ничего не выражало. Он смотрел в мою сторону пустыми, широко раскрытыми глазами, но меня он не видел. Он больше никого не мог видеть.
Не было ни крови, ни ран, огонь явно пощадил его. Фагус выглядел так, будто просто перестал дышать.
Я зажала рот рукой, сдерживая вырывающийся из груди крик. Фагус спас мне жизнь, оттолкнув меня. А сейчас, сейчас он был…
Перед глазами у меня все поплыло.
Сьюзи положила голову на грудь Фагуса, а Робур… Его руки лежали на руках младшего брата. Это все еще были корни, только эти корни больше не двигались.
По моим щекам потекли слезы. Фагус был мертв.
– Вудроу, – услышала я шепот Хольдена.
Он уже прошел через арку в глубь помещения. Я посмотрела на него, и он кивнул, чтобы я двигалась за ним.
Я с трудом поднялась на ноги, хотя каждая клеточка моего тела сопротивлялась этому.
Внутри было темно. Коридор вел в большой зал. Там все было завалено обломками, под которыми лежали тела. И посреди этого хаоса сидел Лука. Его униформа была порвана, волосы покрыты сажей, все лицо в крови. Греймс жестоко избил его, и на какое-то ужасное мгновение я подумала, что Лука не дышит.
Но затем я услышала его тихие рыдания и испытала чувство облегчения… только на одну секунду.
Потому что затем… затем я заметила человека, которого он обнимал.
Человека, которого я узнала только по очкам на кончике носа.
– Я не смог сдержать огонь, – сказал Лука сдавленным голосом, заметив наше присутствие.
Он снова и снова гладил Гилберта по щеке.
Я встала на колени рядом с Лукой, прижалась к нему и заплакала. Я не знала, как утешить его, как утешить любого, кто пережил такое.
Не знала, потому что мы потеряли сразу все.
Мой детектор мигнул.
Сначала я не заметила этого. И только после того, как мы услышали крики снаружи, я очнулась.
Детектор не просто мигал. Он еще и вибрировал.
Я понятия не имела, как долго мы с Лукой просидели молча в темноте.
Осторожно отстранившись от него, я взглянула на дисплей. Он был покрыт слоем пепла, и я смахнула его, чтобы хоть что-то увидеть.
Это было видеосообщение.
Я замерла. Потом нажала на «иконку» голограммы.
В воздухе возникли белая комната, огромное окно, проплывающие за ним облака. У окна стояли двое мужчин, один в маске, а другой…
…другим был Варус Хоторн.
На стекле перед ними были написаны какие-то слова, но они исчезли прежде, чем их можно было прочесть. Прочитать можно было только следующее предложение, которое только что образовалось на стекле:
Все наши солдаты погибнут, если ты пойдешь до конца. Тебе на самом деле наплевать?
До меня медленно начало доходить. Видео, с которым Реета сбежала из «Красной бури», воспроизводилось сейчас во всей сети кураториума, по всему миру.
Должно быть, его активировал Хольден.
Я увидела слезу на щеке Лукаса.
– Гилберт прислал мне коды. Для ворот.
– Что?
– Он прислал их мне, – сказал Лука, рыдая, – перед тем…
Перед тем как умер.
Я не знала, что сказать. Это Гилберт, по сути, открыл Небесные ворота. Последнее, что он сделал. Он доверял нам.
Запись воспроизводилась бесперебойно. Снаружи раздавалось все больше и больше криков. И я поняла, что мне теперь делать.
Вставай, Элейн, сказал бы сейчас Гилберт, и я бы посмотрела на него и попыталась не замкнуться в себе под взглядом, полным ожидания. Его взгляд был бы прикован к моему лицу, потому что Гилберт всегда уделял максимальное внимание каждому, с кем разговаривал.
Вставай. Если ты не встанешь, то кто сделает это?
Я хотела возразить, сказать ему, что у меня все болит, что голова раскалывается, а желудок бунтует, но…
Гилберт умер за нас. И в самую последнюю секунду своей жизни… он передал в наши руки свою мечту о мире без войн.
Я сделала глубокий вдох, потерла руками лицо и кивнула. Затем потянула за собой Луку.
Мы не разочаруем его приемного отца.
Все солдаты уставились на свои детекторы. Когда мы проходили мимо, некоторые указывали на нас, но я без колебаний бежала к ограждениям стены.
И я наконец увидела его. Воздушный город. Он приближался. Зрелище совершенно невероятное. Стеклянные купола сияли, как алмазы, турбины гудели, но не раздражали слух.
Бэйл, подумала я и сжала руки в кулаки. Ты мне сейчас нужен. Пожалуйста…
В лесу, который начинался в нескольких сотнях метров от стены, сосредоточились цюндеры, сторонники «Красной бури». В темноте горели их красные глаза.
Вихревые бегуны кураториума и «Зеленого трепета» выстроились в ряд на полуразрушенной балюстраде.
На разных уровнях стены солдаты крепко сжимали оружие, светящееся синим цветом.
Все они только что стали свидетелями того, как Греймс и его люди сожгли командный пункт. И конечно же не сложат просто так свое оружие.
Внезапно раздался грохот, за которым последовал сильный хлопок. Неужели Хоторн приготовился использовать свое главное оружие? Если так, то это конец. У нас нет ни единого шанса противостоять разрушительной силе огня.
Но я не увидела ничего, что указывало бы на начало апокалипсиса. Вместо этого воздушный город закачался, словно внутри него произошел взрыв.
Бэйл. Он, должно быть, взорвал турбины.
Что-то пронзило меня. Нет, не радость, я не была способна на это. Скорее что-то вроде искры надежды. Если Бэйлу удалось выключить турбины, и у нас все еще был шанс.
Мой взгляд был прикован к городу в небе. С Бэйлом ничего не случится, сказала я себе. Он может исчезнуть в любой момент с помощью своего вихря.
Вдруг один из куполов заскрипел. Звук был настолько громким, что все мои мысли тут же испарились. Город наклонился, но удержался на месте. Наши солдаты напряглись.
– Мы должны открыть ворота! Сейчас! Ты должна найти способ сделать это! – услышала я знакомый голос.
Я заставила себя оторвать взгляд от Скай-Сити и повернулась к Хольдену. Он стоял чуть дальше меня, у той части стены, которая обрушилась при взрыве. Рядом с ним я увидела Рокс, Сьюзи, Робура, Ариссу и Натаниэля.
– У нас есть коды, – сказала я, подходя к ним.
Глаза Хольдена округлились, а я продолжила:
– Это ты активировал видео?
Он кивнул и показал мне детектор Греймса. На нем в режиме нон-стоп проигрывалось видео. Значит, и на всех детекторах «Красной бури».
Теперь я точно испытала облегчение.
Арисса переводила взгляд с Хольдена на меня и обратно. Она поддерживала Седу, у которой были сильные ожоги. Я с трудом могла представить, что происходило у них в душе. Весь