Потом мы лежали тихо во тьме.
– Не нужно, – сказала она.
– Что?
– Ты можешь не говорить мне ничего – я все видела в твоих глазах и чувствовала сейчас. Это ты, я знаю, я не боюсь.
– Конечно, – улыбнулся я. – Либо я, либо мое привидение, – я пытался отшутиться. – Ты веришь в магию?
– Нет, это не магия, – серьезно ответила она.
– А в чем вообще дело? Что-то не так?
– Ты был со мной в первый раз, – сказала она.
Я почувствовал, как волна колючего холода прокатилась по мне. Что это? Почему она сказала так?
– Когда-то давно – конечно, – проговорил я.
– Нет, – сказала она, – сейчас.
– Сейчас как в первый раз? – я изображал непонимание.
– Нет. Это и было в первый раз.
– Сегодня? – как можно более натурально удивился я. – После стольких лет?
Я лихорадочно пытался вспомнить, сколько же лет мы были с ней, и злился на себя, что это никак не получалось.
– Да, – сказала она. – Я не понимаю как, но я знаю тебя, я вижу это.
– Колдуешь понемногу? – я сделал последнюю попытку обратить все в шутку. – Ты фея или ведьма? – улыбнулся я.
– А ты не знаешь?
Я молчал, не находя слов.
– Вот видишь, – сказала она. – Но я не боюсь. Я знаю, что это ты.
– И что же?
– Ничего. Это пройдет. Завтра ты опять будешь таким, как прежде.
Я ничего не понимал. Что все это значит? Куда я попал? Что за странная ветвь времени?
– Что, – озадаченно проговорил я, – здесь в ходу магия?
– Где «здесь»?
Я молчал в нерешительности, размышляя над ее словами. А может, рассказать ей все? Но мне так хорошо с ней, мне, который настоящий в этом времени. Что будет с ним, если я расскажу? Как они дальше будут жить вместе, если она станет думать о нем как о каком-нибудь… как о человеке с двойным дном?
– Я слишком хорошо знаю тебя, – сказала она. – И я все вижу. И я не боюсь.
– Тогда зачем ты говоришь это?
Кажется, она улыбнулась в темноте.
– Мне интересно, – призналась она.
– Понятно, – я медлил. – Тебе хорошо со мной?
– Да, – не задумываясь, ответила она.
– Я имею в виду не только сейчас, а вообще всегда.
– Да, – повторила она, – конечно.
– Хорошо, – проговорил я. – Ты не будешь думать обо мне как об инопланетянине со скрытыми щупальцами и двумя желудками?
– У тебя нет щупалец, – сказала она. – Уж я-то знаю.
– А почему, интересно, ты решила, что сегодня в первый раз?
– Просто я знаю тебя, – она была спокойна. – Еще вечером на кухне, когда ты поцеловал меня, я что-то заметила, а уж сейчас тем более.
– То есть я всегда действую так стандартно, что можно легко отличить…
– Нет, – улыбнулась она, прижавшись ко мне, – совсем нет. Ты был смущен и нерешителен, и то, каким было твое желание, и как ты реагировал на все… В общем, это первый раз. Но это ты, это твой первый раз.
– А почему завтра все пройдет?
– Ну, каждый день ведь не может быть в первый раз.
Я думал. Не хотелось обманывать ее. Нет, я не мог обманывать ее. Но, с другой стороны, в чем здесь обман? Я лгу ей, что знаю ее? Что сегодня не было этого первого раза? Но если я действительно не знаю ее, то… Стоп! Вот я и попался. Даже если я не знаю ее, все равно я не должен, не могу обмануть ее. Тем более, что теперь и я, уже сам, настоящий я, стал близок с ней. Ладно. Что ж…
– Что ж, – проговорил я. – Хорошо, я расскажу. Завтра действительно все будет не так, но не потому, почему ты сказала. Обещай, что ты не станешь вспоминать то, что я расскажу, тем более что я сам ничего не буду знать об этом. Я и сейчас ничего не знаю. Вернее, не я… Хотя тоже я, но… В общем, обещаешь?
– Да, конечно, – она сильнее прижалась ко мне.
– Ладно, слушай…
И я рассказал ей все. Это было, пожалуй, долго, и вначале я говорил довольно осторожно, понимая, как странно и даже сумасшедше выглядит история про инженера-хирурга, который изобрел машину времени… орган времени, и про устройство в моей голове, путешествия по времени внутри себя. Я рассказывал, и она слушала в темноте, и скоро я перестал думать о том, как странно это звучит, чувствуя, что она понимает меня, верит мне. Да, я знал, что она поверит мне. Собственно, так оно и случилось.
Когда я замолчал, рассказав все, она тихо лежала рядом, а потом спросила:
– Интересно, это может считаться как то, что я изменила тебе?
– Со мной?
– Да, я изменила тебе с тобой. Надо же!
Она улыбалась, ее лицо было совсем близко – я видел ее улыбку во тьме.
– А этот Сергей Степанович, – сказала она, – он реальный, или как там? В общем, сейчас он есть где-то? Ты его знаешь?
Мне показался интересным этот вопрос.
– Наверно, – произнес я. – Конечно, он реальный и сейчас, наверное, спит у себя дома. Только, скорее всего, я не знаю его сейчас, я, который здесь.
– Ты, который здесь, – повторила она. – И… и сколько же… тебя?
– Не знаю, – признался я. – Я пытался примерно подсчитать, но это сложно. Тридцать-сорок, может пятьдесят – что-то около этого.
– Пятьдесят? В разных мирах?
– Нет. В одном мире, но в разных ветвях времени.
– Как-то я все равно не могу понять это – ветви времени… множество тебя в них…
– Четно говоря, я и сам не очень понимаю, – я замолчал, вдруг посмотрев на наш разговор глазами нормального человека. Это было ужасно. Нет, нужно что-то делать с этим. – Вот, – сказал я, улыбнувшись. – Ну а теперь знай, что я невозможный шутник и лжец.
Она никак не прореагировала на это.
– А я есть в других ветвях времени? – спросила она.
– Ты что, не слышала? – удивился я. – Я ведь сказал, что пошутил, и все это неправда.
– Ты сказал, что ты лжец, и как раз сейчас говоришь неправду.
– Значит, ты веришь мне?
– Конечно.
– Но ведь это…
– Ну и что? Все когда-нибудь бывает в первый раз, и тогда это необычно.
– А если это просто сюжет фантастического романа, который я прочитал недавно?
– Ты не читаешь фантастических романов.
– А что же я читаю?
– Вот видишь. Если бы это было неправдой, ты бы знал.
– Ну хорошо, а вдруг…
– Не нужно, – прервала она меня. – Я знаю, что все это так и есть, как ты сказал. У меня свои приметы, я могу это проверить.
– И что тогда получается?
– Получается, что ты – это ты. Просто мне повезло – я встретила тебя дважды.
– Н-да? Хм… Все-таки ты ведьма.
– Да. Коварная и злая, – улыбнулась она. Потом повернулась, склонилась надо мной и поцеловала меня.
Она прижалась ко мне всем телом. Это было как упасть в пропасть – все, что держало меня, исчезло. Я падал, я летел. Не так, как если бы только хотел ее – нет. Просто я падал, находясь посередине неба, и даже если бы и пытался остановиться, это было бы все равно – в середине неба нет ничего, только небо, только небеса. Я был с ней, небеса окружали меня, я сам становился как они. То, что составляло меня, распадалось на части, на мельчайшие частицы, и занимало пространство вокруг, в центре которого была она. Я был так, словно ночь или тьма, способная окутывать и заключать в себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});