— Инсценируй.
— Он же окоченевший.
— Мы его разморозим. Ты его разморозишь.
Матвей испытал что-то похожее на облегчение. Его сковывало чувство ужаса, ощущение, что в любой момент Павел может встать из морозильника. Оставит мокрые следы на кухонном полу, возьмет сковороду, свою любимую — китайскую, чугунную… Бессонные ночи. Глаза, уставившиеся в потолок. Каждая трещина напоминает ему о Павле. Нос Павла. Глаза. Пальцы на ногах. Широкий, расплющенный большой палец… Парик Павла…
— Я выбросил его парик.
— Парик?
— Он был лысым и очень стеснялся. Сделал себе парик из настоящих волос… Довольно хрупкий.
Они замолчали.
— У Уси растет борода. Она каждый день делает маску из крахмала.
— Ты не можешь себе представить…
— Могу.
— Не можешь. Я не жалею, что убил его. Я боюсь, что он воскреснет…
— Глупости!
— Я чувствую его присутствие. Он смотрит на меня, когда я сплю. Я месяцами не могу сомкнуть глаз. Дремлю в кресле. У меня такое чувство, что он ложится в кровать рядом со мной… Дергает одеяло. Он не любил спать под общим одеялом… Не можешь себе представить…
— Да. Не могу…
— Я схожу с ума. Он преследует меня.
Лили выпила водку и осторожно встала с диванчика.
— Ты проверял, он в морозильнике?
— Каждый вечер проверяю перед тем как лечь.
— Он там?
— Там.
— Я пойду, поищу Уси.
— Ты сказала ей, что она может жить у меня? Тогда я не буду один… Ты сказала ей о…
— Нет.
— Она не потому сбежала, что я гей?
— Глупости! Ей все равно. Она не спит с мужчинами.
Лили ушла. Она почти побежала к входной двери.
Схватилась за ручку и задергала изо всех сил. Дверь не открывалась. Матвей медленно шел за ней. Он встал у нее за спиной. Потянулся. Лили физически почувствовала удар чугунной сковородой. Матвей надавил ручку вниз. Дверь открылась. Лили вдохнула.
— Где мне найти его?
— Кого?
— Наемного убийцу?
— Возьми какого-нибудь цыгана. Наркомана. Возле художественной галереи их полно…
— Хорошо. Спасибо.
Лили бежала по лестнице.
— Ты сходишь со мной?
— Нет. Иди сам.
Лили бежала по лестнице. Вниз. Четыре, три, два, один, ноль. Дыши! Падающее тело Венеры Л. Берегитесь падающих тел!
Лили приклеилась к входной двери кооператива. Ей в ноги упал каштан. Раскололся. Блестящая сердцевина покатилась с тротуара на проезжую часть. Потом посыпались еще каштаны. Дождь из каштанов. Лили посмотрела и увидела, как один мужчина палкой бил по ветвям дерева. Каштаны падали на землю. Трескались. Двое детей собирали их в полиэтиленовые мешки. И смеялись…
«Когда кто-то умирает, вместе с ним умирают его радости, печали, страхи, гордость, его внутренние голоса, его мысли, его сны… Господи! Сколько смертей в результате одной-единственной. После него никто не может испытать то же самое. Похожее — это не то же самое… Потом рождается какой-нибудь ребенок, и он живет, не зная жизни этого… Надо остановиться! Немедленно!»
Лили шла за какой-то женщиной с детской коляской. В коляске спал ребенок. Ребенок не знал, что Матвей убил Павла. Он улыбался во сне. Однажды этот малыш может стать мужчиной. А может и не стать.
— Это мальчик?
— Девочка.
— Она очень красивая.
— Спасибо.
Этот ребенок не станет мужчиной. Точно. И он вовсе не красивый! Нет!
Дверь закрылась за спиной Лили. Она сняла туфли и зашлепала босиком по плитке. Действительно, ничего не прилипало. Незнакомое ощущение. Раз в неделю приходила женщина и убиралась. Есть люди, которые компенсируют другим их лень. Лили взяла стакан, осмотрела его на свет. Не было отпечатков ни пальцев, ни губ, никаких других. Налила воду и отпила. Проглотила и пошла плюнуть. Ей было неловко.
Когда пришел Зафир, а он вернулся поздно, то застал ее у окна.
— Почему ты не спишь? Я же просил меня не ждать.
— Я не жду тебя. Фанни, Уси и еще кто-то… стоят у моей постели.
— Лили!
— Правда! Иди, посмотри
— Не выдумывай! Пошли спать.
— Мне не спится.
— Ну, не спи.
Три сестрицы…
Говорят,