– Ну?! – нетерпеливо воскликнула Райела. – Ты узнал запах? Кто это был?!
Тишина вокруг стала звенящей.
– Этот запах, безусловно, знаком мне, – спокойно проговорил Лиррияс и вдруг посмотрел на Иллиану.
Сердце девушки провалилось куда-то глубоко-глубоко вниз. Ей не нужно было слушать дальше, чтобы понять, что он сейчас скажет. Это читалось в прозрачно-водянистых глазах.
– На повелителе остался аромат духов, – продолжал тем временем мастер ароматов, все так же внимательно разглядывая Иллиану. – Здесь я почувствовал ноты красного ягеля, анемоны, пыльцы серебрянки, масла Белорнской кубышки, побегов царского мака, смолы златодрева и… – он сделал странную паузу, – выжимки змеиного корня, украшенной рубиновой пылью.
На последних словах присутствующие мираи резко выдохнули.
Девушка мгновенно вспомнила тот день, когда Лиррияс помогал ей замешивать духи. Прямо сейчас он перечислил все те компоненты, которые входили в состав ее аромата, подписывая тем самым ей смертный приговор.
Внутри Иллианы все похолодело.
– Этот запах уникален, – тем временем продолжал мастер, – потому что компоненты смешивались на моих глазах. И я могу с уверенностью сказать, что принадлежит запах Иллиане Тангрэ, сайяхасси царевича Торриена.
Помещение наполнил нервный шум, шуршание одежды, шевеление хвостов.
– Эта девка носила на себе камень царей? – взвизгнула тут же Райела, стиснув ладони в кулаки.
Дарьеш резко поднял ладонь в воздух, заставляя ее умолкнуть.
– Сайяхасси понесет наказание, – проговорил он жестко, глядя Иллиане в глаза.
– Но это не я… – выдохнула она, сжимая в руке тонкий флакончик, который даже сейчас висел у нее на шее.
Все слова словно вдруг растерялись от чудовищной несправедливости. Слова… Даже если бы Иллиане было что сказать, разве кто-то, кроме Торриена, который даже сейчас был на ее стороне, стал бы слушать?
На глаза навернулись непрошенные слезы.
– Мог ли кто-то выкрасть ваши духи? – спросил негромко Лиррияс, приблизившись к ней, и девушка впервые увидела в его бледном взгляде намек на сочувствие. Он поднял руку, чтобы положить ее ей на плечо, но так и не сделал этого. Опустил, не преодолев каких-то несколько сантиметров.
Иллиана покачала головой.
– Они всегда были при мне… – раздался ее надломленный голос. – Может быть, пока я спала… Но я всегда спала лишь в покоях Торриена.
– Царевич Торриен тоже будет заключен под стражу, – кивнул Дарьеш.
– По какому праву ты распоряжаешься здесь? – тихо проговорил Торриен, приближаясь к брату.
Как только он сделал шаг вперед, несколько стражников попытались его остановить, но он лишь дернул рукой, освобождаясь от их захвата. А в следующий миг штаны на нем треснули, и вместо ног появился огромный черный хвост, блестящий тысячей золотых звезд.
Торриен оторвал от пояса остатки одежды, как ненужную тряпку, и отбросил в сторону, оказавшись всего в шаге от Дарьеша. Наследник на полголовы возвышался над ним, но гораздо более грозным сейчас выглядел именно Тор. В его ярко пылающих глазах светилась ярость и впервые настоящая ненависть.
– По праву нового царя, – гордо ответил Дарьеш, выдержав взгляд брата.
– Ты еще не коронован, – медленно произнес Тор. – Не забывайся. Ты всего лишь царевич, как и я. И не можешь приказывать мне.
На последних словах голос Золотого змея понизился и зазвучал особенно опасно. Вокруг словно стало еще тише.
Несколько секунд Дарьеш молчал, будто не знал, что ответить. Но затем вновь раздался голос мастера ароматов:
– Я хотел бы добавить, – проговорил он, на короткий миг все же коснувшись ладони Иллианы, – что девушка могла и не быть виноватой.
– Что? – спросила Райела. – Это как же?
Лиррияс вдруг повернулся к Торриену и низко поклонился.
– Прошу прощения, царевич. – А затем выпрямился и закончил: – Аромат мог повторить тот, кто имел с ним непосредственный контакт. Если предположить, что царевич Торриен обладает повышенным обонянием, он мог скопировать запах.
