— Последую совету этих двух джентльменов, то есть не стану ничего предпринимать, — ответил Краг. — Пусть сами занимаются своими делами. Это единственное верное решение. И вам также следует оставить их в покое. Вы должны понять, что имеете дело с иностранцами, а иностранцы, особенно американцы, ведут себя порой довольно странно. Главное, чтобы они исправно платили… Если платят — значит, все в порядке.
— Да, да, конечно… Я и сама так думала, — сказала она, вставая.
Фру Персивалина утерла слезы и успокоилась, — очевидно, в надежде на то, что все устроится наилучшим для нее образом.
— Но, господин Краг, — продолжала она, — если в ближайшие дни случится что-нибудь… особенное, я смогу к вам обратиться?
Краг решил не рисковать.
— Вы можете написать, — сказал он. — Приходить ко мне вам больше не следует.
— Хорошо, тогда я напишу.
— И не следует отправлять письмо по почте, — предупредил Краг. — Передайте с мальчишкой-посыльным. Кстати, сколько ему лет?
— Семнадцать.
— Прекрасно. Если что-нибудь случится, пришлите его сюда с письмом.
— Да, хорошо.
Американцы, конечно же, достаточно предусмотрительны и наверняка подкупили мальчишку, рассуждал Краг. Как только письмо окажется в руках у посыльного, он первым делом направится к американцам. Столь же очевидно и другое: его ответ также будет доставлен Франклину. Стало быть, он наведет их на ложный след…
Дверь за фру Персивалиной наконец закрылась, и Краг тотчас же принялся разрабатывать план дальнейших действий. Одно представлялось несомненным: он должен перебраться в пансион. Что касается простоватой фру Хейг, то в этом отношении затруднений не предвиделось, он сумеет замаскироваться так, что ей ни за что не догадаться, кто ее новый постоялец. Но приходилось считаться и с американцами, особенно с Франклином, — у того глаз позорче. Размышляя, он машинально листал газеты. Неожиданно его внимание привлекло знакомое имя, которое он увидел в колонне объявлений. Краг пробормотал:
— Если она сейчас в городе, значит, сможет мне помочь…
Он накинул плащ и вышел из дома, направившись в сторону варьете Тиволи.
Пересекая площадь перед «Национальным театром», Краг заметил молодую даму, которую везли в инвалидном кресле. Детектив тотчас же признал в ней мисс Нелли Андерсон, — дама вполне соответствовала описанию хозяйки пансиона. Везла ее рыжеволосая женщина, — стало быть, фру Хаберманн.
Краг быстро прошел в билетную кассу варьете, откуда без помех мог за ними наблюдать, сам оставаясь вне поля зрения.
И тут он увидел странную фигуру, двигавшуюся по площади. Незнакомец, одетый в клетчатый костюм, судя по всему, турист, шел, то и дело останавливаясь и усердно листая туристический справочник в красном переплете. Этот странный путешественник с нескрываемым интересом изучал окрестные строения, не представлявшие абсолютно никакой ценности, — ни с исторической, ни с архитектурной точки зрения; при этом он все время держался наравне с инвалидным креслом, катившемся по противоположной стороне площади.
Детектив недоуменно пожал плечами — и вдруг узнал этого туриста. «Туристом» был его недавний визитер, мистер Франклин. Когда кресло на минуту остановилось, «турист» также счел нужным задержаться, — его в очередной раз заинтересовало какое-то архитектурное сооружение.
Но вот кресло покатило дальше — «турист» продолжал свой путь. Наконец и кресло, и «турист» исчезли из поля зрения.
Краг вошел в парк Тиволи и направился к павильону, где репетировали артисты варьете.
СЕДЬМАЯ ГЛАВА
СТЕЛЛА
Едва переступив порог, он столкнулся с директором заведения.
— Посторонним сюда нельзя, — заявил директор. — Артисты репетируют, так что, будьте добры…
— Что, и мне вход воспрещен? — Асбьёрн Краг улыбнулся.
Директор глянул ему в лицо и рассмеялся.
— О… проходите пожалуйста. Я вас не узнал…
Краг прошел в помещение, где танцовщица под музыку местного оркестра делала высокие и весьма рискованные прыжки. Детектив сразу же ее узнал, ее-то он и искал.
Когда репетиция окончилась, он тотчас же послал за ней. Танцовщица вскоре появилась. На плечах ее лежала большая шаль; между пальцами она держала сигарету. «Звезду» варьете звали Стелла, и она была датчанка.
— Добрый день, фрёкен Стелла, — поздоровался Краг.
Она нахмурилась. И вдруг, узнав его, бросилась ему на шею.
— Вы приехали сегодня? — спросил Краг.
