ночь переспал с королевой"[348].
Оттон оказался самым верным и готовым к сотрудничеству из всех мужей Иоанны. Он никогда не вмешивался в ее правление и не пытался отобрать у нее власть. Во время их бракосочетания королева милостиво пожаловала своему новому супругу обычный титул герцога Калабрийского, а также даровала ему принципат Таранто. Благодарный за это и осознавая, каким поношениям подверглась его жена, выйдя за него замуж, Оттон неустанно трудился и сражался за интересы королевы. (Флорентийцы, надеясь спровоцировать вмешательство Венгрии, в письме Людовику Великому, жаловались на этот неравный брак и обвиняли Иоанну в том, что она "унижает Италию, смешивая кровь славной Анжуйской династии с отвратительной кровью германского принца"[349]). Если бы Оттон был ее мужем с самого начала, королева Неаполя могла бы избавить себя и свое королевство от многих потрясений.
* * *
Зимой, пока шли переговоры о ее браке, конфликт между Григорием и Флоренцией продолжал обостряться. Бракосочетание Иоанны едва успело совершиться, как 31 марта 1376 года Папа издал буллу, наложившую на флорентийцев интердикт, одновременно потребовав изгнать их из всех государств, лояльных Церкви, и конфисковать их имущество. Последняя мера, направленная на подрыв флорентийской экономики, оказалась чрезвычайно эффективной. "Мало кто из государей мог устоять перед соблазном обогатиться за счет конфискованного имущества флорентийцев, получив при этом похвалу за послушание своему духовному владыке"[350], — отмечает более поздний историк. Кардинал Лиможский писал, что "ни один флорентиец не смеет оставаться в королевстве [Франция], а все их товары конфискованы; то же самое было в королевствах Англии, Испании, Шотландии, Арагона, Португалии, Наварры и во Фландрии"[351]. Иоанна также обеспечила исполнение папского требования, выселив многочисленных флорентийских купцов, находившихся в границах королевства, и конфисковав их деньги и имущество. Даже Людовик Венгерский подчинился приказу Григория.
Решив вернуть утраченные в результате восстания папские владения и привести Флоренцию к покорности, Папа не ограничился традиционным духовным оружием, имевшимся в его распоряжении. В мае он обязал Роберта Женевского начать войну против мятежной Итальянской лиги. Роберт, которого Григорий возвел в кардиналы в 1371 году, был племянником Ги Булонского и вскоре стал одной из самых противоречивых фигур своей эпохи. О его внешности имеются самые противоречивые сведения. Итальянские хронисты, настроенные резко враждебно, утверждали, что кардинал был горбуном; другие же сообщают, что он был просто хромым и косоглазым. Те же, кто поддерживал его, утверждали, что, как и его старший брат Аймон Женевский (неудачный жених старшей племянницы Жанны), Роберт был "красив и хорошо сложен"[352]. Однако в отношении его характера разногласий не было: кардинал Женевский был общепризнанно хоть и культурным, но очень властным и высокомерным человеком. Когда в 1373 году его могущественный дядя скончался, Роберт принял от Ги эстафету лидерства среди французских кардиналов в Священной коллегии.
В ответ на флорентийское восстание Роберт с одобрения Григория набрал армию из бретонских наемников численностью около 10.000 человек и 20 мая 1376 года покинул окрестности Авиньона во главе этой устрашающей силы. Армия Церкви пересекла Альпы и медленно продвигалась в центральную Италию. Достигнув папских владений в Романьи, кардинал пополнил свою армию, вновь обратившись к услугам Джона Хоквуда и его Белой компании, и нанял его на службу Церкви за солидную сумму в 13.520 флоринов, выплаченную наличными. К этому времени папские силы были настолько подавляющими, что когда Григорий поинтересовался у одного из бретонских капитанов, считает ли он, что папские войска добьются успеха во Флоренции, наемник ответил: "А солнце туда заглядывает? Если да, то и я смогу"[353].
