Дерек понимал, что ампутация ноги станет для Роберта трагедией, ведь он был такой подвижный! Можно перенести любую боль, но потерять ногу для молодого человека — это ужасно!
Мариан принесла бутылку шерри, и тут же ушла помогать сестрам в другом крыле здания.
— Если так пойдет, — сказал профессор Сандервиль, — госпиталь будет переполнен, а сипаи превратят все это в кашу.
Прошло полчаса, потом еще минут двадцать, прежде чем доктор Невил и Анне-Лиз пришли к Роберту. Доктор опустился на пол и осмотрел его колено:
— Эту ногу нужно отрезать.
Ни один мускул не дрогнул в лице Дерека, но Анне-Лиз запротестовала:
— Пожалуйста, доктор, может быть, есть хоть какой-то шанс спасти ногу? Я уверена, что Роберт скорее бы лишился жизни, чем согласился на ампутацию.
Дерек поддержал ее:
— Миссис О'Рейли говорит за нас обоих, Роберта и меня. Роберт бы…
Доктор Невил резко оборвал его:
— У меня просто нет времени, чтобы наложить швы сегодня. Слишком много раненых, которые ждут помощи и могут умереть, если я слишком много времени уделю вашему брату.
Анне-Лиз торопливо заговорила:
— Я много раз видела, доктор, как вы накладываете швы, — она боязливо запнулась, потом добавила: — Если я очищу рану от осколков костей и наложу швы, могли бы вы взять на себя наркоз и вправку костей?
Доктор Невил с сомнением нахмурился:
— Вышивание — это одно, миссис О'Рейли, а зашивание человеческого тела — совсем другое!
— Я смогу, доктор, если только вы разрешите мне попробовать.
Доктор посмотрел на ее решительное лицо, затем на Дерека:
— Вы ближайший родственник пациента, сэр. Каково ваше решение?
Дерек кивнул:
— Мы попробуем. Я буду ассистировать миссис О'Рейли.
Невил наконец согласился.
— Хорошо. Положите его на стол у южного окна. Там светлее, и вскоре туда придет солнце. Держите его крепко, когда миссис О'Рейли будет накладывать швы. Хотя я очень сомневаюсь, что у нее получится с первого раза, ведь пациент станет дергаться.
Доктор достал длинный пинцет, осколок стекла, завернутый в белую бумажку, пакет с мотком ниток и кривую иглу для сшивания ран.
— Сначала очистите рану от осколков кости, потом промойте кипяченой водой… Мисс Джейн, принесите чайник. Я могу дать немного карболки.
— Осколок стекла вам понадобится, чтобы удалить всю искалеченную плоть, — продолжал Невил, — но оставьте как можно больше. Используйте жгут, чтобы перевязать кровеносные сосуды, потом все зашейте. Что еще?.. Я пришлю к вам кого-нибудь с корпией, если найду немного. Удачи, миссис О'Рейли!
Родни держал Роберта за плечи, Дерек сел на раненую ногу, профессор прижал к себе другую. Вымыв руки, Анне-Лиз глубоко вздохнула, потом осторожно погрузила пинцет в рану. Роберт застонал, его лицо и шея покрылись испариной. На лице Анне-Лиз тоже появились капельки пота. От напряжения она прикусила нижнюю губу. Пинцет снова погрузился, Роберт вздрогнул, хотя навалившиеся на него мужчины старались изо всех сил.
— Пожалуйста, держите его, — прошептала Анне-Лиз, — иначе я могу перерезать сосуды.
Роберт стонал, пока она не удалила все косточки и кусочки израненной ткани, и не промыла рану. Затем Анне-Лиз начала делать маленькие стежочки. Роберт пытался вырваться, его шея налилась кровью от боли, но все его попытки скинуть Дерека были тщетными.
Дерек с уважением, смешанным с восторгом, смотрел на сосредоточенное лицо Анне-Лиз, которая вся ушла в работу. Он знал, что она боится и абсолютно не уверена в своих возможностях: однако стежок за стежком она сливала кровеносные сосуды. Наконец, когда ее кожа стала совсем восковой, вздохнула и вытерла пот со лба. Затем крикнула доктору Невилу:
— Он готов для вас, доктор!