— Я прямо с парохода… Сегодня вечером выступаю.
— Вы могли бы оказать мне огромную услугу, фрёкен Стелла, — сказал Краг.
— С удовольствием!
— Ну и прекрасно. Скажите, а где вы остановились?
— Понятия не имею. Это знает только Хансен.
Стелла глянула по сторонам.
— Хансен! — закричала она. — Хансен!
Хансен затрусила в их сторону. Это была дородная дама, упакованная в дорогие меха. Пот градом струился по ее лицу, — и при этом она жаловалась на холод.
— Отдышись, Хансен, отдышись, — сказала Стелла. — Это моя тетушка, — представила она толстуху. — Скажи-ка нам, Хансен, где мы будем жить?
— А я как раз собиралась отправиться на поиски жилья, — сказала «тетушка».
Взглянув на Крага, Стелла сокрушенно покачала головой.
— Слыхали? У нас нет даже крыши над головой.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся детектив, вынимая из кармана визитную карточку.
Он написал на карточке несколько слов и передал ее Хансен.
— Там вы и поселитесь. Это отличный пансион.
— Пансион Персивалины Хейг, — прочитала Хансен.
— Чудесное заведение! — засмеялась Стелла. — Отправляйся туда побыстрее, дорогуша Хансен. Багаж в порту. И, будь так добра, распакуй его.
Краг повернулся к Хансен.
— Когда приедете в пансион, скажите, что снимаете три комнаты, одну для себя и две для фрёкен Стеллы.
— Какая роскошь…
— И в одной из Стеллиных комнат должно стоять пианино.
— Мне и здесь хватает музыки, — заявила Стелла.
— Помолчите, моя милая, — досадливо поморщился Краг. — А о цене не беспокойтесь, снимайте три комнаты, сколько бы они ни стоили.
Хансен кивнула.
Стелла с любопытством взглянула на Крага.
— Что вы задумали? — спросила она.
— Ничего особенного. Лучше запомните хорошенько, что я вам скажу. Когда приедете в пансион, сразу же спросите, прибыл ли преподаватель музыки.
— Какой преподаватель?
— Ваш учитель музыки… или танцев… В общем, вы наняли его, чтобы заниматься два часа ежедневно — штудировать репертуар.
— Забавно… Ну, а если там не окажется никакого преподавателя?
— Тогда скажите, чтобы его немедленно проводили к вам в комнату, как только он объявится.
— Но кто же он, этот учитель?
— Я.
— Так значит, вы собираетесь там за кем-то следить?
Краг, казалось, не слышал вопроса.
— Полагаю, — сказал он раздумчиво, — полагаю, что двух часов будет достаточно… В противном случае вам придется нанять и учителя хороших манер — часа на два в день.
— И кто же станет этим учителем?
— Я.
Стелла расхохоталась.
— И кроме того, — продолжал детектив, — в пансионе проживает дама, которой вы должны уделить чуточку внимания. Вы должны как можно быстрее с ней познакомиться и держаться с ней как можно дружелюбнее.
Фрёкен Стелла удивленно распахнула глаза.
— Старая карга в кресле-каталке — прекрасная компания для молодой женщины… Не цужны мне такие подруги!
— Но это молодая дама, — возразил Краг. — Молодая, красивая… и очень одинокая.
Стелла изобразила на лице ангельскую доброту.
— И вы немножко ободрите, поддержите бедняжку, — наставлял детектив.
— О… я буду вывозить ее на прогулки…
Краг протянул ей руку.
— Спасибо, Стелла.
Он направился к выходу, затем вдруг обернулся и приложил палец к губам.
— И помните — лишнего не болтать!
У выхода из Тиволи Краг поймал такси и поехал домой.
Там его уже дожидался посыльный с письмом.
Он взглянул на мальчишку.
— Кто тебя послал?
— Я из пансиона фру Хейг, — ответил тот.
Детектив вскрыл конверт и прочел:
«Господин Краг!
Я подумала, вам будет интересно узнать, что в пансионе появился еще один англичанин, господин в клетчатом костюме. Он разгуливает повсюду с красной книгой в руках. Не желаете ли пожить у меня?
С уважением Персивалина Хейг».
Краг написал следующий ответ:
«Уважаемая фру П. Хейг!
Насколько я могу судить, у вас нет абсолютно никаких оснований опасаться англоговорящих постояльцев, ни нового, ни тех двоих. В настоящий момент я занят другим расследованием, и на это уходит все мое время. Так как у вас ничего существенного не происходит, я вынужден отказаться от вашего дела. Следовательно, отказываюсь и от комнаты в вашем пансионе. Но если случится нечто экстраординарное, то, разумеется, сообщите».