За время, пока они работали вместе, Тадиус убедился, что Нортона окружают настоящие профессионалы. Они ни разу не подчеркнули своего превосходства над рабами, охранявшими госпожу. Обязанности распределяли равномерно, Тадиуса и Ирлис ни в чём не ущемляли, только в самом начале расспросили женщину о киборгизации и преимуществах, которые она давала. В качестве демонстрации Ирлис уложила одного из мужчин на лопатки за несколько секунд, и тот остался под большим впечатлением, трансформировавшимся не в агрессию, а в интерес. Тадиус не раз замечал, как они с Ирлис болтают в свободное время.
Именно этот телохранитель по имени Шон сидел сейчас напротив пульта управления.
— Могу я пересмотреть кое-какие записи? — спросил Тадиус. — На них может быть важная для госпожи информация.
— Без проблем, — Шон кивнул на пустой стул рядом со своим.
Тадиус уже дежурил здесь, поэтому успел разобраться, как управлять камерами и экранами.
Во время просмотра записи, на которой Ниан защищал Лейлу, Тадиус оставался в стороне и не отвлекал внимание господ на свои подозрения, которые всё равно не смягчили бы участь Ниана. Парень в его представлении однозначно был виновен. И это вовсе не означало, что Тадиус желал для него наказания. Ниана ему было жаль. Если бы обстоятельства сложились иначе и госпожа нашла возможность отменить порку, Тадиус бы только порадовался.
Однако было в этой истории ещё одно действующее лицо. На видео, показанном господам, Рей попадал в кадр всего на пару секунд. Никто не обратил на него внимания, не заинтересовался, с кем разговаривал Ниан до того, как бросился Лейле на выручку.
Ракурс съёмки оказался неудобным для слежки за Реем. Тадиус просмотрел записи с других камер и обнаружил одну удачную. На ней было видно, как Ниан замечает господина Элберта и Лейлу и именно в этот момент к нему подходит Рей. Между парнями происходит короткий диалог, Ниан суёт Рею бутылку с вином и бежит к Лейле. Рей в свою очередь делает движение, будто собирается уходить, но возвращается и наблюдает за происходящим с безопасного расстояния.
— Давай настрою звук, — предложил Шон, с любопытством следивший за манипуляциями Тадиуса. — Они стояли близко к камере.
— Да, было бы хорошо, — согласился Тадиус.
Через полминуты они с Шоном смогли услышать разговор, случившийся между Нианом и Реем. У Тадиуса зачесались руки найти Рея и хорошенько выпороть. Скорее всего, привести госпожу на место действия до того, как Ниан пошёл на открытый конфликт с господином Элбертом, он бы не успел. Вот только Рей и не пытался это сделать, несмотря на просьбу Ниана, хотя без всяких указаний было ясно, что бежать за помощью нужно сломя голову.
— Мне кажется или мальчишка ждал плохой развязки? — хмыкнул Шон.
— Боюсь, что не кажется, — вздохнул Тадиус.
Поборов желание немедленно отправиться на поиски Рея и руководствуясь внутренним наитием, он посмотрел видео ещё с нескольких камер, снимавшееся во время наказания Ниана и после.
Рей покрутился возле домика, где проходила экзекуция, убедился, что заглянуть внутрь не получится, и направился в сторону хозяйского коттеджа. Замки там были настроены в том числе на рабов, ведь господа могли позвать их в любой момент. Рей открыл дверь, шмыгнул внутрь и больше не появлялся.
Тадиус два раза просмотрел запись в ускоренном режиме. Нет, Рей совершенно точно оставался в доме и когда туда вошли Ирина с господином командующим, и после.
Сколько раз он проделывал этот трюк? Вряд ли слишком часто, но, вероятно, не в первый раз.
Тадиус не следил за ним круглые сутки, хоть и старался присматривать. Рей всё время отирался около госпожи, и было сложно понять, исполняет он конкретные приказы или самовольничает. Очевидно, что в глазах других охранников раб не мог что-то делать без прямых приказов. Они попросту не обращали внимания на то, как Рей заходил в хозяйский дом. Тадиус и сам опешил от такой наглости. Усомнился даже, не велела ли ему там быть Ирина, но именно сегодня, в свете откровенных разговоров, которые она вела и которые не должны были слышать непосвящённые, это казалось невозможным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если верить данным с камер, Рей всё ещё оставался рядом с госпожой, и Тадиус почти бегом отправился туда. У него было предположение, где мог скрываться Рей, и чутьё его не подвело.