Когда рану начали прижигать, из горла Роберта вырвался страшный крик, который отозвался болью во всех сердцах. Запах горелого мяса наполнил лазарет, смешавшись с остальными тяжелыми запахами. Анне-Лиз отшатнулась при виде докрасна раскаленного утюга, прижатого к ноге Роберта. Дерек поймал ее за локоть:
— Держись, — прошептал он. — Ты сделала свое дело. Давай теперь молиться, чтобы его не оставила знаменитая удача Клавелей.
Роберт впал в забытье. Доктор Невил уже заканчивал с его ногой, но был далек от оптимизма:
— Это все, что мы смогли сделать для него. Теперь будем надеяться, что не будет гангрены. — Он повернулся к Анне-Лиз: — Немедленно сообщите мне, если появится хоть малейший признак нагноения раны.
— Конечно, сэр, — ответила она спокойно.
Дерек неуверенно сжал ее плечи:
— Я должен вернуться к отряду, но надеюсь, Джейн останется с Робертом до ночи?
Джейн, стоявшая у Роберта в изголовье, тут же кивнула:
— Конечно, я буду рада остаться с ним. Анне-Лиз, вы можете спокойно идти помогать другим сестрам. — Она промокнула влажный лоб Роберта своим платком. На ее хорошеньком лице появилась брезгливая гримаска, когда она увидела, как он грязен. — Только для раненых нужна вода! Роберт вскоре может впасть в горячку.
Анне-Лиз проводила ее к бочке с водой.
— Всего четыре ковша для одного пациента в день. — Уголком глаза она увидела, как Дерек машет ей, выходя из лазарета. Анне-Лиз повернулась к нему: ее сердце было с Дереком.
«Пожалуйста, Господи, сохрани его, — молча молилась она, глядя ему вслед, — я слишком долго мучила его. Не дай мне потерять его теперь!»
Анне-Лиз вернулась в лазарет, но постепенно она теряла бодрость от вида доведенных до отчаяния людей. Атмосфера здесь вскоре стала удушающей. Она почувствовала головокружение от запаха крови и какую-то опустошенность. Беспомощные раненые, испачканные грязью, перепуганные, вселяли в нее тоску. Но нужно было им помогать, просто необходимо! А она не могла. Анне-Лиз вдруг вспомнила, как зашивала колено Роберту и начала слабеть, ее руки затряслись. Ужасно сознавать, что она — нетренированная, неопытная — делала операцию, поскольку никто больше не был к этому пригоден. Как могли они держаться месяц за месяцем, неся постоянные потери? Где каждый из них находил столько смелости? Джейн была такой же бледной и испуганной, как она сама. Блиставшая на балах в Канпуре, вечно окруженная поклонниками, Джейн была непривычна к грязи и страданиям! Ее решение остаться с Робертом требовало определенной смелости, и в первый раз Анне-Лиз почувствовала искреннее восхищение величием духа этой молодой леди.
Но не только Джейн вызвала ее уважение сегодня. Неожиданно для себя самой она теперь смотрела на Дерека совершенно другими глазами. Когда он позволил профессору публично оскорблять себя, то отказался от риска причинить вред старому человеку, ведь эту дуэль он мог с легкостью выиграть. Дерек показал ей, что может быть больше, чем просто отважным мужчиной, каким она представляла его. Дерек обнаружил великодушие и жалость. Он был достаточно уступчив, пытаясь смягчить строгий кодекс чести профессора и тем самым подвергая риску свою гордость. Профессор Сандервиль ниже его по социальному положению и слабее физически, однако Дерек встретил его без насмешки, и дал ему возможность сохранить достоинство. Дерек пошел на то, чтобы унизить себя, но дать возможность Сандервилю выглядеть лучше. Все это выявило в нем такую глубину, о которой Анне-Лиз даже и не подозревала.