Пока я была занята проветриванием, смуглянка тоже быстро осмотрелась, и, встрепенувшись, вдруг подошла к статуе. Быстро то ли стерла, то ли смахнула что-то с ее основания и повернулась ко мне со смущенной улыбкой.
— Пыль осела… Надеюсь, это оплошность не приведет к тому, что ты посчитаешь обитательниц Мэлдина небрежными ленивицами…
Я отрицательно качнула головой:
— Конечно же, нет…
— Это радует, — смуглянка облегченно вздохнула, а потом обвела комнату в приглашающем жесте. — Располагайся, а я скоро вернусь. — и, не дожидаясь моего ответа, поспешила выйти из кельи.
Проводив ее взглядом, я подошла к изваянию и задумчиво посмотрела на деревянные складки одежды. В комнате все было вымыто до блеска, так откуда же здесь взяться пыли? Какая-то жрица действительно проявила небрежность в уборке? Или это была не пыль?
Решив, что для последнего предположения у меня еще слишком мало причин, я, тряхнув головой, отошла от статуи и принялась разбирать свою сумку. За этим занятием меня и застала вернувшаяся смуглянка. Она не только принесла мои переметные сумки с нехитрым скарбом, но и прихватила с собою большое, сшитое из нескольких овечьих шкур покрывало.
— Теперь по ночам в кельях становится довольно прохладно, — положив сумки на сундучок, жрица застелила кровать неожиданным подарком и. довольная делом своих рук. улыбнулась:
— Вот… Теперь ты не замерзнешь.
— Спасибо, — я коснулась рукою покрывала и ощутила, как пальцы утопают в густой и длинной шерсти. — Ты очень внимательна, сестра.
— Лариния. — представилась смуглянка и тут же добавила. — Ты пришлась по сердцу Матери, а, значит, и мне. Я всегда помогу тебе и словом, и делом, поверь. Обитательницы Мэлдина хоть и суровы с чужаками, но, встретив достойных, сразу оттаивают.
Несколько огорошенная таким внезапным пылом, я молча кивнула головой, а Лариния. шагнув вперед, внезапно обняла меня и поцеловала в щеку.
— Вот. Я уже люблю тебя, как родную!
— Охотно верю, так что поцелуи явно излишни, — смущенная, я поспешила выбраться из объятий новоявленной подруги, а жрица, заметив мое состояние, отступила.
— Прости, что смутила. Во мне течет горячая амэнская кровь, так что, порою, я не могу сдержать себя ни в радости, ни в гневе… Но в своих симпатиях я постоянна!..
Молча кивнув, я принялась разбирать принесенные сумки, и смуглянка, увидев, что дальнейшего разговора не будет, вновь направилась к выходу, но уже открыв дверь, обернулась:
— Ты. верно, сильно устала в пути, так что сегодня ужин принесут к тебе в комнату. Если в чем возникнет нужда, спрашивай без всякого стеснения.
— Спасибо за заботу, — убедившись, что Лариния вышла, я не удержалась, и потерла щеку. Выражение чувств жрицы было явно чрезмерным, да и самом поцелуе ощущалась какая-то неправильность и излишняя горячность… В искренность намерений так рьяно набивающейся в подруги смуглянки я не поверила ни на мгновенье, сразу же списав ее поведение на приказ Матери присматривать за неожиданной гостьей Мэлдина… Но хотя в том, что к будущей ученице будут усиленно присматриваться, не было ничего удивительного, на сердце стало как-то особенно тревожно, и я, умывшись с дороги, решила успокоить душу в молитве.
К счастью, изваяние в моей комнате не обладало лицом придорожных статуй и не вызвало во мне внутреннего неприятия. Так что я еще долго стояла на коленях — вначале просила Малику вразумить меня и защитить от всякого зла, потом помянула Ставгара и моих знакомиц из Дельконы, а напоследок попросила здоровья для Владетеля Славрада и Мирты с ее новорожденной крохой.
После молитвы я почувствовала себя спокойней и увереннее, и, взглянув на разгоревшийся за время моей мольбы огонек установленной перед изваянием свечи, отправилась спать.
Последующие два дня прошли на диво тихо. Меня не спешили ни обучать, ни приставить к какому-либо занятию. Лишь за общим завтраком представили всем обитательницам Мэлдина. как «дорогую гостью из Дельконы». Жрицы одарили меня вежливыми улыбками и приступили к трапезе в полном молчании.
Тем не менее, я, склонясь над своею тарелкой, буквально чувствовала устремленные на себя взгляды, а пару раз уловила даже легкое прикосновение к своему ментальному щиту, но потом со стороны, где сидела Лариния, раздалось недовольное шипение, и попытки прощупать нежданную гостью немедленно прекратились.
Когда же трапеза подошла к концу и сестры разошлись выполнять свои дневные уроки, положенные им Старшей, я, так и не получив никакого задания, не вернулась в отведенную мне комнату, а вышла в сад.
Прогуливаясь по усыпанным белым песком дорожкам, я, более внимательно присматриваясь к цветам, заметила, что некоторые из них нуждаются в дополнительном уходе, и поняла, чем займу себя на пару ближайших часов. Найти крошечную, спрятанную среди кустов сторожку с садовым инвентарем не составило особого труда — в хозяйственных делах привычки обитательниц Мэлдина ничем не отличались от царящих в Дельконе нравов.
Собрав необходимое для работы, я вернулась в сад, но пока мои руки были заняты обрезкой ветвей и рыхлением земли, мыслями я вновь и вновь возвращалась к мэлдинским сестрам.
Во время завтрака я тоже украдкой присматривалась к ним, и отметила не только то, что встреченная вчера послушница даже не появилась за общим столом, но и то. что Лариния и еще одна жрица явно ходили у Старшей в любимицах. И если к смуглянке я испытывала вполне понятную настороженность, то вторая наперсница Хозяйки Мэлдина сразу же вызвала у меня отторжение. Надменная, мужеподобная, с грубыми чертами лица и недобрым взглядом по-рыбьи бесцветных глаз, она обращалась с другими сестрами, точно тюремщик с заключенными. Последнее впечатление еще более усиливалось тем, что во время завтрака она не столько ела, сколько наблюдала за остальными, и этот ее взгляд был почти осязаемо липок и неприятен…
Остальные обитательницы Мэлдина относились к мужеподобной жрице с почтением, приправленным изрядной долей страха, и это заставило меня всерьез обеспокоиться судьбой послушницы. Конечно же, спрашивать о девочке напрямую я никого не стала. Если моей недавней знакомице запрещено показываться на глаза чужакам, мой интерес ей мог лишь навредить. Поэтому еще раз пообещав самой себе держать глаза широко открытыми, я старалась соблюдать молчание…
Так, наедине со своими мыслями, я и провела свой первый день в Мэлдине — проработала в саду до самых сумерек, прерываясь лишь на обед и ужин, и хотя, на первый взгляд, до моего времяпровождения никому не было дела, вечером меня навестила Лариния.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});