Читать интересную книгу Мемуары - Ш Талейран

Инструкции эти были, впрочем, не таковы, чтобы подействовать примиряюще: при их возмутительной суровости под каждым их словом чувствовалось явное желание прервать переговоры. Так, епископы-депутаты имели распоряжение сообщить папе, что император поручил им заявить о потере конкордатами силы закона для империи и Итальянского королевства; они должны были указать, что сам папа дал императору право на этот шаг своими нарушениями в течение нескольких лет некоторых предписаний этих договоров, вследствие чего Франция и Италия восстанавливают у себя общее право. Помимо того епископам было поручено просить у него безусловного утверждения декрета; они должны были потребовать его распространения не только на Францию и Германию, но и на Голландию, Гамбург, Мюнстер, великое герцогство Берг, Иллирию, наконец, на все страны, присоединенные или которые будут в дальнейшем присоединены к Французской империи. Им предписывалось отвергнуть это утверждение, если бы папа поставил его в зависимость от внесения какого-либо изменения, ограничения или какой-либо оговорки, к чему бы они ни относились, за исключением римского епископата. В особенности же они должны были указать ему, что император не согласится ни на какое постановление и ни на какую буллу, из коих вытекало бы изменение папой от своего имени того, что было сделано собором. Словом, они должны были обращаться к нему лишь с угрозами.

Возможно, что Наполеон возвратил депутатам папское послание, не найдя в нем дословного выполнения своих инструкций, для того чтобы папа сообразовался с ними; депутаты же вручили папе послание, конечно, без угроз, а в почтительной и просительной форме, уведомив о том, как оно было встречено Наполеоном; святейший отец, увидя, что нет никакой возможности удовлетворить императора средствами, находившимися в его распоряжении, в свою очередь отказал в том, что у него требовали в такой резкой и произвольной форме.

Я забыл сказать, что Наполеон обратил внимание на то обстоятельство, что в папском послании не упоминалось слово "собор", а только "собрание епископов". Это должно было быть более чем безразлично для Наполеона, так как оскорбиться этим могли одни епископы, которые были далеки от мысли возражать против этого. Император, столь пренебрегавший собором с таким презрением распустивший его, раскаивавшийся каждый раз, как ему о нем говорили, в том, что он созвал его, не должен был бы проявлять особого рвения к восстановлению его названия, тем более, что папа дал ему другое, совершенно равноценное наименование. Между тем его стремление к конфликтам заставило его почерпнуть в этом опущении слова "собор" новый повод для нападок на святейшего отца, часто упоминавшийся им в беседах, хотя, конечно, не в этом заключалась основная причина его отказа и его гнева.

Епископы, посланные в Савону, еще долго, вопреки своему желанию, оставались там. Они вернулись в Париж лишь в начале весны 1812 года. Император хотел, как он говорил, наказать их за проявленное ими неумение. Членов собора даже не собрали в Париже, чтобы уведомить о том, что произошло в Савоне; 2 октября 1812 года им приказали через министра полиции вернуться в свои епархии, что они и сделали. Ничего не было опубликовано ни по поводу переговоров или собора, ни по поводу папского послания. Каждому было предоставлено сделать из этой путаницы те выводы, какие он пожелает; а затем все стали интересоваться другим.

Обращение, которому подвергали в Савоне святейшего отца зимой 1811-1812 года и следующей весной, было по-прежнему сурово. В этот период при появлении английской эскадры возникли, кажется, опасения, чтобы она не увезла папу, и император отдал приказ перевести его в Фонтенебло. Несчастный старец покинул Савону 10 июня; его заставляли день и ночь совершать путь. В странноприимном доме на Мон-Сени он серьезно заболел, но тем не менее его принудили продолжать путешествие. Его заставили надеть одежды, которые помешали бы узнавать его. От публики тщательно скрыли путь, которым он ехал, и в этом отношении была соблюдена такая полная тайна, что по прибытии его 19 июня в Фонтенебло привратник, не предупрежденный об этом и потому ничего не подготовивший, должен был принять его в своей собственной квартире. Святейшему отцу понадобилось довольно много времени, чтобы оправиться от утомления, вызванного этим тягостным путешествием и по меньшей мере бесполезными жестокостями, которым его подвергли.