Коттеджи конструировались таким образом, чтобы у рабов было укромное место, где они могли находиться, не мешая господам. Ворвавшись в дом, Тадиус отодвинул загородку, ведущую в такой отсек, и обнаружил там ошарашенного Рея.
— Я тут по приказу госпожи, — умудрился соврать несносный раб за секунду до того, как получил звонкую оплеуху и был вытащен за шкирку из своего убежища.
Можно было только гадать, что Рей успел оттуда услышать: этот отсек имел два выхода, в общую комнату и спальню госпожи.
— Мой тебе совет, следующие слова, которые произнесёшь, должны быть правдивыми. Ты и так серьёзно влип, — выплюнул Тадиус.
Чтобы придать убедительности своим словам, он как следует тряхнул парня, вот только ничего больше сказать не успел. Именно в этот момент из спальни госпожи раздался громкий болезненный вопль. Кричала Ирина.
Глава 51
Было больно. Нет, не так. Нестерпимо, чудовищно БОЛЬНО. Всё, что я испытывала когда-либо в обеих жизнях, включая приступ острого аппендицита и открытый перелом, не шло в сравнение с этой адской, всепоглощающей болью.
Не несколько растянувшихся в вечность секунд она затопила моё тело, а затем перетекла в левую руку, распределившись от кончиков пальцев до плеча. Казалось, что с конечности содрали кожу и опустили в кипяток, вдобавок сковав запястье раскалённым обручем.
В первый раз со дня переселения в тело Сабрины я попыталась содрать маульский браслет. Разумеется безуспешно.
Слёзы застилали глаза, из горла рвались крики, которые я не могла удержать. Когда меня обхватили сильные руки, я даже не поняла, кому из мужчин они принадлежат, тем более что в комнате было темно:
— Сними его! Сними, сними, сними!
— Госпожа, что-то не так с браслетом? Вам больно, госпожа? — услышала голос Тадиуса.
— Да! Сними его! Сними! — я разрыдалась в голос.
— Что случилось? Что с тобой?! — а это уже был Нортон.
Одни объятия разжались, на смену им пришли другие. Сказать по правде, в эти минуты мне было всё равно, кто находится рядом.
— Свет! — приказал командующий, и лампы, наконец, включились.
Левая рука, которую я продолжала отчаянно царапать в попытках избавиться от браслета, выглядела совершенно нормально, не считая кровавых полос, которые я сама же разодрала. Не изменился и сам браслет.
— Неси обезболивающее! — рявкнул Нортон, по всей видимости, Тадиусу, и перехватил мою правую руку.
— Его надо снять! — молила я.
— Ты сама говорила, что это невозможно и смертельно опасно.
— Но я не могу! Я не могу это терпеть!
Не знаю, как долго длилась моя агония.
В какой-то момент боль перестала быть невыносимой, сменилась на сильную. У меня получилось отдышаться, и я больше не билась в руках Нортона. Даже могла терпеть браслет, не силясь его сорвать.
Между тем к нам вернулся Тадиус с устройством для инъекций.
— Ты почему так долго? — рявкнул Нортон, вырывая шприц из рук раба.
— Простите, господин, я…
— Твои оправдания меня не интересуют.
— Стой! — остановила я командующего, прежде чем он сделал инъекцию. — Мне немного лучше. Давайте посмотрим, что будет дальше.
Не то чтобы я жаждала боли, но ситуация пока была неясной.
— Уверена? — усомнился Нортон.
— Ты можешь уколоть меня в любой момент.
В течение следующих минут боль слабела. Я перестала плакать и жалась к Нортону. Тадиус тоже оставался в комнате. В конце концов всё окончательно прошло.
— Браслет, — обессиленно проговорила я. — Дело точно в нём. И, кажется, он давал о себе знать раньше. Рука пару раз затекала и болела.