Врач был на удивление спокойным. Своим видом он внушал уверенность, что ему ничего не стоит вырвать человека из лап смерти. Потребовав принести из его каюты инструменты и лекарства, он в достаточно вежливой, но строгой форме велел всем удалиться.
Анатабель взяла меня под руку и силой увела к себе в номер.
− Подружка, я не видела тебя тысячу лет! – проговорила она. – Я так рада, что ты решила выйти замуж.
Я обратила внимание, она нарочно не спрашивает о мальчике. Ох уж эта её тактичность!
− Я познакомилась с твоим будущим – он такой восхитительный молодой человек. Султан! У тебя отличный вкус. Я так рада за тебя, дорогая.
Я посмотрела на неё в упор и истерично засмеялась.
− Что с тобой? Принести успокоительное? – я отрицательно помотала головой. – Мальчик будет жить, я уверена. Он в надёжных руках.
− Нет, нет, − я поспешила ее удержать от поисков лекарства. – Я вспомнила… ты говорила, что у них нет ничего мёртвого, разве что мухи.
− У кого?
− У вице−президента «Бюро…» на Астаре.
− Я ошиблась? – Анатабель села напротив меня на тумбу.
− У него в кабинете чучело хищного зверя, − я опять рассмеялась, потом с трудом добавила: − И… свадьбы не будет!
− Как не будет? Здесь собрались твои друзья и знакомые. Столько народу… Что случилось? Вы поссорились?
− Бери выше: мы расстались. Навсегда!
− И что же теперь будет?
− А что такого? – совершенно равнодушным тоном спросила я. – Все погрузятся в свои корабли и отправятся по домам.
− Да здесь же собрались элитные представители всех солнечных систем. Они нас просто не поймут!
Моё удивление после её слов стало непомерным: вот так свадебку запланировал отгрохать убиенный мною женишок.
− Ну не надо, − фыркнула я, – им, что, негде больше развлекаться? Скажи ещё сам «Магистр Вселенной» сюда явился.
У Анатабель округлились глаза, нижняя челюсть её несколько раз опустилась и поднялась, словно она перешла на рыбий язык. Затем взмахнула правой рукой, блеснув ярко−синим перстнем на среднем пальце. Взмах был нервным, словно она, собиралась покрутить указательным пальцем у виска, показав, что я не в себе, но в последний момент передумала
− Ну, подружка… − Анатабель встала и прошлась по комнате, собираясь с мыслями.
На ней было вечернее аквамариновое платье с отделкой из перламутровых нитей. Оно облегало стройную фигуру, ярко подчёркивая её достоинства и в тоже время было таким длинным почти скрывающем, синие туфли, что навевало мысли о сексуальной труднодоступности. Что в прочем едва ли скажешь о характере владелицы платья.
Кроме того, шею Анатабель – длинноволосой, зеленоглазой блондинки – украшало колье из денебских жемчужин, меняющих свой цвет от зелёного до почти фиолетового в зависимости от настроения хозяйки. Сейчас они были ярко−голубые обозначающие крайнюю степень взволнованности.
Я следила за её хождением и пожимала плечами, не понимая, что такого странного было в моих словах.
− Ну, ты даёшь, Лануф… − загадочно протянула она и, наконец, остановившись, в упор посмотрела на меня.
− Ты вообще с какой луны свалилась? Или может, ближайшие полгода в анабиозе пребывала?
− Что я так плохо выгляжу? – испуганно вымолвила я, бросаясь к зеркалу. – Мне некогда было нанести макияж, но, в общем−то, ничего ужасного. В чем собственно дело?
− Да ты сама пять минут назад просила Магистра Вселенной спасти мальчику жизнь.
Внутри меня всё перевернулось. Мне вдруг стало страшно.
− Если он не врач, то, что он с ним там делает?
− Спасает ему жизнь, разумеется, а ты, о чём подумала?
− Ты уверена, что он разбирается в медицине?
− Да, благодаря своим знаниям, он в этом году заработал себе право называться «Магистром Вселенной», а вот твоему не повезло.
Я вздохнула с облегчением. Анатабель решила ещё немного надо мной поиздеваться.
− А может, ты не знаешь, как его зовут? – с сарказмом спросила она.
