Читать интересную книгу Мемуары - Ш Талейран

В результате этой сцены император потребовал, чтобы оба министра по делам вероисповеданий - французский, Биго де Преамено, и итальянский, Бовара присутствовали на всех заседаниях собора. Это значило добавить новую нелепость к стольким другим; эти два мирянина могли занять на чисто церковном собрании, в совещаниях которого они не имели права участвовать, лишь положение, одинаково обидное как для собрания, так и для них самих.

Итак, оба министра явились на второе заседание собора, происходившее 20 июня. Они предъявили декрет императора, предписывавший создать бюро из председателя, трех епископов и обоих министров, которое должно было руководить деятельностью собора. По этому поводу возникли некоторые споры, но, несмотря на это, было составлено бюро из кардинала Феша в качестве председателя, бордоского архиепископа (Авио), равенского архиепископа (Кодронки), нантского епископа и обоих министров. Последние прочли затем послание императора, представлявшее собой длинный манифест, направленный против Пия VII и всех вообще пап. Император сделал все для религии; папа делал все против нее во Франции и в Италии - таков был в итоге смысл этого послания, составление которого приписывалось в свое время Дону, бывшему члену конгрегации Оратории. В нем заявлялось, что папа нарушил конкордат и что, следовательно, он отменен, а собранию предлагалось найти новый способ обеспечить епископам инвеституру. Эта резкая критика оказала действие как раз обратное тому, на какое рассчитывал император, именно - усиление участия к оклеветанному и гонимому римскому папе. В том же самом заседании большинство высказалось за исключение из совещаний девяти епископов, назначенных императором и не возведенных папой в сан, которые участвовали до того в работах собора. Это было уже дурное предзнаменование для правительства.

25 июня собор назначил комиссию для составления адреса императору в ответ на его послание. В нее входило двенадцать членов, включая председателя, кардинала Феша; среди них были кардиналы Спина и Казелли, заключившие от имени Пия VII конкордат 1801 года, архиепископы бордоский и турский, епископы комаккиоский, ивреаский, турнэский, труаский, гентский, нантский, трирский. Проект адреса обсуждался 26-го того же месяца; обработка его была поручена нантскому епископу, и во время этого обсуждения он проявил, как я говорил, исключительную неловкость, проговорившись, что его проект был уже представлен императору; это не помешало большинству высказаться против той части его, которая заключала осуждение буллы об отлучении. На следующий день, 27 июня, после принятия адреса в исправленном виде один епископ, как мне кажется шамберийский, внес в очень трогательных выражениях предложение, чтобы собор в полном составе отправился в Сен-Клу просить императора вернуть папе свободу. Кардинал Феш поспешил закрыть заседание, желая пресечь это предложение, которое, наверное, было бы в противном случае принято.

Наполеон, очень недовольный, отказался принять адрес. Теперь комиссии двенадцати следовало высказаться по сделанному правительством предложению: нужно было найти способ обходиться без участия папы в выдаче церковной инвеституры епископам в тех случаях, когда он в ней отказывал. Нантский епископ сделал доклад о работах комиссии 1810 года по этому вопросу, а турский архиепископ Барраль дал отчет о путешествии трех епископов в Савону и закончил чтением записки, составленной на глазах святейшего отца и одобренной, но не подписанной им.

Эта тема была немедленно устранена, и один член комиссии предложил раньше всего разрешить вопрос о компетенции собора. Предложение это вызвало оживленные прения, во время которых гентский епископ (Брольи) выступил с жаром против признания компетенции собора. Наконец, когда был поставлен вопрос: компетентен ли собор установить другой способ возведения в сан епископов, восемь членов высказались в отрицательном смысле, а три епископа, бывшие депутатами в Савоне, - в положительном. Кардинал Феш воздержался от голосования,

Наполеон впал в ярость, когда узнал об этом результате: он восклицал, что прогонит собор, что он не нуждается в нем, что он сам издаст декрет, которому все подчинятся и в который он внесет уступки, полученные в Савоне. Нантскому епископу удалось и на этот раз успокоить его; он побудил его согласиться на предложение собору проекта декрета, в который были бы в самом деле включены уступки, сделанные папой в Савоне, но с добавлением статьи с выражением благодарности папе за эти уступки: собрание просили бы голосованием одобрить этот проект.

