Краг запечатал письмо и передал его посыльному.
— Это очень важное письмо, — сказал он, — и ты должен передать его в руки фру Хейг.
Мальчишка кивнул и сказал, что непременно передаст. После чего поспешно ретировался.
Теперь направится прямиком к американцам, — вслух размышлял Краг.
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ ПЕТЕРСЕН
Переодеться для роли учителя танцев было, в общем-то, не сложно; во всяком случае Краг был уверен, что его не узнают.
В пять часов пополудни, когда Краг с довольной улыбкой стоял перед зеркалом, любуясь своим «произведением», в дверь позвонили.
«Неужели снова посыльный от неугомонной фру Хейг», — подумал детектив. Он нахмурился, — хозяйка пансиона становилась слишком назойливой.
Однако на сей раз чутье подвело его, — принесли телеграмму.
Асбьёрн Краг догадался о содержании телеграммы, даже еще не развернув ее. Потому и не удивился, прочитав одно единственное, однако весьма красноречивое слово: «Кардайген», то есть «убирайся к черту!»
Он улыбнулся, задумался.
Существовало три возможных объяснения. Во-первых, возможно, чикагские полицейские просто не сумели ответить на его запрос; а во-вторых, они могли ему не доверять, поскольку Краг не являлся штатным сотрудником полиции. Не исключался и третий вариант: американцы утаивали нужную ему информацию, преследуя определенные цели.
Детектив склонялся к последней из гипотез.
Во всяком случае, телеграмму можно было отложить в сторону. Что он и сделал.
Краг вызвал звонком экономку и сказал, что, если его будут спрашивать, — он в отъезде. И тотчас же вышел из дома.
На сей раз он отклонился от своего обычного маршрута, — в сложившейся ситуации за ним могли следить. У Крага, как у залегшего в норе барсука, имелся запасной выход: через соседний двор можно было выйти в другую часть города. Туда он сейчас и направлялся.
Ровно в половине шестого Краг переступил порог пансиона. Детектив бродил по коридорам, то и дело «ошибаясь» дверьми, то есть делал все возможное, чтобы получше изучить место предстоящих баталий. Он шел изящной поступью танцора, изредка поправляя руками парик. Подмышкой «учитель» нес пухлую нотную тетрадь. Весь облик престарелого «танцора», каждое движение совершенно недвусмысленно указывали на его профессиональные занятия.
Наконец ему сообщили, что фрёкен Стелла в салоне, в конце коридора, — оттуда доносились веселые голоса и громкий смех.
«Только бы девчонки не испортили мне всю игру», подумал он с беспокойством. Задача Стеллы состояла в том, чтобы войти в доверие к американке, завоевать ее дружбу. Однако царившее в салоне шумное веселье нисколько не походило на доверительную беседу двух подруг.
При появлении Крага смех и разговоры разом стихли: все глаза обратились в его сторону.
На мгновение задержавшись у порога, Краг окинул взглядом салон. Он тотчас же узнал двух своих американцев. Посередине комнаты сидела в инвалидном кресле мисс Нелли, а рядом с ней — фру Хансен, доверенное лицо знаменитой артистки. Сама же фрёкен Стелла, сидя за пианино, наигрывала какой-то веселый мотивчик.
У мисс Андерсон, коей надлежало грустить и печалиться, на глаза от смеха навернулись слезы.
— Прошу прощения, если помешал… Моя фамилия Петерсен, — представился учитель танцев.
Пансионеры вопросительно взирали на незваного гостя. Никто из них не приглашал никакого Петерсена.
Тот же, отвесив поклон актрисе варьете, похлопал ладонью по нотной тетради.
— Фрёкен Стелла, если не ошибаюсь… Вас-то я и ищу. Вы ведь изволили посылать за мной, не так ли?
Стелла поднялась, озадаченно глядя на незнакомца. Но тут на помощь пришла фру Хансен.
— О, да это же учитель танцев, — сказала она.
Краг отвесил изящный поклон.
— Совершенно верно, — проговорил он, — фрёкен изволила вызвать меня. — Возможно… возможно, фрёкен после путешествия чувствует некоторую неуверенность, кое-что забыла…
Наконец и Стелла поняла, в чем дело. Она скорчила недовольную гримасу.
— Неужели это так спешно? А нам здесь так весело…
Краг уселся в ближайшее свободное кресло.
— Я охотно подожду. — Он многозначительно посмотрел на Стеллу. — Уверен, что фрёкен не заставит меня ждать слишком долго.
Оба американца с любопытством поглядывали на странного незнакомца.
— В чем дело? Что случилось? — спросил один из них.
