Вэйнара до сих нор не знала, как ей удалось сохранить разум.
Восемнадцать лет назад она потеряла мужа. Токрэй надеялся наладить отношения с отцом жены и, следуя даже не приказу, а вскользь оброненному желанию владетеля, пообещал добыть кровь высшего чентоля, многократно увеличивающую силу шэтов. Ради такого случая Майро-шан расщедрился, отдав Токрэю особый меч, право на который имели лишь наследники рода. Владетель ненавидел зятя, но жадность победила… К тому же шансы, что простой охотник на нечисть выживет, сразившись с высшим чентолем, были ничтожно малы. Так оно и оказалось. В итоге владетель и от неугодного зятя избавился, и драгоценной кровью разжился: оставшиеся на траве рядом с бездыханным телом Токрэя серебряные капли слуги Майро-шана собрали все до единой.
Вэйнара выдержала этот удар только из-за сына. Из-за него же впервые задумалась о том, чтобы сбежать как можно дальше от дворца. Но… Пока она решалась, обдумывала и готовилась, Майро-шан искалечил Йонто, лишил его силы и едва не убил. Мальчик выжил чудом… А как только он оправился, Вэйнара, схватив его в охапку, все-таки сбежала. Правда, недалеко.
На захудалый постоялый двор, где беглецы остановились на ночь, владетель явился лично, окруженный свитой и стражами. Явился эффектно, порвав пространство и переполошив немногочисленных обитателей двора.
Из крошечной комнатушки Вэйнару выволокли без лишних разговоров. Она сопротивлялась изо всех сил, но что она могла сделать? И что мог сделать бегущий следом восьмилетний мальчик, от которого страж отмахнулся, как от надоедливой мухи? Вэйнара слышала глухой стук и болезненный короткий стон, от которого сердце помертвело, но даже оглянуться ей не позволили.
В пространственную прореху ее, исцарапанную, охрипшую и почти без сознания, занесли на руках. А уже во дворце, в пропахшем удушливыми благовониями кабинете, в присутствии Канро, владетель сказал пытавшейся достучаться до него дочери:
— Этот выродок больше не твоя забота. Пусть идет на все четыре стороны. Выживет — так тому и быть. Нет — туда ему и дорога.
Вэйнара не собиралась сдаваться. Она намеревалась вновь сбежать, разыскать сына, но… Отец приказал Канро не выпускать ее из дворца. Чем владетель пригрозил ему и грозил ли вообще, Вэйнара не знала, но с тех пор, как усилиями брата оказалась в самом прямом смысле привязана к дому, возненавидела не только отца, но и его.
И, наверное, она бы точно сошла с ума, но через пару дней в одном из закутков сада повстречала Паллира, дядю Токрэя. Он сказал, что забрал Йонто, и поклялся защищать его.
Время от времени Вэйнаре приходили весточки. Сын был жив и здоров, он рос, учился и, по заверениям его опекуна, ни в чем не нуждался.
В этих посланиях она находила и утешение, и новую боль.
Она отчаянно жаждала возвращения Йонто. И столь же отчаянно надеялась, что он никогда не вернется.
Он вернулся. Через восемь лет.
Майро-шан к тому времени уже был плох и дни напролет проводил в своих покоях, никого не желая видеть и ничем не интересуясь. Канро же, в чьих руках фактически находилась власть, тепло принял Йонто и долго с ним говорил. Услышанное и, главное, узнанное за все годы Канро явно понравилось. Об этом он и сообщил Вэйнаре перед тем, как позволить ей увидеть сына.
— Он должен остаться, — подытожил Канро. — Он пригодится нам…
— Тебе? — недоверчиво уточнила она.
— Вэй, тебе что-то не по нраву? Ты страдала из-за невозможности видеться с сыном, а сейчас придираешься к словам? Йонто нужен здесь. Отец уже не сможет возразить. Ты меня слышишь?
Вэйнара слышала. И твердо решила, что Йонто здесь не останется. Каждое мгновение встречи с сыном, совершенно не державшим на нее зла, она пыталась сохранить в памяти, понимая, что другой может и не быть. На предложение покинуть дворец вместе она, привязанная все еще не ослабевшими чарами, лишь покачала головой. А когда Йонто пожелал остаться с ней, скрепя сердце заявила, что у нее своя жизнь, а у него должна быть своя, свободная от чьего бы то ни было влияния, и попросила его уйти — и больше не возвращаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он действительно ушел. Но через два года они встретились вновь.