Комиссия двенадцати приняла проект декрета, однако с той оговоркой, что до получения им силы закона он будет представлен папе на утверждение, что означало, собственно, признание собора некомпетентным. Исправленный проект декрета был сообщен 10 июля собору, и в тот же вечер Наполеон отправил в Венсен трех членов комиссии: гентского епископа Брольи, труаского епископа Булоня и турнэского - немца, имя которого я забыл; декрет императора объявил собор распущенным.

Этот роспуск собора, постановленный ab irato, эти насилия над тремя из его членов не могли ничего разрешить и даже создавали новые затруднения; после этого уже нельзя было послать папе проект декрета от имени собора, который был распущен и притом главным образом именно за то, что он настаивал на представлении этого проекта на одобрение святейшего отца. Таким образом то, что могло быть отлично сделано до собора и, следовательно, без него, теперь уже стало неосуществимо. Приведенный в замешательство результатами своей горячности, Наполеон был вынужден отказаться от сделанного; ему пришлось прибегнуть к жалкому средству - восстановить собор; если это можно так назвать, после роспуска его. Собрали епископов, еще не покинувших Париж или задержанных там особым приказом. Их пригласили, каждого в отдельности, к министру по делам вероисповеданий и получили от них письменное одобрение проекта декрета, однако с добавлением новой статьи; она устанавливала, что декрет будет предложен на утверждение папы и что у императора будет испрошено для депутации из шести епископов разрешение отправиться к святейшему отцу, чтобы просить его об утверждении декрета, который один только мог положить предел бедствиям французской и итальянской церквей.

В этом заключалась двойная непоследовательность, так как, с одной стороны, на одобрение папы представляли предложения, на которые он уже согласился, а с другой - просили его одобрения, хотя собор был распущен именно за то, что он желал обратиться к нему за этим одобрением.

Более подавленные, чем раздраженные, епископы подписали каждый в отдельности то, что им было предложено, и в общем заседании 5 августа 1811 года они приняли посредством вставания или сидения (новый способ голосования, проведенный кардиналом Мори при помощи хитрости) следующий проект:

"Статья I. Согласно духу церковных уставов архиепископства и епископства не должны будут оставаться незамещенными в общей сложности более года. За этот период времени должны быть произведены назначение, вручение инвеституры и посвящение.

"Статья II. У императора испросят, чтобы он продолжал производить назначения на свободные кафедры согласно конкордатам, и лица, назначенные императором, будут обращаться к нашему святейшему отцу, папе, за церковной инвеститурой.

"Статья III. В течение шести месяцев после уведомления папы обычным путем об указанном назначении папа будет давать церковную инвеституру согласно конкордатам.

"Статья IV. Если до истечения шести месяцев папа не даст инвеституры, то архиепископ или за отсутствием его старейший епископ области возведет в сан назначенного епископа, а если бы дело шло о возведении в сан архиепископа, то инвеституру передаст старейший епископ области.

"Статья V. Настоящий декрет будет представлен на одобрение нашего святейшего отца, папы, и с этой целью у его величества будет испрошено для депутации из шести епископов разрешение отправиться к его святейшеству, чтобы просить его утвердить декрет, который один только может положить предел бедствиям французской и итальянской церквей".

В сущности не было решительно никакой разницы между тем, что было предложено собором вначале, и что было принято новым собранием. Статья V требует одобрения святейшего отца, в то время как по первоначальному проекту требовалось одобрение императора. Правда, что последнее было довольно бесполезно, потому что проект представлял собой дословное выражение собственного требования императора. Для чего же в таком случае представлять его ему на утверждение? Но такая буквальная замена одного выражения другим могла показаться ему оскорблением, если бы ему ее предложили; поэтому я считаю, что собрание не дерзнуло бы просить у него об этом и что оно было весьма счастливо, что получило декрет, уже одобренный императором, так как редакция его была предложена самим Наполеоном, то есть его советом. Его одобрение предполагалось уже предложением, сделанным собору от его имени, посылкой к папе депутации и инструкциями, которые он дал этой депутации. Что же касается утверждения, возложенного на папу V статьей декрета и которому собор придавал столь большое значение, то нантскому епископу было нетрудно убедить императора, что первый проект, столь гневно им отвергнутый, был в сущности лишь формой, при помощи которой у папы спрашивали, узнает ли он свое собственное произведение. Нет ничего неуместного в том, добавил он, чтобы дать собору это маленькое удовлетворение, причем он соглашался разъяснить, что суровость императора в отношении некоторых из его членов была вызвана не тем, что они желали внести эту статью в декрет, а проявленным ими враждебным отношением к правительству.