Увидев своего царевича, они дружно низко склонили головы.
– Кто же убийца? – жестко спросил тогда Торриен, повернувшись к Саримарху. Его голос стал чуть менее нервным.
Жрец невозмутимо проскользил вперед по коридору, на ходу бросив:
– Не беспокойтесь. Скоро вам все станет ясно. Царевич Дарьеш и царевна Райела с нетерпением ждут вас в церемониальном зале.
– В церемониальном? – приподнял бровь Торриен. – Зачем?
– Сегодня мы отправим в путь к солнцу вашего великого отца, – ответил Саримарх, и на его лице проскользнула тень. Словно при упоминании погибшего царя казис испытывал… грусть?..
Эта мысль снова поразила Иллиану, и она сразу же вспомнила слова Торриена. Когда он рассказывал ей, что казис Саримарх – правая рука Аджансара. Могло ли быть так, что высокая должность – не просто его обязанность? Возможно ли, что первый жрец мираев тоже питал теплые чувства к своему повелителю?
Но подумать об этом было некогда. Казис продолжал:
– Воздадим почести Кровавому полумесяцу. Тем более что нам повезло. Сегодня как раз праздник солнца Иль-Хайят.
– Точно, – пробубнил Торриен задумчиво. – Я совсем забыл об этом…
– Это немудрено, царевич, – ответил казис негромко, бросив на Торриена косой взгляд. – Черные небеса накрыли Шейсару со смертью вашего отца. И они не очистятся, пока виновник не будет наказан в день светила нашей богини.
Торриен в ответ посмотрел на Саримарха и слегка нахмурился. Лишь через мгновение задал вопрос:
– Моя стража будет в зале?
– Конечно, – кивнул казис.
Иллиана не понимала, о чем они говорят, но эти странные взгляды, которыми обменивались царевич и казис, ей совсем не нравились.
Они быстро шли по каменным коридорам дворца в то крыло замка, где прежде девушке не доводилось бывать. Церемониальный зал использовался только для особенных приемов и празднований, а потому нужды в его посещении прежде не было никакой.
Поэтому, когда они вместе с Торриеном вошли в огромное помещение, залитое слепящим светом, Иллиана на миг замерла. Солнечные лучи просачивались сквозь разноцветные мозаичные стекла, роняя яркие блики на пол, стены, застывших в молельном ожидании мираев и крупный алтарь в самом центре.
Сперва было совершенно непонятно, что здесь будет происходить. Словно какое-то представление. Множество незнакомых мираев расположились вдоль стен. Некоторая их часть входила в свиту царя Аджансара и постоянно жила во дворце. Были здесь и люди. Хасси и сайяхасси. Но они стояли чуть позади и почти совсем не бросались в глаза.
Тела повелителя нигде не было видно. Иллиана сделала вывод, что они все собрались здесь явно не для прощания с умершим.
Торриен же неожиданно помрачнел. Он оглядывался по сторонам, осматривал собственную стражу, что стояла по периметру помещения, смешиваясь со стражниками Дарьеша и почившего царя. И выглядел беспокойно.
Напряжение витало в воздухе.
Они прошли немного вперед, туда, где возле алтаря стояли несколько незнакомых Иллиане мираев. Каждый из них был в ипостаси Великого змея. Обнаженные грудные клетки украшали церемониальные цепи, напоминающие те, что носил Саримарх. В ушах колыхались золотые кольца, а на поясах блестели монисто. Вероятно, это были младшие жрецы храма Иль-Хайят, но что они здесь делали? У Иллианы не было ни малейшей идеи.
Оказавшись почти у самого алтаря, Торриен бросил взгляд куда-то в сторону. Девушка проследила за этим движением и заметила в углу помещения в толпе дженмирая Шентарса. Первого из слуг своего царевича. Того самого нага с серебряными глазами, что когда-то забрал ее из дома и привез в Верхний город.
Давно она не встречалась с ним. Правая рука Торриена умел быть невидимым, когда это нужно. Но сейчас он стоял в толпе стражников и смотрел прямо на них. На предплечье мужчины Иллиана даже с такого большого расстояния безошибочно угадала браслет Торриена. Золотую змею, которую царевич таким удивительно-волшебным образом выпустил пару часов назад.
