Читать интересную книгу Ксеноцид - Орсон Кард

— Нас разделило не это, — сказал Эндер. — Причиной была смерть Квима.

— Смерть Квима была просто последней каплей, переполнившей чашу. Если бы не Джейн, если бы мать действительно верила, что ты принадлежишь ей одной душой и сердцем, она бы, когда погиб Квим, не отвернулась от тебя. Наоборот, кинулась бы к тебе на шею.

Миро сказал как раз то, чего больше всего страшился Эндер. Что виноват он один. Что Эндер был совсем не идеальным мужем. Что это он отторг ее от себя. И хуже всего было то, что, когда Миро сказал это, Эндер сразу понял: вот она, правда. Чувство потери, которое, как он считал, и так уже стало невыносимой пыткой, усилилось вдвое, втрое, превратив его нутро в бесконечную пустоту.

Он почувствовал на плече руку Миро, тяжелую, неловкую.

— Бог свидетель, Эндрю, я не хотел причинить тебе боль.

— Так уж получилось, — ответил Эндер.

— Виноват здесь не ты один, — продолжил Миро. — И Джейн здесь ни при чем. Ты же помнишь, у матери самой голова не в порядке. Она всегда была чуть-чуть чокнутой.

— Ребенком ей пришлось многое пережить.

— Одного за другим она теряла всех, кого любила, — пробормотал Миро.

— А я убедил ее в том, что теперь она и меня потеряла.

— А что тебе было делать? Ты же не мог отключить Джейн. Как-то раз ты попробовал, помнишь?

— Вся разница в том, что теперь у Джейн есть ты. Когда ты отправился в полет, я мог бы потихоньку начать отвыкать от Джейн, ведь у нее был ты. Я мог бы поменьше общаться с ней, попросил бы оставить меня на какое-то время в покое. Она бы простила меня.

— Может быть, — кивнул Миро. — Но ты этого не сделал.

— Потому что не хотел, — подтвердил Эндер. — Потому что не мог расстаться с ней. Потому что думал, что смогу сохранить старого друга и одновременно стать жене хорошим мужем.

— Дело не только в Джейн, — перебил его Миро. — Есть еще и Валентина.

— Да, ты прав, — сказал Эндер. — Так что же мне делать? Уйти к Детям и ждать, пока не прилетит флот и не отправит всех нас в ад?

— Просто последуй моему примеру, — посоветовал Миро.

— Каким образом?

— Вдохни поглубже. Выдохни. Вдохни еще раз.

Эндер на секунду задумался.

— Кажется, я умею это. С самого детства я веду себя именно так.

Ровно еще на одно мгновение рука Миро задержалась на его плече, «Вот почему мне давным-давно следовало обзавестись собственным сыном, — подумал Эндер. — Чтобы он опирался на меня, пока маленький, и чтобы я мог опереться на него, когда постарею. Но никогда у меня не было ребенка, выросшего из моего семени. Я словно старый Маркано, первый муж Новиньи. Я со всех сторон окружен детьми, но они ведь не мои. Различие лишь в том, что Миро мне друг, а не враг. И это уже кое-что. Может, я плохой муж, но я все еще способен заводить и сохранять друзей».

— Ладно, кончай обливаться слезами жалости, возвращайся лучше к работе, — раздался у него в ухе голос Джейн.

Она долго выжидала подходящего момента, чтобы заговорить, все ждала, когда же он наконец будет готов к ее насмешкам. И почти дождалась. Почти, поэтому-то он и не поддался на ее провокации. Он знал, что она слышала и видела весь их разговор.

— Ну вот, разозлился, — заметила она.

«Ты не представляешь, что я сейчас чувствую, — подумал Эндер. — Ты не можешь знать. Потому что ты не человек».

— Ты думаешь, я не знаю, как ты сейчас себя чувствуешь, — повторила его мысли Джейн.

На мгновение у него даже голова пошла кругом, потому что ему вдруг показалось, что она подслушивает не только разговоры, но и более сокровенные, скрывающиеся в глубинах души мысли.

— Но однажды я тоже лишилась тебя.

— Я вернулся, — проговорил губами Эндер.

— Но ты уже не принадлежал мне, — сказала Джейн. — Все стало по-новому. Чувствуешь, как маленькие слезинки жалости к самому себе бегут у тебя по щекам? Считай, это я пролила их. Так что теперь мы в расчете.

— Даже не знаю, почему я так волнуюсь за тебя, пытаюсь спасти тебе жизнь, — беззвучно ответил Эндер.

— Я тоже, — отозвалась она. — Могу еще раз напомнить — это пустая трата времени.

