Джайра внимательно посмотрела ей в глаза. «Она меня боится?..»
— Что вы хотели узнать? Я к вашим услугам.
Принцесса беспокойно огладила шелковые складки изумрудного платья. Одной фразой она могла раскрыть наемнице все дворцовые тайны, остававшиеся до сих пор в пределах стен Шпиля Королей. Будет это полезным делом или глупостью? Ей впервые встретился кто-то, обладающий знаниями о мире без королевской власти и таким огромным влиянием среди отдельных групп людей. Зная историю восточных властителей, принцесса боялась за свою жизнь. Все чаще она получала подтверждение того, что ее брат постепенно сходит с ума, одолеваемый паранойей. Был ли он с самого детства таким, или изменения произошли в последние годы — она ответить не могла. Что она точно осознавала — ей необходим был защитник, и рыцари этого обещать не могли.
Из-за долгого молчания Джайра теряла терпение и расположение к юной принцессе, и поэтому решила заговорить первой.
— Вам понадобилась моя помощь? Что-то случилось?
«А не к принцессе ли вел меня купец?.. Да нет, что бы принцесса могла предложить ему взамен? Ничего».
— Нет-нет, пока все спокойно, — напряженная улыбка насторожила Джайру. — Я больше беспокоюсь за вас, нежели за себя. Мой брат не изъявил расположения к вам, и боюсь, что вам придется очень трудно на турнире в Тааре.
Наемница усмехнулась:
— Поверьте, я вовсе и не претендовала на расположение. Будь моя воля — даже не пошла бы на Испытание. Думаю, вы понимаете, почему я предпочитаю скрытность.
— Да, конечно. Но… боюсь, трудности будут поджидать вас повсюду. Я не могу вам рассказать всего — это поставит меня в неловкое положение, а королевскую власть…
— Постойте, — перебила принцессу Джайра. — Если вы не хотите, чтобы ваши слова прозвучали сейчас в этой комнате, то не произносите их. Я уже догадываюсь, о чем вы меня хотите предупредить. Для вашего спокойствия я скажу так: знайте, в этом мире не только королевская власть представляет силу.
Взгляд Мариин изменился. Ее ожидания, очевидно, оправдались, и теперь на ее лице читалось явное восхищение и радость находки подходящей кандидатуры на роль защитника. Джайра чувствовала это. Как на ладони перед ней была душа беззащитной семнадцатилетней девушки, и она ее понимала. Если уж родной брат не проявляет к ней должного отношения, то помощи ждать неоткуда. «Какая удача для нее, что это я. Хороший ход для завоевания моей дружбы».
С не самым хорошим настроением Джайра покинула Шпиль Королей. И как будто что-то подсказало ей идти по другой улице…
Еще ни разу с момента своего изгнания в отдаленный сторожевой форт Фарен не чувствовал такого душевного подъема. Наемница была права тогда, на крыше. Дать отцу знать о себе стало неотвратимой навязчивой идеей, и с каждой секундой, пока он в нерешительности стоял на другой стороне бульвара напротив имения Тантелли, это желание становилось все радостнее и сильнее. Он не намеривался возвращаться домой, но просто показаться на глаза графу. Он бы все понял, Фарен был отчаянно уверен в этом.
Мимо него, уже переставая отличать зазевавшегося бродягу от уличного столба, беспрестанно сновал народ, а с его лица вот уже битый час не сходила счастливая улыбка. Вот сам граф Лаернир! Возвращается с очередной политической битвы. Его лицо сурово, как всегда. «Он ни капли не изменился, только седина…»
Во дворе графа встретил Мартин Апретт. Судя по тому, как изменилось лицо молодого советника, когда он услышал ответ на свой вопрос, новости были плохими. На одно мгновение его отвлекло чародейское предчувствие, и он увидел Фарена. Печаль мгновенно сменилась радостным изумлением, и он уже почти окликнул своего господина, но взгляд все по тому же предчувствию обратился в конец бульвара.
Фарен почувствовал, будто в него ударил жар тысячи храмовых свечей, и это заставило его тоже повернуться в ту же сторону. В конце улицы шли два Стража, вглядывающихся в толпу в поисках источника их тревоги. Некромант в растерянности остолбенел. И без того недовольный граф Лаернир что-то спросил у Мартина и, не дождавшись ответа, обернулся к нему. Фарен оставался на месте, надеясь, что отец все же заметит его, как уже заметили «рыцари Сакротума», но граф переводил взгляд то на Стражей, то на Мартина и пытался привлечь к себе внимание молодого человека. Досадуя, Фарен решил прибегнуть к последней мере и набрал в легкие воздуха, но не успел произнести и звука, как ему зажала рот чья-то рука и поволокла в неосвещенный переулок. Прижатый к стене, он мог различить только то, что его неожиданный спаситель ниже него на полголовы и одет в шерийский плащ-хамелеон.
Мартин облегченно выдохнул.
— Что такое, Мартин? Чем тебя так привлекли эти Стражи?
— Ничем, ваше сиятельство. Мне просто показалось…
Убедившись, что Стражи потеряли из виду некроманта, Джайра зашипела на него:
— О чем ты только думал!
— Я только хотел…
— Молчи! Не отставай от меня. Стражи еще близко.
По одной только инерции Фарен следовал за наемницей до самого двора общины, и наконец спешка прекратилась.
Яростно сдернув с себя капюшон, Джайра напустилась на Фарена:
— Какое слово из указания не выходить на улицы Октавы тебе непонятно?
Он опешил. От налетевших угнетающих мыслей о неудаче он даже пошатнулся.
— Только что ты чуть не превратил все мои старания в потраченное зазря время! Как ты мог так беспечно появиться прямо на пути у Стражей!
В галереях понемногу собирались обеспокоенные криками аль-мусиальда люди из общины, кто-то позвал Хакима.
— Я просто следовал твоему совету.
Отчаяние, прозвучавшие в его голосе, еще больше разозлило ее, и она грубо толкнула некроманта.
— Я советовала тебе встать посреди улицы и забыть об осторожности?! Стоять у всех на виду, да еще и кричать?!
Применение силы привело мысли и чувства Фарена в порядок.
— Ты сама мне сказала, чтобы я не колебался и отбросил в сторону осторожность! Я хотел показаться отцу!
— И при этом немедленно отправиться добровольно в Казематы? Мне казалось, я говорила тебе быть предусмотрительней, а не бросаться в крайности! Или ты слушаешь меня, или я больше не ручаюсь за твою жизнь!..
Пощечина. Оглушенная, Джайра отступила на пару шагов. С полуоткрытым ртом она воззрилась на него, его же взгляд был переполнен презрением и гневом. Ксия, ставшая свидетельницей этой сцены, ахнула. Повисла тишина.
— Укроти свое лицемерие, — процедил некромант. — Ты сама толкаешь на риск, а потом накидываешься с обвинениями в безответственности. Привыкла все держать под контролем, да? А о чувствах других ты никогда не думаешь? Ты властолюбивая и самодовольная эгоистка!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});