами мы были близки друг другу как никогда, но она всегда поворачивалась ко мне спиной и возвращалась к работе.

— Точно так же, как ты менял ее на Джейн.

— Это она тебе так сказала?

— Ну, примерно. Ты вот говоришь с ней, а потом ни с того ни с сего вдруг замолкаешь, и, хотя ты очень поднаторел в произнесении слов про себя, все равно видно, как твоя челюсть легонько шевелится и твои глаза и губы мгновенно реагируют на то, что говорит тебе Джейн. Она все это видела. Вот ты рядом с ней, близко-близко, а затем раз — и ты уже где-то далеко.