средств существования, и разбойничья армия двинулась на юг в поисках добычи. Очевидцы сообщали, что банда Хоквуда, состоявшее из тысяч солдат удачи и обоза с осадной техникой, являлась "огромной армией, растянувшейся по дорогам на добрый десяток миль"[335], когда она двинулась в Тоскану. В ужасе Флоренция выслала послов навстречу Белой компании и 21 июня согласилась выплатить наемникам ошеломляющую сумму в 130.000
флоринов, чтобы город оставили в покое на пять лет. Пиза последовала примеру Флоренции 3 июля, дав наемникам взятку в 30.500
флоринов; Лукка, 13 июля, заплатила 7.000
флоринов; а Сиена несколькими днями позже — 30.500
флоринов. В общей сложности "Джон и его люди получили 200.000
флоринов с момента создания компании"[336], — писал Джованни Пико, один из послов, участвовавших в переговорах. "Эта огромная сумма более чем в пять раз превышала оборотный капитал предприятий знаменитого купца из Прато, была в три раза больше оборотного капитала великого банка Медичи в следующем столетии и больше, чем совокупный годовой доход городов Лукка и Сиена"[337], — соглашается более поздний хронист.
Ничто так не могло взбудоражить торговый город Флоренция, как выплата огромных денег, и в ярости горожане ополчились на Григория. Все знали, что Хоквуд находится на жалованье у Папы, и в народе было широко распространено мнение, что Церковь намеренно отправила Белую компанию в Тоскану, чтобы расширить свои территориальные владения в преддверии возвращения папского двора в Рим. В отместку, 24 июля 1375 года, Флоренция, исторически являвшаяся ярым сторонником гвельфов, сделала резкий разворот и объединилась с врагом Григория, Миланом, в лигу, чтобы собрать армию из "2.350 копий со вспомогательными отрядами лучников, арбалетчиков и копейщиков"[338] для защиты от папской экспансии. В течение месяца Сиена, Пиза и Лукка, следуя примеру Флоренции, также присоединились к созданной лиге и подписали антипапский пакт.
Неаполь, как основной торговый партнер и союзник Флоренции, оказался в центре развернувшихся событий. Иоанна, убежденная в том, что Григорий не стоит за нападением Хоквуда на Тоскану, сделала все возможное, чтобы уладить раздор между Святым престолом и недовольными городами-государствами. Начиная с августа, как только ей стало известно о создании лиги, королева отправила во Флоренцию ряд своих самых доверенных и высокопоставленных посланников, чтобы попытаться успокоить тревогу коммуны и заверить своего союзника в мирных намерениях Папы. Григорий со своей стороны также заявил о своей непричастности; и нет никаких доказательств того, что вторжение Хоквуда в Тоскану было вызвано чем-либо иным, кроме алчных устремлений самого наемника. Но именно в этом и заключалась проблема, потому, что Папа с самого начала приняв помощь вольных компаний, оказался бессилен контролировать действия нанятых им людей, и поэтому общественное мнение было против него. Первое посольство Иоанны провалилось, но королева повторила попытку в октябре, а затем еще раз в ноябре. Кроме того, она держала Томмазо Сансеверино, члена одной из самых знатных аристократических семей Флоренции, при своем дворе, пытаясь убедить бывшего союзника в своих добрых намерениях.
Усилия Иоанны по посредничеству в достижении мира были подкреплены усилиями другой женщины, занимавшей центральное место в растущей политической суматохе в Италии: Екатерины Сиенской, впоследствии Святой Екатерины. Младшая в семье из двадцати пяти детей, Екатерина с ранних лет проявляла привязанность к Церкви; в возрасте пяти лет она завела привычку подниматься и спускаться по лестнице семейного дома на коленях, как бы в молитве. В семнадцать лет Екатерина приняла монашеские обеты и одела черную рясу Святого Доминика, став одной из самых молодых сестер ордена. Екатерина рассказывала о своих многочисленных видениях, в которых ей являлся Бог и говорил с ней; во время одного из таких откровений в знак божественной благосклонности Иисус подарил ей великолепное кольцо с бриллиантом и жемчугом, которое она потом постоянно носила, хотя видеть его могла только она сама. Кроме того, что, пожалуй, более впечатляюще, находясь в уединении, Екатерина обучилась грамоте.
Приобретя этот навык, будущая святая, посвятившая себя добрым делам и укреплению мира, активно включилась в дипломатический процесс между Флоренцией и папством, предприняв мощную эпистолярную кампанию. Напитанные религиозным рвением, ее страстные послания бомбардировали каждого участника конфликта, высокопоставленных лиц и потенциальных союзников, которых можно было склонить к ее делу. Среди ее корреспондентов были Папа, Бернабо Висконти и его жена Регина делла Скала, Елизавета, вдовствующая королева Венгрии, Карл V, король Франции, и его брат Людовик, герцог Анжуйский, коллегия из восьми флорентийских магистратов, известная как Восьмерка войны, которой коммуна поручила вести военные действия против Папы, и конечно королева Иоанна. Екатерина даже написала самому Джону Хоквуду, призывая его прекратить войну против флорентийцев и вместо этого отправиться в крестовый поход:
Мой дорогой и очень любимый брат во Иисусе Христе. Я, Екатерина, слуга и раба слуг Иисуса Христа, пишу тебе в память его драгоценной крови… О дорогой нежно любимый брат во Иисусе Христе, не будет ли для тебя столь трудным делом подумать о том, сколько боли и мучений ты принес, служа дьяволу? Моя душа надеется, что ты изменишь свой взгляд и поступишь на службу Кресту Христа распятого, ты и все твои последователи… Ты находишь удовлетворение в борьбе и ведении войны, поэтому сейчас я нежно прошу тебя брат мой во Иисусе Христе больше не воевать против христиан (ибо это оскорбляет Бога), но вместо этого пойти сражаться с неверными, как постановили Бог и наш Святой Отец[339].
К неаполитанской королеве Екатерина тоже обратилась за помощью в организации крестового похода и получила сочувственный ответ. Называя Иоанну "почтенной и дражайшей матерью, госпожой королевой"[340], в письме от 4 августа 1375 года Екатерина писала:
Хочу, чтобы Вы знали, моя высокочтимая госпожа, что моя душа ликует после получения Вашего письма. Оно принесло мне большое утешение, потому что, как мне кажется, Вы обладаете святой и здоровой готовностью отдать и свое имущество, и свою жизнь во славу имени распятого Христа. Вы не можете проявить большей жертвенности и любви, чем готовность отдать за Него даже свою жизнь, если потребуется. О, какая это будет великая радость — видеть, как Вы отдаете свою кровь за Его кровь! Да увижу я, как огонь святого желания так разгорается в Вас при воспоминании о крови Сына Божьего, что вы сможете стать предводительницей и покровительницей этого святого крестового похода, подобно тому как вы носите титул королевы Иерусалима[341].
Вряд ли сорокадевятилетняя Иоанна была бы готова зайти так далеко, чтобы самой возглавить военную экспедицию, но поощрение вольных компаний к тому, чтобы они направили свое внимание на Святую землю, имело политический и дипломатический смысл, так что, и королева, и Папа одобрили план Екатерины. Очевидно, гордясь поддержкой королевы, но явно не подозревая, что ее поддержка может быть не самой лучшей рекомендацией, Екатерина специально упомянула Иоанну в письме к ее бывшей свекрови, королеве-матери Венгрии:
Я хочу, чтобы Вы знали, дражайшая матушка, что я писала королеве Неаполя и