Жена обернулась, услышав мои шаги. Я улыбнулся ей как можно мягче. Мне вдруг стало страшно, что она не узнает меня сейчас: сначала удивится, а потом испугается, увидев незнакомого человека. Но нет. Я был я. Она не обнаружила подмены. Посмотрев на меня, она тоже улыбнулась в ответ. И я узнал ее.
Я увидел ее, я вспомнил ее. Я встретил ее. Мне понравилось знать ее. Мне было приятно, что я прожил с ней годы. Глядя на нее в первый раз и помня и зная ее столько лет, я мог сравнить, совместить и взаимно дополнить воспоминания и первое впечатление. Все было славно, легко и светло, как прозрачная мягкая вода в жаркое лето. Теперь я знал, почему не хотел уходить из этого времени и что манило и звало меня. Хорошо, это можно назвать по-разному, но можно сказать и так: я любил ее и мне было легко и радостно с ней.
Я прошел и сел рядом с сыном. Жена стала убирать со стола игрушки и рисунки. Сын недовольно хныкал. Но я успокоил его, сказав что-то веселое. Он улыбался.
Мы стали ужинать. Был вечер. Я пытался быть здесь, но это давалось непросто – стать сразу своим в кругу близких людей. Я не владел собой достаточно свободно и не знал, что говорить и как вести себя. В конце концов, я ушел внутрь, предоставив себе самому свободу действий.
Все было как обычно, как всегда. За ужином мы разговаривали, и я рассказывал о своей работе, друзьях, сам с удивлением слушая себя. Все же в будущем я был более отдален от себя, чем в прошлом. Здесь, как ни странно, я не слышал все свои мысли и не помнил всего, что и он, я, который там. Я подумал, что можно будет спросить об этом Сергея Степановича, но тут же представил, какую это опять создаст перед ним проблему, и решил, что не стоит. Да и откуда он может знать все это? Ладно, как-нибудь потом мы все узнаем. А теперь…
Я заметил, что несколько отвлекся от настоящего, вернее, от будущего, от той реальности, в которой находился сейчас. Ужин кончался, и жена убирала посуду со стола, сын ушел из кухни.
– Надо будет к ним съездить, – сказала она.
– Да, на следующей неделе, – ответил я, – сейчас пока сложно со временем.
– Ты уже закончил вторую часть?
– Нет еще, но уже немного осталось, – сказал я, – несколько дней.
Какую часть? Часть чего? Я пытался узнать у себя, но было сложно. Что-то связанное с работой…
– Вчера к Саше заходил. Он уже собирается. Говорит, все готово, скоро уедет.
– Да? – произнесла она. – Так и не передумал?
Она улыбнулась. Господи! Как прекрасна ее улыбка! Я даже закрыл глаза на мгновение, чтобы унять чувства, возникшие во мне. Нет, я больше не мог сидеть внутри. Нет. Я хотел быть с ней!
– Что-то не так? – забеспокоилась она, увидев резкую перемену во мне.
– Нет, – как можно спокойнее сказал я, – все нормально. Сколько там времени?
Я хотел, чтобы быстрее пришла ночь. Ночь! Я так хотел, чтобы была ночь и она рядом.
– Уже восемь, – ответила она. – Сейчас кино будет хорошее.
– Да? – рассеянно отозвался я.
Она подошла ближе. И я захотел взять ее за руку, притянуть к себе, обнять. Но я знал, что это будет выглядеть странно. Странно? Ну так что? Я хотел этого. Но все же…
Она взяла что-то со стола и отошла от меня. Я смотрел, как она отдаляется. Господи! Почему я не сделал это?
– Все равно у него здесь все останется, – сказала она, – и квартира, и вообще все. Он всегда может обратно приехать.
Последнее, видимо, относилось к тому Саше, о котором я говорил перед этим.
– Да, – произнес я в ответ, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь.
Потом я медленно встал и подошел к ней. Она обернулась мне навстречу и хотела что-то сказать. Но я не дал ей произнести ни слова, я обнял и поцеловал ее. Она тоже обняла меня, но держа чуть в стороне мокрые руки. Потом мы стояли обнявшись, и она удивленно смотрела на меня.
– Не стой так близко ко мне – воздух здесь слишком прозрачен, – процитировал я слова из песни в ответ на ее немой вопрос.
– А год уже запомнился всем своим количеством смертельных исходов, – кивнув, сказала она следующую строчку. – Ты сегодня какой-то странный.
– Я пытаюсь быть собой.
– Да, – проговорила она, стоя в моих объятиях, – я вижу. Мне нравится, когда ты это делаешь. Но сейчас мне нужно мыть посуду.
– Я могу избавить этот дом от посуды.
– А куда мы денем ребенка?
Я задумался. Она опустила голову мне на грудь. Но потом почти сразу подняла ее и поцеловала меня и сказала:
– Я знаю. Мы положим его спать – да?
– Да, – кивнул я.
Она снова улыбнулась. И я почувствовал, как желание охватывает меня. Я не мог вынести этого. Нет. Не сейчас. Нет.
– Ладно, – пытаясь держать себя в руках, сказал я, – пойду посмотрю, что он там делает.
Она улыбалась мне вслед, когда я вышел из кухни.
Потом была ночь. Пока она укладывала ребенка, я смотрел телевизор. Потом она пришла ко мне и села рядом. Я обнял ее, и мы тихо сидели так некоторое время. Ее голова была на моем плече, и я чувствовал запах ее волос. Это сводило меня с ума, но я оставался без движения, я ждал. Все было так привычно, и она была такой знакомой и близкой. Но я в первый раз видел ее и в первый раз был здесь.
Потом мы пошли спать. Я улыбался про себя, радуясь покою и легкости, хотя, может, и не только про себя.
Я подошел и обнял ее, мягко и крепко, чувствуя ее тепло под ночной рубашкой, только и надетой на ней, и чувствуя то, что захватывает меня при этом.
– Все же ты странный сегодня, – сказала она в моих объятиях.
Я промолчал, лишь улыбнувшись в ответ. Я совсем не знал эту женщину, никогда не видел ее, но было так привычно обнимать и чувствовать ее – у нас за спиной были годы, прожитые вместе. Я совсем не знаю ее.
Она смотрела в мои глаза, пытаясь прочесть там что-то. Я не сопротивлялся – пусть, пусть поймет, если сможет, – но чувствовал, что сможет. Я знал, что она понимает меня. Но если так, то она поймет все. И она доверяет мне. Почему я знал все это? Я видел ее в первый раз. Она никогда не была моей. Но у нас был сын и годы, годы…
Она молчала, она ждала, она слушала меня – мои чувства, мое настроение, мои желания.
– Разве это так важно? – сказал я. – Ведь это я.
– Да, – ответила она, – ты.
Потом мы легли и выключили свет.
Во тьме. Я обнимал и ласкал ее во тьме. Она раскрывала небеса для меня. Ее тело, губы, запах… Я растворялся в ощущениях. Мы были вместе. В темноте я почти не видел ее, и иногда мне казалось, что я перестаю различать ее и себя. Я был в первый раз с ней.
Потом мы лежали тихо во тьме.
– Не нужно, – сказала она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});