Последние слова эхом разнеслись по двору. Опомнившись, Фарен огляделся и потупился, уже жалея о своем поступке.
Глухая усмешка, сорвавшаяся с уст Джайры, пробежала дрожью по спинам окружающих.
— Наконец-то кто-то это увидел. И какая ирония, что это оказался ты. Если позволите, господин виконт, — поклонилась она, — я удалюсь с ваших глаз.
Развернувшись на каблуках, она стремительным шагом направилась в свою комнату. Ее попытался остановить Хаким, но она сразу отрезала:
— Не сейчас!
Все проследили за ней вплоть до того, как хлопнула дверь, и уставились на Фарена. Взгляд каждого говорил: «Что же ты наделал!» А он был будто в оцепенении. Изнутри сжигало негодование, и он пытался понять, из-за чего он вдруг так вспылил — раньше такого не было. И снова наемница оказалась права: каким бы жалким он себя не считал, а все же остается знатной особой, чьи замашки усилены некромантским безумием.
Джайра прислонилась к стене рядом с дверью, в негодовании сжав кулаки. Она выместила злобу на плаще, кинув его скомканной грудой на стул. Щека нещадно горела и даже онемела.
«На что я только надеялась?..»
С одной стороны, Фарен был прав — она и сама это о себе знала, только остальных больше привлекали ее более полезные качества, поэтому все закрывали глаза на ее вечные недовольства на всяческие похвалы.
И вот — свершилось! Кого-то ее сложный характер довел до настоящего гнева. В центре внимания кто-то другой, а не она… Тогда почему же это так злит?
В дверь постучали.
— Джайра.
Она ответила:
— Что?! — и скрежетнула зубами от собственной вспыльчивости.
— Это Зайн. В общине гости.
«Кого еще нелегкая принесла?..»
Дождавшись, пока она откроет дверь, хецин произнес:
— Прибыли стагаты.
Глава 12
Визитеры
Первой во двор зашла красивая молодая женщина, перебранивающаяся со следующим тут же за ней тагари, ведущим себя абсолютно спокойно. Чуть в стороне от них держался высокий широкоплечий молодой человек, скрывающий лицо повязкой. И у всех троих на одинаковой густо-алой броне было начертано белой краской всевидящее око.
Как только к ним приблизился сает, женщина и тагари забыли о споре и горячо приветствовали старого друга. Молодой человек снял повязку и капюшон. Как заметил Фарен, все люди из общины оказывали им тот же знак доверия, что и Джайре.
Наемница почти бегом спускалась по лестнице. До нее донесся обрывок завязавшегося разговора:
— Ты из знатного рода.
Фарен удивленно взглянул на стагату.
— Это так заметно?
Женщина хитро усмехнулась, кокетливо накручивая волосы на палец и поглаживая рукояти коротких парных мечей.
— Конечно, — она медленно обошла его, оценивая взглядом как коневод отличного скакуна. — Таких красавцев не встретишь среди простолюдинов. Да что там! По одним твоим рукам видно, что они привычны только к стали да поводьям. Уж не рыцарь ли?
Последний вопрос прозвучал почти враждебно. Все стагаты испытующе посмотрели на него. Смех Фарена прозвучал неуместно.
— Нет, — низкий голос третьего стагата вызывал инстинктивный страх. — Я чувствую в нем мрак. Он некромант. И как это понимать, Хаким?
— Не беспокойся, Патриц. Он под моей ответственностью, — подошла к ним Джайра. — Рада вас всех видеть.
«А по виду и не скажешь», — Фарен не решался посмотреть на Джайру в открытую. След от пощечины густо алел и естественно привлекал к себе внимание.
— Что это с тобой? — указала на ее лицо стагата. Джайра только отмахнулась.
— И тем не менее, — снова заговорил стагат, — мы тоже рады.
Улыбка Патрицу не удалась — все испортили шрамы. Правое веко и верхняя губа срослись неправильно, и асимметрия лица складывалась в безумный оскал, хотя Патриц большей частью сохранял безразличное выражение лица. В сочетании с пронзающим взглядом когда-то он мог испугать, хоть и был очень красив. Сейчас же, кроме первоочередного отвращения и дальнейшей жалости, к нему больше ничего не испытывали.
— Что бы вас не привело в Октаву, боюсь, я ничем не смогу вам посодействовать. Мои цели недостойны вашего внимания.
Тагари ухмыльнулся на ее слова:
— Или они абсолютно расходятся с нашими интересами.
Джайра покачала головой.
— А мне кажется, что ее цели как-раз-таки должны нам быть очень близки, просто она не хочет делиться с нами.
Женщина явно гордилась своей красотой, постоянно обращая на себя внимание неуловимыми телодвижениями.
— А точнее: рисковать нашими жизнями.
Джайра вздохнула:
— Что ж, вот вы меня и раскрыли. Как всегда. Но я действительно вам не помощник. У меня есть важные дела в Октаве.
— Связанные с Эврикидой?
В этот раз ей не пришлось долго подбирать слова.
Во время этого разговора Хаким просвещал Фарена в личность каждого стагата:
— Тагари зовут Волгрен, но это не имя. Он изгой, но посвящает свою жизнь достойному для его верования делу. Фрида — бывшая куртизанка. Нашумевшее убийство прежнего казначея — ее рук дело. Патриц же когда-то был Стражем Октавы… и он довольно близко знаком с Джайрой. Берегись его.
Специально для прибывших приготовили термы. Фрида и Патриц о чем-то совещались с Хакимом, поглядывая косо на Джайру, беседующую с Волгреном.
— Ты опять здесь.
Тагари посмотрел на нее своими морозными глазами.
— Почему ты не предстанешь перед Каядисом?
— Ты знаешь, почему.
С другой стороны галереи некромант что-то рассказывал Ксии.
— Опять ты за свое, — вздохнула Джайра. — Эти заморочки с твоими предками тебе не надоели?
— Я полукровка, из самерийцев со мной никто не станет говорить.
— Послушай. Происхождение не имеет значения. Да, оно открывает перед тобой пространство с тысячами дорог, но какую из них выбрать — решаешь ты. Это и будет твоя судьба. Я вижу, что ты в душе тагари, а не наемный вояка.
— И кого же ты видишь, Урук`Талл?
— Прокаядиса, а возможно, и нового Каядиса.
Волгрен сурово смотрел ей в глаза со своего огромного роста, присущего всем обитателям Самерии.
— А я вижу перед собой великого человека, способного перевернуть мир.
Джайра раздраженно передернула плечами.
— Я это уже слышала…
— Но упорно отказываешься принять это. Ты бы уже давно могла занять место Вездесущего, а может быть, и правителя Ардонии.
— А ты не задумывался, зачем мне это было бы нужно? Дай я сама отвечу: незачем. Я не хочу быть у всех на виду, тем более — сейчас. Мне хватает тех проблем, что у меня уже есть. Лишнего никогда никому не надо, как и усложнять себе жизнь. Если ты имеешь в виду то, что я могу влиять на этот мир, как, впрочем, и ты, и кто-либо другой, мне и так это удается неплохо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});