Кардиналы, не впавшие у Наполеона в немилость и находившиеся в Париже, а также турский, эвреский и трирский епископы получили приказание отправиться к папе. Говорили, что он выразил пожелание, чтобы кардинал Мори был несколько более умерен в своих посещениях. Распространился слух, что папа будет доставлен в Париж, и даже были сделаны большие приготовления к приему его в архиепископском дворце, куда он, однако, не прибыл.

Русская кампания, отмеченная столькими бедствиями, приближалась к концу. Император, вернувшийся 18 декабря 1812 года в Париж, все еще питал несбыточные надежды и обдумывал, вероятно, грандиозные планы. Но прежде, чем посвятить себя им, он хотел опять вернуться к церковным делам, потому ли, что он раскаивался в том, что не закончил их в Савоне, потому ли, что ему пришла фантазия доказать, что за двухчасовое свидание с папой он достигнет большего, чем сделали собор, его комиссии и самые ловкие делегаты. Между тем он заранее предпринял шаги, которые должны были облегчить его личные переговоры с папой. В течение уже нескольких месяцев святейший отец был окружен кардиналами и прелатами, которые по убеждению или из покорности императору изображали церковь в таком состоянии анархии, которое угрожало, по их словам, ее существованию. Они без конца твердили папе, что, если он не сблизится с императором, чтобы найти поддержку в его могуществе и пресечь зло, раскол станет неизбежен. Наконец, папу, обремененного годами, немощью, тревогами и заботами, которыми старались воздействовать на его дух, хорошо подготовили к сцене, которую Наполеон задумал разыграть и которая должна была обеспечить то, что он считал успехом.

19 января 1813 года император в сопровождении императрицы Марии-Луизы неожиданно прибыл в покои святейшего отца, устремился к нему и порывисто обнял его. Удивленный и тронутый Пий VII позволил после некоторых объяснений увлечь себя и дал согласие на условия, скорее предписанные, чем представленные ему. Они были облечены в форму одиннадцати статей, которые еще не представляли собой конкордата, но должны были служить основой для нового соглашения. Император и папа поставили 24 января свои подписи под этим странным документом, лишенным общепринятой дипломатической формы, потому что оба государя заключили соглашение непосредственно друг с другом.

В этих статьях говорилось следующее: папа будет осуществлять первосвященство во Франции и Италии; его послы и аккредитованные при нем лица будут пользоваться всеми дипломатическими привилегиями; те его поместья, которые не отчуждены, будут освобождены от налогов, а отчужденные будут возмещены ему в пределах до двухмиллионного дохода; папа будет производить назначения на епископские кафедры во Франции, как и в Италии, с последующей рекомендацией назначенных лиц; пригородные епископства будут восстановлены и назначения на них будут производиться папой, а те имущества этих епископских кафедр, которые не проданы, будут возвращены им; римским епископам, отсутствующим из своих епархий в силу обстоятельств, папа сможет давать епископства in partibus(12); им будет выдаваться содержание, равное их прежнему доходу, пока они не получат назначения на свободные кафедры; если это потребуется, император и папа в надлежащий момент условятся друг с другом о сокращении территории тосканского и генуэзского епископств, как и об учреждении епископских кафедр в Голландии и в ганзейских провинциях; дело пропаганды, пенитенциарная часть и архивы будут сосредоточены в резиденции святейшего отца; наконец, его императорское величество возвращал свою благосклонность кардиналам, епископам, священникам, мирянам, навлекшим на себя его недовольство в результате происходивших событий.

Главная статья, на которую святейший отец согласился в Савоне, естественно, тоже была внесена, и она была изложена в следующих выражениях: "В течение шести месяцев, следующих за обычным объявлением о произведенном императором назначении на архиепископства и епископства империи и Итальянского королевства, папа дает церковную инвеституру в согласии с конкордатами и в силу настоящего своего разрешения. Предварительное сообщение делается архиепископом. Если папа не даст инвеституры до истечения шести месяцев, то архиепископ, а за отсутствием его или когда дело идет о назначании архиепископа, - старейший епископ округа совершит возведения в сан назначенного епископа так, чтобы кафедра никогда не оставалась незанятой более года". Таково было содержание четвертой статьи.