двором,
сенешалем Прованса и наделила его полномочиями, превосходящими полномочия его предшественника, чтобы он мог действовать как ее представитель в Авиньоне. Три недели спустя, 27 сентября, к радости горожан, предвкушавших возрождение богатства и престижа после возвращения Урбана, папский двор торжественной процессией въехал в Авиньон и вновь разместился в великолепных дворцах, пустовавших последние три года.
К сожалению, Урбану было отпущено не так много времени, чтобы насладиться успокаивающей атмосферой Авиньона, которой он так жаждал. Эксперимент по возвращению в Рим заметно сказался на здоровье Папы. Перед самым отплытием папского двора Бригитта Шведская предсказала, что Урбан умрет, если покинет Италию. И ее прогноз полностью подтвердился, когда 19 декабря Папа скончался.
Реакция на смерть понтифика в гвельфской Италии, где большинство людей чувствовали себя обманутыми возвращением Папы в Авиньон, была резкой. Петрарка был одним из самых язвительных критиков. "Папу Урбана причислили бы к самым почетным людям, если бы, после смерти, его останки поместили перед алтарем собора Святого Петра и если бы он со спокойной совестью почил там, призвав Бога и весь мир в свидетели того, что если какой-нибудь Папа оставит это место, то виноват будет не он, а тот кто заставлял его это сделать", — язвительно пишет поэт[318]. Однако эта новость стала ударом для Иоанны, которая искренне оплакивала кончину Урбана. О том, что ее привязанность была взаимной, свидетельствует официальное письмо, направленное Священной коллегией королеве с известием о смерти Папы. "Понтифик питал искреннюю любовь к Вашей Светлости", — отметили кардиналы[319].
Святой престол, решив пресечь любую возможность повторения ошибочной римской авантюры, позаботился о том, чтобы избрать преемником Урбана сравнительно молодого француза, Пьера Роже де Бофора, принявшего имя Григорий XI. Но после того, как Урбан V на короткое время возродил среди итальянцев желание видеть Папу в Риме, оно упорно не желало угасать. Между Францией и Италией вспыхнула ожесточенная борьба за контроль над папством, которая закончится расколом, оказавшимся для Европы не менее разрушительным, чем опустошительная Столетняя война. На пути этой жестокой политической бури набиравшей силу и зловеще несшейся вперед, оказалась Иоанна и ее многострадальное королевство.
Глава XVII.
Шесть похорон и одна свадьба
"Святой престол занимал тогда Папа Григорий XI, — напишет позднее Макиавелли о новом Папе, — который, пребывая в Авиньоне, управлял итальянскими землями Церкви, подобно своим предшественникам, через легатов, чья жадность и гордыня угнетали многие города"[320].
Именно такое положение дел имели в виду члены Священной коллегии, когда выбирали преемника Урбана V. Григорий XI, коронованный 5 января 1371 года Ги Булонским, который также организовал его единогласное избрание, был избран за свою национальность, молодость и семейные связи. Хотя большую часть своей карьеры он провел в Италии, изучая право под руководством мастера юриспруденции, Григорий был племянником Климента VI, что делало его французом как по рождению, так и по наклонностям. Его избрание отражало ностальгию кардиналов по пышным временам понтификата Климента, когда Папа правил как великий государь, а Святой престол соперничал по престижу и блеску даже с французским королевским двором. Григорию было всего сорок два года, и он был самым молодым из всех авиньонских Пап. Хотя он страдал от неизвестной болезни, она не представляла угрозы для жизни, и поэтому можно было с полным основанием предположить, что новый Папа будет править еще много лет, а к тому времени кардиналы, все еще потрясенные опасностями и неудобствами недавней римской авантюры, свято надеялись навсегда покончить с мыслью о переезде в Италию.
Григорий XI, получивший юридическое образование, твердо верил в сильную, самодержавную власть и стремился распространить ее в Италии как можно шире. Правительство Иоанны стало первой жертвой новой экспансионистской политики папства. Именно Григорий 31 октября 1372 года переписал первоначальный договор неаполитанцев с Сицилией, изменив его условия и потребовав, чтобы остров стал церковным фьефом и именно Григорий, позже, короновал Федериго Простого и позволил своему новому вассалу называть себя "королем Сицилии". Хотя эти решения понтифика никак не способствовали установлению дружеских отношений с новым Папой, Иоанна не обратила на это внимания и постаралась сохранить со Святым престолом режим сотрудничества. Когда в апреле 1371 года Григорий возродил Гвельфскую лигу, созданную в 1366 году для борьбы с вольными компаниями, королева Неаполя поддержала это решение и согласилась участвовать в ней, а позже по просьбе Папы отправила в помощь коалиции отряд из 300 копейщиков.
Однако территориальные и политические устремления Григория вскоре стали для Иоанны серьезным испытанием. Решив установить контроль над папскими владениями и традиционно гвельфскими городами, многие из которых после отъезда Урбана восстали против церковных чиновников, Папа, чтобы утвердить свою власть, прибег к новым решительным мерам. После того, как весной 1371 года Бернабо Висконти нагло завладел церковным фьефом Реджо, Папа вполне обоснованно решил, что главным противником Церкви в борьбе за контроль над Италией является эта могущественная миланская семья. Григорий отлучил Бернабо от Церкви и объявил крестовый поход против Милана. Война с семейством Висконти была для Григория очень личным делом; сиенский посол, знавший его, сообщал, что Папа был "полностью расположен к уничтожению миланских владык"[321]. Григорий не скрывал своей ненависти к миланским диктаторам. "Либо я уничтожу Висконти так, что не останется ни одного из них, либо они уничтожат Церковь Божью"[322], — однажды заявил он. Со своей стороны, Висконти были настроены не менее решительно, и когда один из легатов Григория должным образом представил Бернабо папскую буллу об отлучении, диктатор заставил его съесть документ вплоть до "шелкового шнура и свинцовой печати"[323].
Война Папы против Милана, организованная из Авиньона, носила тотальный характер и превзошла все предыдущие военные походы кардинала Альборноса. Григорий направил четыре отдельные армии из разных мест — Савойи, Болоньи, Неаполя и Прованса — чтобы попытаться окружить и захватить подчиненный Милану город Павию. Иоанна, главный союзник Папы в Италии, подписала договор с другими членами коалиции против Милана, пообещав всяческую поддержку. В 1372 году она выполнила это обещание, отправив Хайме Майоркского в Авиньон для координации военных действий и уполномочив Никколо Спинелли собрать и возглавить папские войска, прибывшие из Прованса. Неаполитанские же войска были направлены в армию, возглавляемую папским легатом в Болонье.
Но исход конфликта оставался неопределенным, поскольку, хотя Папе и удалось, в рамках единой стратегии, скоординировать действия нескольких отдельных армий, численность войск находившихся в его распоряжении отнюдь не было подавляющей. Бернабо Висконти был опытным стратегом и кроме того, он нанял Джона Хоквуда и его Белую компанию, чтобы сражаться на стороне Милана. Однако прежде чем состоялось хоть одно сражение, Григорию улыбнулась удача. Срок контракта Хоквуда с Бернабо истекал в сентябре 1372 года, поэтому начались переговоры о его продлении. Джованни Пико, дворянин из Мантуи, знакомый с деталями дела, в письме от 12 сентября, объяснил ситуацию следующим образом:
Бернабо