Майро-шан, хоть и был плох, нашел дочери жениха, и Вэйнару торжественно везли через все Прайго, дабы передать будущим родственникам. Как незадолго до этого рвали удерживающую ее привязку к дому, она предпочла забыть раз и навсегда.
Йонто нашел Вэйнару на одном из многочисленных постоялых дворов. Повзрослевший и решительный, он был серьезно настроен забрать мать с собой. Четкого плана у него конечно же не имелось. Куда бежать, как скрываться, что делать дальше… Он говорил, что со всем разберется, что ей не о чем волноваться. А она…
Вэйнара представила, как нелегко ему придется — защищая ее, все время, не думая о себе, — и едва не задохнулась от боли. Нет! Она не вправе испортить ему жизнь еще больше. Да и жизнь эта может оказаться слишком короткой, если родственники жениха не стерпят оскорбления. А они не стерпят…
— Я неясно выразилась в прошлый раз? — собрав оставшиеся силы, резко оборвала она сына. — У каждого из нас своя дорога.
— Мама…
— Я сама выбрала этот путь. Неужели ты думал, что я всю жизнь буду оплакивать того, кто давным-давно умер? Я хочу начать все заново. Хочу стать счастливой!
— Значит, я — помеха твоему счас тью? — тихо спросил Йонто.
— Да! Ты… Забудь обо мне. Живи. Живи так, как хочешь. Мы оба заслужили это. Прошу…
— Я тоже тебя прошу. Прошу в последний раз. Не отталкивай меня. Я поверю всему, что ты сейчас скажешь. Приму любой твой выбор. Если ты велишь уйти, я уйду. И никогда не вернусь. Никогда не заговорю с тобой. Никогда не назову тебя матерью. Ты понимаешь это? Это твой выбор?
— Да, — с трудом сглотнув, вымолвила она. — Это мой выбор.
— Хорошо, — после долгой паузы, когда Вэйнаре казалось, что она умирает, поклонился Йонто. — Больше вы меня не увидите, светлейшая шэти.
Слово он сдержал.
А замуж Вэйнара так и не вышла. Через пару дней от затяжной болезни, об истинных причинах которой никто не знал, скончался Майро-шан, и Канро, официально получив венец владетеля, под благовидным предлогом отменил свадьбу.
Вэйнара вновь стала пленницей собственного дома, живя от весточки к весточке о сыне, с которым уже не чаяла встретиться.
Ночь по-прежнему шелестела ветвями деревьев и звенела голосом одинокой птахи. В комнате немного посветлело — в окно заглянула луна.
Мы молчали. Я сказала все, что могла, а Йонто… Ему нужно было подумать, осознать. Возможно, он и сам догадывался о причинах поведения матери, но… Догадки не равны знанию. Они эфемерны и ненадежны, и полагаться на них сложно.
— Она совсем в меня не верила. Не верила, что я смогу защитить ее, — выдохнул наконец Йонто.
— Йон, — я обхватила его лицо ладонями, поймала растерянный взгляд, — иногда страх сильнее веры. Сильнее разума. Страх потерять того, кого любишь больше жизни.
Он долго смотрел на меня, не двигаясь и, кажется, не дыша, а потом медленно кивнул.
— Я поговорю с ней. С… мамой. Обязательно поговорю. Обещаю.
— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, что на душе становится тепло и спокойно.
Надеюсь, однажды Йонто почувствует то же самое. Слишком много неподъемных камней прошлого хранит его душа.
Пора от них избавляться.
ГЛАВА 13
Наследника Йонто нашел в его покоях. Взъерошенный Тай сидел прямо на полу, раскладывая перед собой крошечные детальки будущего артефакта. Судя по нахмуренным бровям, работа не клеилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Восточный край неба начинал светлеть, и непохоже было, что Тайро вообще ложился. На едва слышный скрип двери он поднял голову, мазнул по вошедшему невидящим взглядом и вновь устремил его вниз. И еще утверждает, что в охране не нуждается… Шэта, конечно, убить сложно, но все-таки можно, а конкретно этого и вовсе легче легкого. Подходи кто хочешь, втыкай в беспечно подставленную спину что угодно.