как ее…япошка, что ли?
Оленька вздрогнула и сбросила с себя оцепенение.
– Та, что появилась в верхнем мире? Чан Ми? – Ада блеснула чужой ослепительно-белозубой улыбкой, – она кореянка. Очень сильная ведьма, но, все под контролем, с ней уже работают. В нужное время она окажется в нужном месте, и тогда…
Глава 4
«Сбор». Избушка в тамбовском лесу. 2014 год.
Оленька низко, до земли поклонилась, приложив правую руку к сердцу.
– Слава Роду! Благодарствую, что откликнулись на мой зов.
– Мир вашему дому!
– Будем здравы!
– Приветствую! – послышалось со всех сторон.
– Здравствуйте же многие лета! – пробасил Всевладий, принимая в свои широкие объятия вошедшую, и целуя ее троекратно.
Арина и Ксана обняли Оленьку с двух сторон, и так стояли они, но тут Гриня стал протискиваться меж юбок.
– А ну ка, будя девку слезами омывать, дайте и мне облобызать красавицу нашу!
Оленьке пришлось опять наклониться, подставляя щечки для поцелуя.
– А где же Розочка наша? Почему не взяла с собой? Восемьдесят восемь годков пролетело, как приняли мы ее из твоего лона, сколько же ей сейчас-то?
–Ч…Четырнадцать, – умоляющий взгляд на дядю Севу, и она понуро опустила голову.
– Гриня, исчезни – устало буркнул Всевладий, – Лека, иди, ко мне, присядь рядышком. Кто старое помянет, тому глаз вон.
– А чё, сразу глаз – то? Исчезни… Чуть что, сразу исчезни… Я просто, поинтересовался. Дана, рыбка моя, скажи им, я ведь так, спросту, – усаживаясь рядом с русалкой, проворчал обиженный домовик. – Я, что ли развеял жемчужинку нашу, во вселенной? А теперь «созывает» она…Дите ещё опыта не набралось, а тут такая канитель…Данка, че молчишь? – он толкнул ее локтем в бок.
– Утомляешь, дедуля, не приставай. Лиёна надо возвращать, почему о нем никто не вспоминает? – прошипела в ответ девушка, не разжимая губ.
– Кто о чем, а вшивый о бане, тьфу на вас. Он подтянул свои ножки к подбородку, и, откинувшись на спинку стула, заскулил – ой, ёёй, у меня сейчас начнется дэпрэээссия.
Оленька с отчаянной надеждой вглядывалась в бровастое и бородатое лицо своего дяди. Кто как ни он защитит, ободрит, восстановит сложившийся веками мировой порядок, а впрочем, знает ли он, вообще, что происходит? Прочитать его мысли было невозможно, разглядеть что-то на улыбающимся лице, тоже. Однако, она заметила легкие тени, что появились у него под глазами, и не почувствовала, а скорее поняла какое бремя ответственности лежит на нем.
Да, ее любовь эгоистична, как у любой матери, она готова разорвать на кусочки, любого, кто только вознамерится причинить вред ее чаду. Там, в своих видениях, у нее уже чесались руки, уничтожить, раздавить, взорвать эту лабораторию ненависти, и дядю Траяна, и эту Аду, что посмела напялить на себя чужой образ. Зачем, кстати, она это делала? Всему должна быть причина, что-то здесь не так, надо будет посмотреть, что за этим кроется. Но она сдержала себя, все должно идти своим чередом, по закону вселенной.
И, сейчас, вглядываясь в лицо Всевладия, владеющего всем, она поняла, конечно, он знает, что лютая пучина в нижнем мире уже льется через край, и уже не слова, а действия ждет от него его народ, хлебнувший горя не в одной войне.
– Мы слушаем тебя, Ольга, – торжественно провозгласил Всевладеющий, – мы явились по первому твоему зову, говори.