Девушка перевела взгляд Торриена. Тот не мигая смотрел на своего слугу. Затем едва заметно качнул головой вверх, будто спрашивая его о чем-то.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Иллиана вновь взглянула на Шентарса. Время будто замедлилось. В этот момент среди огромной шевелящейся толпы стало видно, как дженмирай медленно кивнул в ответ. Потом поднял руку и красноречиво провел пальцем вдоль шеи.
Сердце Иллианы глухо ударилось о ребра. Она медленно моргнула, чувствуя, что в глаза словно насыпали песка. А когда ее веки вновь поднялись, оказалось, что Торриен уже не рядом с ней, а возле Саримарха. А его сабля – около горла казиса.
Одновременно с этим на другом конце зала стражники Торриена тоже обнажили клинки, встав в защитные стойки.
Зал зашевелился, словно разъяренный улей.
– Что ты задумал, старик? – прорычал Торриен, надавив саблей на горло Саримарха.
Но тот лишь улыбнулся и кивнул на девушку рядом.
– Опусти оружие, царевич, – мягко ответил казис. – Убийца сегодня будет наказан, хочешь ты того или нет. Во имя памяти великого Аджансара Кровавого полумесяца и во славу огненной Иль-Хайят.
Сдвинув брови, Торриен повернул голову, выискивая глазами Иллиану.
Девушка должна была оставаться за его спиной в окружении пяти его слуг. Однако это было не так.
Иллиана стояла в нескольких шагах в стороне, и у ее горла застыла сабля одного из воинов в черно-золотой одежде. Царевич распахнул глаза, в которых проскользнуло мгновенное понимание.
– Да-да, это не твои слуги, Тор, – с довольной улыбкой проговорил Саримарх. – Это переодетая стража Дарьеша. А теперь опусти саблю. Пора вершить правосудие.
С этими словами, как будто по приказу, двое мираев схватили Иллиану под руки и поволокли к алтарю.
– Что ты творишь? – услышала Иллиана голос Торриена за спиной. – Неужели тебе действительно могло прийти в голову, что слабая девчонка способна пройти мимо стражи и уничтожить взрослого, сильного мирая?! Ударом гессайлахова ножа в шею! Это же бред, очнись, Саримарх! И не начинай резню моими руками!
Последняя фраза прозвучала с предупреждающим рычанием.
– Тебе задурила голову человеческая девушка, – мягко, но с нажимом ответил казис. – Я все понимаю, и лучшие из нас оказывались обманутыми любовью. Но нет смысла спорить против очевидных фактов. На царе запах твоей сайяхасси. И уже не столь важно, как она проникла в покои повелителя, хотя и это узнается со временем. Стражники, стоящие на вахте в ту злополучную ночь, сейчас ищутся. Они сбежали. Уверен, Иллиана подкупила их, возможно обманула. Это не имеет большого значения. Когда мы найдем их, правосудие будет уже совершено. Во славу богини и почившего Аджансара.
– Я не дам тебе этого сделать, – снова зарычал Золотой змей.
И за спиной Иллианы раздался звон стали.
Девушке уже не удавалось повернуть голову, потому что трое мираев подняли ее над полом и начали укладывать на алтарь, предварительно снимая с нее платье.
Это уже совершенно никуда не годилось. Но все попытки вырваться ни к чему не приводили. Собственно, бороться с тремя даже обыкновенными мужчинами было бы сложно, а уж с мираями – вообще бесполезно.
К панике примешивался стыд. Похоже, ее собирались раздеть на глазах у толпы народа.
Однако, как только Иллиана уже готова была разрыдаться от безысходности, титаническими усилиями удерживая на себе верхнюю часть платья, как алтарь окружила дюжина нагинь в таких же церемониальных монисто. Они тоже были обнажены, и на полных колыхающихся грудях блестели цепочки с драгоценными камнями. Украшения красиво прилегали ко всем округлостям, скрывая яркие торчащие соски и свисая с них блестящими гирляндами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Жрицы обступили алтарь со всех сторон, натягивая вокруг него тонкую непрозрачную ткань, которая полностью скрыла от посторонних глаз все, что происходило внутри. Как только это произошло, трое из мирайек приблизились к Иллиане и уверенными, резкими движениями содрали с нее платье и нижнюю сорочку. Не успела девушка прикрыться руками, как ей на шею надели точно такие же драгоценные цепи, как у жриц. Только в ее случае украшения «прикрывали» не только грудь, но и обнаженные бедра.