Но уже наступила осень, и не желая сражаться в холодную погоду, армия не пошла сразу на Флоренцию, а вместо этого наемники расположились на зиму у города Чезена, на восточном побережье Италии. Когда в ноябре закончились съестные припасы, Роберт Женевский разрешил армии занять в город, хотя Чезена не состояла к антипапской лиге. "Они вошли в город, — сообщает хронист из соседнего Римини, — где они пожирали, поглощали и выжимали все из мужчин и женщин"[354]. К февралю местным жителям это надоело. Произошел бунт, и несколько сотен наемников были убиты. В отместку папская армия под командованием и с явного одобрения Роберта Женевского устроила резню жителей Чезены, которая потрясла всю Италию. "Все — женщины, старые и молодые, больные, дети и беременные женщины были изрублены мечами на куски. Младенцев брали за ноги и разбивали их головы о городскую стену."[355], — пишет хронист из Сиены. Всего было убито около 4.000 человек, и в итоге "в Чезене не осталось ни мужчин, ни женщин"[356].
Очевидно, даже такой человек как Хоквуд испытывал сомнения по поводу расправы над преимущественно безоружным гражданским населением. Сиенский хронист сообщается, что незадолго до резни между английским наемником и Робертом Женевским состоялся следующий разговор:
"Я приказываю вам войти в город и свершить правосудие", — сказал кардинал.
"Сэр, если вы пожелаете, я пойду и уговорю жителей, чтобы они сложили оружие и сдали его вам…", — ответил Хоквуд.
"Нет, — сказал кардинал, — я хочу крови и справедливости".
"Пожалуйста, подумайте еще раз", — запротестовал Хоквуд.
"Я приказываю вам так сделать", — сказал кардинал.[357].
В этой атмосфере пропитанной враждой и ненавистью Григорий XI, решившийся наконец вернуть папский двор в Италию, отплыл в Рим.
* * *
Святой престол отплыл из Марселя 2 октября 1376 года на галерах, предоставленных в основном королевой Иоанной. События, предшествовавшие папскому отплытию из Авиньона, напоминали драму, связанную с предыдущим отплытием Урбана V. Снова король Франции отправил к Папе посольств во главе со своим братом Людовиком, герцогом Анжуйским, чтобы представить уже употреблявшиеся аргументы против переезда; снова встревоженные и напуганные кардиналы умоляли Святого Отца изменить решение; снова "пролилось много слез, причитаний и стенаний"[358], когда папские придворные поднялись на борт кораблей и флот отчалил от причала. Неутешный, отец Григория, престарелый Гийом, граф де Бофор, в последнем акте отчаяния бросился на землю на пути своего сына, пытаясь его остановить. Но Папа, помня о недавней выступлении кардинала Орсини, одного из немногих итальянцев, членов Священной коллегии, сказал: "Кто когда-либо видел королевство, хорошо и мудрое управляемое в отсутствие государя? Несомненно, если бы король Франции покинул свое королевство и отправился в Грецию, его собственное королевство не было бы хорошо управляемым. Я не представляю, как может наступить мир в его владениях, если Папа не будет проживать в своей резиденции"[359]. Произнеся эти слова, Григорий перешагнул через распростертое тело своего родителя и продолжил путь.
Поскольку путешествие сопровождалось ужасными бурями, произошла значительная задержка. Папа прибыл в Рим только 17 января 1377 года, когда, под звуки труб, он вошел в город во главе процессии, в которую входили знатные прелаты, отряд рыцарей и солдат охраны, танцоры, музыканты, а также делегации высокопоставленных баронов, среди которых было много представителей двора Иоанны. Жители Рима, привлеченные праздничной атмосферой и обещанием увеличения доходов, ликовали.
Поддержка королевы Неаполя, как дипломатическая, так и финансовая, стала еще более важной