Краг на ломаном английском объяснил им причину своего появления, — мол, его пригласила датская танцовщица.
— Что ж, идемте, старый ворчун, — сказала Стелла, — ведь все рано от вас не отделаешься…
— Знаете что, фрёкен, — с видом оскорбленного достоинства заявил учитель танцев. — Я ставлю свое искусство столь же высоко, как вы свое. И полагаю, у вас нет ни малейших оснований насмехаться над старым артистом.
— Послушай, дорогая Стелла, — вмешалась в перепалку фру Хансен, — ты же сама прекрасно знаешь, что тебе нужно немного позаниматься. Это ведь недолго…
Фрёкен Стелла обвела взглядом присутствующих и рассмеялась, рассмеялась так искренне и заразительно, что и все остальные засмеялись, а громче всех — страдалица в кресле-каталке.
Стелла помахала ей рукой.
— Мы еще увидимся!…
— Да, да, побыстрее приходите. Обязательно… — улыбнулась мисс Андерсон.
Воздушная и грациозная, танцовщица сделала несколько па в направлении двери. Сердце старого танцора оттаяло, и он, пританцовывая, прошествовал следом за датчанкой.
В этот момент дверь распахнулась, и в дверном проеме возникла фру Хаберманн.
Парализованная испуганно вскрикнула.
— О, несчастная, — проговорила фру Хаберманн, приближаясь к инвалидному креслу. — А я-то думала, что ты у себя в комнате. Как же ты могла забыть, что доктор велел тебе соблюдать полный покой…
Властная и решительная, фру Хаберманн ухватилась за спинку кресла и подтолкнула его к двери. Глаза молодой дамы гневно сверкнули. Фру Хаберманн, наклонившись над ней, что-то зашептала ей на ухо; кое-что из сказанного ею предназначалось, скорее всего, для окружающих:
— Моя милая, ты слишком легкомысленно относишься к своему здоровью. Подумай же о себе, ну хоть немножечко…
И она выкатила кресло из салона.
Американцы недоуменно пожали плечами. Один из них что-то пробормотал — несколько жаргонных словечек, которые, насколько понял Краг, означали примерно следующее: «похоже, эта чертовка что-то затевает».
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
СОГЛЯДАТАЙ
Краг и Стелла вышли из салона следом за фру Хаберманн.
— Вы, Стелла, оказались на редкость сообразительны, — сказал детектив, задумчиво глядя на танцовщицу. — Благодарю вас. Еще несколько дней в том же духе — и считайте, что вы оплатили свой долг.
Похвала достигла цели.
— Она очень мила, эта дама из Америки. Только вы ничего от нее не добьетесь…
— Что вы имеете в виду?
— Если бы вам вдруг захотелось в нее влюбиться, то зря. Она уже обручена.
— У меня нет подобных намерений, — заверил ее Краг. — Но все же интересно… Она что, сама вам рассказала о помолвке?
— Конечно, сама рассказала… Она обручена уже три года, представляете, три года!
— С американцем?
— Нет, с норвежским деревенщиной, с одним землевладельцем. Представляете, она жила в Америке, а он — по эту сторону Атлантики. Забавно, правда?
Эта мысль почему-то ужасно ее развеселила. Она заливалась звонким смехом; пальцы ее проворно пробежались по клавишам.
— Да, да, сыграйте, пожалуйста, — попросил Краг.
Нужно было создать впечатление, что у них со Стеллой репетиция, — возможно, их подслушивали. Девушка играла, а Краг тем временем что-то чертил на листке бумаги.
Наконец, утомившись, она повернулась к своему «репетитору».
— Что это вы там рисуете?
— Гостиницу, — ответил Краг, набрасывавший план пансиона.
Он взглянул на часы, репетицию можно было считать оконченной. «Репетитор» уже собирался уходить, когда Стелла вдруг заявила, что на следующий день не сможет присутствовать на «уроке».
— Я иду в ресторан. С американцем, — объяснила она.
Краг удивленно поднял брови.
— С каким американцем?
— С мистером Франклином. Он пригласил меня в «Дроттнинген», на обеде шампанским. Очень мило с его стороны, не правда ли? И Нелли с нами будет.
— Парализованная?
— Да. Таково условие мистера Франклина. Он хочет, чтобы и она с нами поехала. Это ведь совсем несложно, просто ей придется из кресла пересесть в коляску, бедняжке не помешает немножко развлечься…
— Когда вы познакомились с этим американцем? — спросил Краг.
— Да только что. Совсем недавно. Он заметил, что я сочувствую бедняжке Нелли.