Оленька растерялась, настолько мелкими ей теперь казались ее личные проблемы. Но отступать было нельзя, и, она, собравшись с духом, выпалила:
– Я была, там, в нижнем мире, и содрогнулась от увиденного, вы, вообще, в курсе, что происходит? Грядет година страшная, что повергнет в хаос наш мир. Доколе будем мы сидеть сложа руки? Искушением, запугиванием, лестью, черной магией, овладевают они телами нашего народа. Накачивают мерзкими шприцами неокрепшие души, и мы позволим им творить это бесчинство с нами? Не сегодня-завтра польются реки крови, брат пойдет на брата, сын на отца!
Она стояла окутанная синевой, задыхаясь от праведного гнева, пытаясь сдержать предательскую дрожь, что сотрясала ее изнутри.
– А чего ты боишься, девочка моя? Смерти? У каждого свой срок, ты знаешь.
– Я не за себя, они, они там, говорили о Чан Ми, ей готовят ловушку, боюсь, что одна не справлюсь.
Она тихо заплакала, уткнувшись в плечо всемогущего дяди Севы, который всегда был для нее вместо отца. И, вдруг, она подняла свое залитое слезами лицо, ее голосочек стал тоненьким, дрожащим.
– Мама, а кто мой отец? И где он? Я вот подумала, раз уж на то пошло, надо всех собирать.
– Ээээ… Растерявшись, от неожиданного вопроса, протянула мама, и вместо ответа прикрыла глаза, давая понять, что она ушла, ее не беспокоить.
– Отец! Конечно! Правильно! Надо срочно искать Лиёна!
– Дана, дорогая моя, все эти годы я не прекращала поиски, поверь мне, я знаю, что виновата, но пока нет результата! В отчаянии, она сомкнула ладони, умоляюще оглядывая всех присутствующих.
–Ааааа, – отозвалась Ариадна, очнувшись ото сна – серебряная нить разорвана, не найдет она его, нет смысла искать.
– Не от той печки пляшете, девочки, не с того угла искать надобно, – оживилась Красава, до этого времени, она лишь вытирала платочком влагу, что беспрестанно скапливалась у нее на глазах, с жалостью глядя то на дочь Арину то на внучку Оленьку.
– Что ты хочешь сказать, бабуля? То есть, ты знала способ и молчала до сих пор???
– Удивлена?
– Нет, я разгневана, и разгневана в высшей степени! Как ты могла молчать? Кому, как не тебе, больше всех известно, как мне дорог папа Чан Ми! Сколько бессонных ночей мы провели вместе, пытаясь найти способ, как отыскать его! Ну, бабушка, не ожидала я от тебя такого…
– Сама ты, бабушка, а я Красава, – засмеялась молодая женщина, легко поднялась со своего места, вышла на средину комнаты, и, растянув платок, в разные стороны запела:
Говорят, что я старуха,
Только мне не верится.
Посмотрите на меня,
У меня все шевелится.
Всевладий заулыбался, пощипывая бороду, Арина умоляюще произнесла: «Ну, мама, не начинай», Дана начала подергивать плечиком, намереваясь присоединиться.
С неба звездочка упала,
Прямо милому в штаны.
Хоть бы все там оторвалось,
Лишь бы не было войны!
– Ха-ха-ха! – загоготал Всевладий, хлопая в ладоши, его раскатисто утробный смех сотрясал бревенчатую избу.
Гриня, проснувшись, с перепугу закричал: «Пожар? Горим? Спасайся, кто может!» В мгновение ока он исчез из поля зрения и тут же материализовался на печке.
Всевладий вдруг нахмурился, пристально посмотрел на домового, вскинул перст свой указующий в тот угол, напротив которого сидел домовик, и выпустил горящую стрелу, она с шипением взорвалась, опалив лишь паутину.
– Ты, что, сбрендил, изверг, ты ж в меня чуть не попал, ты же меня чуть не сжег! – завопил Гриня, сжимая свои маленькие кулачки.
Все недоуменно посмотрели в дымящийся угол.
– Дядя, там кто-то был? – шепотом спросила Оленька.
– Показалось…– Гринька-то наш, от пожара на печке спрятался! – пуще прежнего захохотал Всевладий.
– Тьфу, на вас, и ничего вы не понимаете,