– Ты обвиняешь меня в убийстве отца?! – зарычал Золотой змей, дернувшись вперед, но в последний момент закрывая глаза и останавливая себя, глубоко вдохнув.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мастер ароматов отшатнулся, на его лице вспыхнул страх.
– Я лишь говорю, что знаю, шерисмирай. – И низко поклонился.
– Я понимаю, – нехотя рыкнул Торриен. – Поэтому еще не убил тебя.
Лиррияс склонил голову еще ниже и попятился к стене.
– А может, ты сам и повторил этот аромат, уважаемый Лиррияс? – прищурившись, процедила Райела. – Раз знал досконально его состав. Да еще и доступ имел ко всем ингредиентам!
Мастер побледнел, хотя с его светлым цветом кожи казалось, что это невозможно.
– Нет, он не мог, – покачал головой злой, как гессайлах, Торриен. – Он не знал точных пропорций и не имел контакта с духами. Я следил.
Райела кивнула и надменно промолчала.
В этот момент Дарьеш подал знак стражникам, что толпились у дверей, и проговорил:
– Пока я не коронован, я не имею права заточить тебя в темницу, Тор. Но ты не выйдешь из своих покоев, пока будет идти расследование.
– Ты думаешь, что я убил отца? – спросил Золотой змей, сжав губы. – Какой же у меня был мотив, не подскажешь?
Дарьеш фыркнул.
– Хотел сесть на трон, – ответил он легко, будто это было очевидно.
– Я никогда не претендовал на трон, ты это прекрасно знаешь, – процедил Торриен, сжигая брата взглядом. – Я – нечистокровный мирай и никогда бы не нарушил твоих законных прав.
– Ты – старший сын Аджансара, Кровавого полумесяца, повелителя всех мираев. Почем мне знать, может, ты передумал? – предположил Дарьеш, и Иллиане вдруг показалось, что он издевается. – Так что посидишь пока под замком. Уж не обессудь.
Стражники приблизились к Торриену, но он так красноречиво посмотрел на них, что десять нагов замерли, не осмеливаясь больше прикасаться к Золотому змею.
– Охрана отца, что стояла на вахте в эту ночь, видела, как я выходил из покоев. Царь был еще жив и здоров.
– Охрана исчезла, – всплеснула руками Райела.
– На правах наследника престола я приказываю взять его! – повысил голос Дарьеш, не обращая внимания на этот диалог и серьезно раздражаясь. Благородные черты чистокровного Эннариш исказились, а лицо побагровело.
– Иллиана пойдет со мной, – спокойно сказал Торриен.
Не просил, не спрашивал. Предупреждал.
И неожиданно никто не осмелился сказать что-то против.
Подал руку девушке, неторопливо дожидаясь, пока она вложит свои дрожащие пальцы в его ладонь, и тут же пошел к двери.
Воины-мираи обступили их со всех сторон, провожая до самых покоев Золотого змея, после чего остались в коридоре сторожить.
А Торриен с Иллианой оказались отрезаны от всего мира в нескольких просторных комнатах.
Как только дверь за ними захлопнулась, царевич подошел к Иллиане и обнял ее со спины. Прижался губами к ее макушке, втягивая запах волос, и закрыл глаза.
Девушка обхватила его руки и глубоко вздохнула. За это утро ее душу уже несколько раз словно разорвали и вывернули наизнанку. Весь привычный мир лопнул и рассыпался. И теперь никто не мог сказать, что будет дальше. Будет ли Торриен рядом с ней уже через несколько часов или нет. Останется ли она жива или погибнет.
Царевич ничего не говорил. Только дышал тяжело и глубоко. И молчал.
Когда первый шок, казалось, прошел, Иллиана спросила:
– Что мы будем делать дальше?
– Ждать, – тут же ответил он. – И действовать по обстоятельствам. Я постараюсь что-нибудь придумать, Иллиана. Ты, главное, не бойся.
Девушка на миг зажмурилась, а затем развернулась и прижалась к Торриену еще ближе, еще крепче.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Почему ты веришь мне? – шепотом спросила она, чувствуя, как сердце разрывается на части. От боли, от щемящего чувства благодарности, от любви, которую было уже ничем не измерить. – Ты один. Среди всех?
– Потому что ты – мое сокровище, – прошептал он, сжимая ее плечи и целуя в лоб. – Мой Рубин… Ведь если я не буду верить тебе, то мне будет некому верить во всей Шейсаре.