получится. Он слышал об одном болгарине, очень богатом и старом, в котором проснулось чувство патриотизма. Он нашел его адрес. Все устроил и тогда встретил Фанни в столовой… Услышал, что она больна раком, и перекроил свою драматургическую схему. В один миг. Должно было получиться правдиво и с трагизмом. Он любил эту Фанни! Даже забыл, что уволил ее несколько лет назад. Она была нужна ему… И выскользнула из его рук. За всю его жизнь из его рук выскользнули два поля, одна политическая сделка и одна квартира. Чтоб их всех!
Мерзавец прикрыл глаза. Его грустная жена вошла в комнату.
— Я хочу уехать, — сказала она.
— Еще немного. Объедем разок Швейцарию, и уезжаем.
— Как только мы вернемся, сразу разведемся, и ты уйдешь из нашей жизни.
— Хорошо. Но сначала мы посетим одного человека.
— План А.
— Что-то в этом роде…
— Не получится.
— Посмотрим.
Он снова прикрыл глаза. И вспомнил своего отца. Он изменился перед смертью. Благодарил за все, подобрел, поглупел, немного сгорбился… В нем осталась одна лишь душа. Грустно и как-то не по-мужски….
Единственный страх, мучивший его, скользнул под закрытые веки и заставил увлажниться глаза. Только бы не стать обычным человеком! В это смутное время, в котором господствуют джипы, меняются деньги, все покупается… Приобретается и откладывается. Продается и снова копится. Смыслом жизни становится сделка. Так ведь? Завоевать территорию, придавить невидимых, обыкновенных, заставить их работать, жить за счет их труда… Потому что у них нет выбора. Они бедные, обреченные, больные, тупые, ленивые. Ведь так же? Они не могут приспособиться. Они терпят, умирают, но оставляют таких же после себя. Они сами себя воспроизводят. Хорошо, что нет революций, нет пролетариев; хорошо, что есть страх. Обыкновенные должны быть раздавлены. Так было и так будет. Хорошо, что Бог только наблюдает за этим.
— Посмотрим, — пробормотал Мерзавец и встал с кровати.
Потому что средь бела дня лежат только больные.
Своя жизнь очень значима в собственных глазах. Все остальное — это человеческие отходы.
Мерзавец помыл руки и поехал в Лозанну.
Там его поджидала судьба.
Лили порхала вокруг Суски. Суетилась, сталкивалась с ней, похлопывала, касалась, толкала ЕЕ. Потому что ОНА принадлежала ей.
— Хочешь подушечку под спину? Погоди! Отодвинься, я ее подложу!
— Не надо подушки.
— Смотри, чтобы не искривился позвоночник. На, возьми булочку. Возьми сейчас же! Не сиди так! Не вставай! Я принесу тебе твою маску.
— Я не буду бриться.
— Хорошо. Ты и бородатая очень красива. Я принесу нам выпить…
— Что с тобой? Оставь меня, Лили! Угомонись!
— Прости, Господи… Ее нет! Нету! Я так боялась, что она умрет дома.
Искаженное плаксивой гримасой лицо Уси расправилось. Ее глаза увеличились, округлились и прозрели. Лили набрала скорость. Она торопилась все высказать, чтобы им хватило времени поругаться и простить друг друга. Обняться и поплакать…
Каждую ночь она подходила к комнате Уси. Прислушивалась — дышит ли? Собрала телефоны похоронных бюро, круглосуточных докторов, родственников, Бобо…
— Прекрати! Тебе не стыдно?
— Нет! У меня в жизни никто не умирал. Все уезжали, но никто не умирал. Я не буду знать, что делать. Не хочу, чтобы у меня в доме умирали люди!
— Я сейчас тебя ударю! У тебя истерика!
— Мы будем жить вместе с Зафиром. Здесь. Так мы решили. Я не хочу, чтобы ты умерла, пока мы вместе живем! Просто я боюсь, если ты соберешься умереть, я не буду знать, что делать…
И Уси ее ударила. Лили села на диванчик и глубоко вздохнула.
— Уси, я очень тебя прошу…
— Уйти! Я поняла.
— Спасибо… Большое спасибо тебе! Я так тебе обязана.
— Матвей предлагает тебе пойти жить к нему. Сейчас он один… Ну, почти один…
— Что?!
— Павла нет…
— Ты что сделала?!
— А что я сделала?!
— Я спрашиваю!
— Ну… так вот…
Уси встала со своего места и забыла, что пол нелипкий. Она немного постояла, чтобы отлепились подошвы, но теперь не требовалось ждать. Они сразу последовали за ней, пронеслись к южной комнате и проследили за тем, как она собирала вещи. Насколько смогли, потому что все-таки они были подметками и смотрели на мир с невыгодной позиции.
У нее было мало вещей, но даже этого ей показалось много. Одна сумка с бельем, несколько свитеров, жилетка Фанни, мысли о Фанни, стихи… Стихи. Она перелистала тетрадку. Нашла любимое стихотворение Фанни.
«Живу в пустой комнате с одним окном. Она не моя. Стою у окна. Иду по разбитым стеклам. Кровь. Каждый месяц…