− Что хочешь, думай… − с вызовом произнесла я, – но я не знаю! Я вообще за истекшие несколько месяцев не в курсе вселенских дел.
− Тяжёлый случай, − несколько смягчилась подружка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но договорить она не успела. В дверь настойчиво постучали.
− Войдите! – разрешила Анатабель.
Нашим взорам предстал мой любимый дядюшка Лукрецио.
− Лануф! – с порога радостно воскликнул он.
Мы встретились по−деловому: с крепкими рукопожатиями и похлопываниями по плечам. Более нежно демонстрировать свои чувства – я имею в виду объятия – мы предпочитали в отсутствии посторонних. Мы берегли безупречную репутацию каждого и старались не впускать кого бы то ни было в наши отношения
− Давай рассказывай, что с тобой приключилось на этот раз, − начал дядюшка.
Анатабель, сказав, что идёт проведать мальчика, тактично удалилась.
− Дядюшка, я рада тебя видеть, но сейчас не время и не место говорить о моей жизни, да и о твоей, кстати, тоже.
Мой намёк на шпионские обстоятельства был им понят.
− Ты права, − он коснулся своих губ двумя пальцами (нем, как рыба).
− Я слышала, Аийк взорвали?
− Ничего с этими вандалами не поделаешь. Представляешь, ходят слухи, будто это была акция против колонизации планет Пурпурной туманности.
− Все знают, что там одно из пиратских гнезд.
− Да, без сомнения пираты всему виной.
Мы болтали о пустяках, серьёзные разговоры будут потом, к которым мне и моему собеседнику хотелось перейти побыстрее.
− Я вижу, ты всё хорошеешь.
− Ну, что ты! Я не была готова к встрече и не успела привести себя в порядок. Случайно не подскажешь, где каюта новобрачных?
− Я провожу, − он лукаво улыбнулся, крутанув чёрный ус.
Я согласилась.
В коридоре оказалось многолюдно, так что с провожатым идти было спокойнее. Знакомые почти не попадались.
Перед входом в каюту новобрачных, обозначенную причудливым сплетением колец, мы остановились. Дядюшка сказал:
− Вот и пришли. Будет время, заглядывай ко мне. Именной люкс номер восемь во втором секторе.
− Обязательно.
− Буду ждать. Можем созвониться, и я тебя встречу.
− Хорошо, договорились.
Я вошла в каюту. Помещение оказалось просторным, а его убранство могло поразить кого угодно. Всюду лежали, висели яркие венки из цветов и листьев, сверху свисала белая люстра в виде двух ангелочков с бокалами в одной руке и розовыми венками в виде сердца в другой.
Стены из голубого пластика, местами, обклеенные зеркальными обоями, создающие иллюзию простора. Натыкаясь всюду на собственное отражение, любой оказавшийся в этой каюте, перестанет чувствовать себя одиноким, даже если соберётся провести здесь всю оставшуюся жизнь.
В центре располагался овальный стол, накрытый голубой скатертью с изображением чудесных птиц: и больших и маленьких, которые весьма однообразным способом занимались воспроизведением себе подобных. Причём из всего увиденного вскоре становилось ясно, что эти представители планетарной фауны, отличаются от всех остальных птиц тем, что они были живородящие.
На столе стояли вазы с фруктами, какие−то сладости и множество всяких видов коробок и коробочек, красиво оформленных, перевязанные ленточками, а в центре каждой непременно были прикреплены из драгоценных каменьев колечки с колокольчиками между ними.
«Нас подарками завалят…», − вспомнились слова Татхенгана, и его ухмылка, изредка появляющаяся на губах, словно он знал, что ничто на свете не может быть иначе, чем хочет он.
Слева, завешанная полупрозрачными шторами, угадывалась спальня.
Я прошла вокруг стола, ступая по мягкому синему ковру. Замечательно, как всё предусмотрено этим чёртовым паучьим сыном! Нет ничего живого. Никто не ползает, не летает, не шуршит вокруг меня. Тишь и благодать!
Вдруг штора мелодично зазвенела, и я оглянулась. Из спальни вышла красивая стройная девушка. У неё были короткие до плеч серебристые волосы, белая кожа лица и рук, изумрудные глаза и того же цвета длинные ресницы. И никогда я ещё не видела, чтобы губы красили белой помадой.