Эндер вернулся к терминалу. Миро оставался рядом с ним, следя, как на дисплее вновь возникают очертания анзибельной сети. Эндер понятия не имел, о чем Джейн говорит с Миро, хотя не сомневался — что-то она ему шепчет. Еще давным-давно Эндер выяснил, что Джейн способна поддерживать одновременно множество разных бесед. И он ничего не мог поделать — ему действительно была небезразлична близость ее отношений с Миро.

«Возможно ли такое, — подумалось ему, — чтобы один человек любил другого и не пытался завладеть им целиком и полностью? Или это настолько глубоко заложено в наших генах, что нам никогда не избавиться от подобного эгоизма? Право территории. Жена — моя. Друг — мой. Любовник — мой. Моя бесящая, раздражающая компьютерная личность, которая вот-вот должна быть отключена по вине какой-то свихнувшейся гениальной девчонки, страдающей от МПС и живущей на планете, о которой я даже ни разу не слышал… Как я буду жить без Джейн, когда ее не станет?»

Эндер увеличил изображение на дисплее. Еще, еще, еще и еще, пока не сузил область охвата всего несколькими парсеками в диаметре. Теперь на дисплее оставалась лишь малая часть сети — перекрестье в космическом пространстве всего полудюжины филотических лучей. И теперь, вместо того чтобы быть похожими на плотное переплетение нитей в ткани, филотические лучи выглядели подобно случайным отрезкам, пролегающим в миллионах километров друг от друга.

— Они никогда не соприкасаются, — проговорил Миро.

— Да, верно.

Как раз этого Эндер никогда не мог понять. По его представлениям, галактика была плоской, такой, какой ее всегда представляли звездные карты, — вид сверху той части спирального рукава галактики, где находилась Земля и откуда распространилось человечество. Но на самом деле она была не плоской. Две звезды не могли находиться в одной плоскости с двумя другими. Филотические лучи — идеально прямые отрезки, соединяющие корабли, планеты, спутники, анзибль с анзиблем, и когда глядишь на плоскую карту, может показаться, что они все время пересекаются, но из этого трехмерного сгустка на компьютерном дисплее сразу становится понятно, что они даже не касаются друг друга.

— Как она может жить здесь? — вслух поинтересовался Эндер. — Как она может существовать в этих переплетениях, если отрезки ничем не связаны и сходятся только в конечных точках?

— Ну… а может, она живет вовсе не здесь. Возможно, она — производная компьютерных программ всех терминалов.

— В таком случае она могла бы загрузиться обратно в компьютеры, а потом…

— А потом — ничего. Она не сможет снова собраться, потому что в управлении анзиблями будут задействованы чистые компьютеры.

— Это не может продолжаться вечно, — задумчиво произнес Эндер. — Очень важно, чтобы компьютеры, установленные на разных планетах, могли общаться друг с другом. Вскоре Конгресс поймет, что никакого человечества не хватит, чтобы забить вручную — даже за целый год — то количество информации, которым компьютеры должны обмениваться по анзиблю ежечасно.

— Значит, пусть она спрячется? И ждет? А потом, лет через пять-десять, как только подвернется возможность, пускай проскальзывает обратно и восстанавливает себя?

— Если она всего лишь… скопище программ.

— Должно присутствовать что-то еще, — усомнился Миро.

— Почему?

— Потому что если она состоит просто из компьютерных программ, пусть даже самозаписывающихся и самоконтролирующихся, то, значит, она все-таки была создана каким-нибудь программистом или группой компьютерщиков. В таком случае она просто-напросто выполняет задание, заложенное в нее изначально. Она не обладает волей. Она марионетка. Не разумное существо.

— Ну, если уж мы пришли к такому выводу, не слишком ли узко ты трактуешь понятие воли? — спросил Эндер. — Люди ведь точно так же запрограммированы генами и окружающей средой.

— Нет, — отверг это предположение Миро.

— А как же еще?

— Наши филотические связи доказывают обратное. Мы можем связаться друг с другом одной силой воли, на что не способна ни одна другая жизненная форма Земли. В нас есть что-то такое, мы сами — нечто такое, что возникло вовсе не из-за чего-то еще.

— Ты говоришь о душе?

— Нет, она ни при чем, — нетерпеливо махнул рукой Миро. — Священники утверждают, что наши души создал Бог, и тем самым снова превращают нас в марионеток. Если Бог создал нашу волю, значит, он и ответствен за те поступки, которые мы совершаем. Бог, гены, окружающая среда, какой-то идиот-программист, внесший комбинацию цифр в древний терминал, — воля никак не может существовать, если мы как индивидуумы явились результатом внешней причины.