Читать интересную книгу Связанный гнев - Павел Александрович Северный

тебе об этом говорить.

– Говори, говори, чтобы правильно поняла, зачем приехал.

– Вчерась хозяин был на прииске. Нахмуренность мою приметил, да и спросил, что со мной приключилось: «Скажи, Егор, всю правду, как мужчина мужчине».

– Ну?

– Рассказал ему обо всем. Вадим Николаевич, выслушав, велел со своей заботой к тебе за советом податься. Невмоготу, Аннушка, мне вдовым жить. Помоги хозяйкой обзавестись. Зоя полюбилась мне. С первого дня, как по весне на прииск пришла.

– Вот теперь мне ясна причина, из-за которой просил ее от тебя увезти.

– Не мог смотреть, как за ней мужики да парни увиваются.

– Жениться решил?

– Все честь по чести. После свадьбы все накопленные деньги в ее руки отдам. Как думаешь, пойдет она за меня?

– А чего нам гадать. Возьмем разом и спросим ее.

Анна вышла из горницы, но скоро вернулась.

– Придет сейчас Зоя.

Муханов разволновавшись, встал на ноги и забродил по горнице.

– Волнуешься?

– Да шутка ли сказать, какое дело задумал.

– Садись! И волнение свое Зое не показывай. Ох, и дураки вы иной раз, мужики, из-за нашего брата.

Муханов послушно сел на диван на прежнее место. В горницу вошла, улыбаясь, Зоя, но, увидев сидевшего Егора, остановилась и поклонилась ему.

– Звали, Анна Петровна?

– Прикрой плотнее дверь и садись на любое место.

Зоя, прикрыв дверь, села на стул. Анна прошлась. Зоя смотрела на нее с удивлением. Анна остановилась возле девушки.

– Зоюшка, тут такое дело. Егор Филиппович сватает тебя.

Зоя встала на ноги.

– Ты ему полюбилась. Просит женой ему быть. Как решишь?

Зоя, не отрывая взгляда от Анны, растерянно провела рукой по лбу.

– Жарко седни!

– Ты вот что. С ответом не торопись. Подумай до вечера. Только ладом подумай, потому у Егора серьезные намерения. Да что я за него говорю. Он сам тебе все сейчас скажет. Говори, Егор. А я пойду о самоваре распоряжусь.

Анна ушла, неплотно прикрыв за собой дверь. Егор, встав, отошел к окну. Набил табаком трубку, не торопясь ее раскурил.

– Что скажешь, Зоя? – спросил Егор почти шепотом.

Девушка, потупившись, молчала. От волнения она даже вся обмякла. Казалось ей, что собственные руки тянут ее к полу. Слышала, как Муханов, откашливаясь, говорил:

– Весь перед тобой на виду. Руку твою прошу, потому жить без тебя тягостно.

– Спасибо, Егор Филиппович, за оказанную честь. Только ведь знаете, что обо мне сплетни ходят. Молва приисковая – отрава для любой семейной жизни. Ветреная да и ласковая я.

– Об этом забудь. Про мою жену никто не посмеет лишнего слова сказать. Сделай милость, обогрей душу. Худо тебе со мной не будет.

– Неужли, когда на прииске робила, нравилась вам?

– С первого погляда. Сам просил Аннушку, чтобы увезла тебя, потому не мог глядеть, как около тебя мужики вертелись.

– А ежели они и после нашей свадьбы станут возле меня вертеться?

– Тогда не посмеют!

– Так понимаю, Егор Филиппович, что тревожно вам будет со мной.

– Пойми, девушка, темно мне без тебя в жизни. Для твоей молодой радости у меня деньжонки водятся.

– Про это не говорите. Мне денег не надо. Ежели пойду за вас, то для вас только и стану жить. Самой одинокая жизнь до лысых чертей надоела. Всякий ко мне вяжется, а от скучищи иной раз и сама начинаю вязаться.

– Может, подумав, решишь до вечера?

– Надумаю. А теперь дозвольте идти.

Зоя пошла к двери. Дойдя до нее, остановилась. Обернулась. Спросила:

– Прошлой ветреностью не станете попрекать?

– Да разве посмею! Честью покойной матери клянусь!

Зоя пристально смотрела на Муханова. Постепенно на ее лице ожила нежная улыбка.

– Так скажу. Не стану до вечера думать. Сейчас, не сходя с места, скажу. Пойду женой к вам.

– Родимая! Выходит, могу тебя как невесту поцеловать?

– Ваша с этой минуты, Егор Филиппович…

10

На просторном балконе второго этажа, нависшего над террасой приисковой конторы, в жаровнях на треногах дымили гнилушки для отпугивания мошкары и комаров.

В тени под парусиновым тентом после ужина в плетеных креслах разместились Олимпиада Модестовна, Софья Сучкова, Новосильцев, доктор Пургин, Нина Васильевна и Владимир Воронов.

Ольга Койранская, скрестив руки на груди, ходила по балкону.

С реки доносилось слаженное хоровое пение. Пели женские голоса. Задушевная мелодия песни будила ночную тишину.

Наступившая ночь лишь слегка уменьшила духоту знойного дня.

Прииск Дарованный на полном лунном свету разукрашен живописью из переплетения световых бликов с рисунками причудливых теней. Всюду очарование контрастных красок: зеленовато-голубых, синих и черных.

Луна кинула на реку рваную рогожку своего отражения, она, переливаясь серебристыми блестками, то тонула, то всплывала на стылой речной глади.

На горизонте дальние заплоты лесов в дыму туманов, как богатырские рати, замерли на вечном дозоре.

Русская песня! Ей дана могучая сила подчинять себе людской разум. На исконной русской земле песня народилась от женского сердца в то далекое, давно потерянное памятью время, когда на истоках существования государства Руси следы женских ног печатались на седине росы студеных утренников. Тогда под тягучий вызвон струн на гуслях в жизни женщин угнездились труд и страдания.

Разными походками шагали женщины с песнями по крутым жизненным горкам, поднимаясь каменистыми тропками к уголкам своего счастья, радости и горести. В те времена женщины выплачивали тяжелую дань постылым врагам, выкупая беззащитность своего существования красотой, умом, хитростью, ибо плохо оберегали их покой трухлявые частоколы на рубежах Руси. Тогда женщин уводили в полон половцы, печенеги и татары, табунами угоняли, а они, покидая родимую землю, шли, омывая слезами бездорожье разлуки под печальные песни, схожие со стоном, шли разбуравливая волны степного ковыля, мимо курганов, спугивая с них каркающее воронье.

Женщины Древней Руси руками, не знавшими устали, взрыхляли девственную целину земли, приучая ее рожать хлеб, слезами отмывали вражескую пакость с половиц своих семейных очагов. Тягостна была женская доля, но ее безрадостность украшала колыбельная песня, разносимая по государству эхом дремучих лесов. Борьба за право владеть счастьем матери, жены и любимой приучала женщин к подвижнической выносливости и мужественной гордости. В их сердцах теплился негасимый огонь любви, его свет разгонял темноту бесправия, а тепло, согревая, облагораживало жизнь достойных и недостойных.

Женская любовь это та же песня. Песни западали в память народа, ибо только их напевность скрашивала все ненастья его жизни на ухабах всяких исторических путей.

Рука об руку с мужчинами вышагивали женщины, вызволяя Русь от татарского ига. Они владели мудростью исподволь остужать мужскую злобу. Лаской, повадкой с улыбками пеленали ревность мужей и суженых, обуздывали мужскую усобицу в государстве, скручивая на певучих веретенах пряжу, помогая народу суровыми нитками сшивать воедино на веки веков