Положил горец Цагена в солнечный могильник, а сам остался охранять его и заснул. В это время возле могильника остановились три разбойника с награбленной добычей. Оставили они одного товарища охранять коней, а сами стали делить добычу. И заспорили два разбойника: кому из них должен достаться кинжал с позолотой. Говорит один разбойник другому:
— Если одним ударом ты разрубишь этот труп пополам, то кинжал достанется тебе.
Услышав разговор разбойников, Цаген приоткрыл глаза и воскликнул:
— Боже, оставьте меня хоть мертвым в покое!
Испугались разбойники и пустились наутек. Проснувшийся горец влетел в могильник и стал требовать свой гривенник. В это время в могильник заглянул третий разбойник. Цаген сорвал с его головы папаху и протянул горцу:
— На, мы с тобой в расчете за одолженный мне когда-то гривенник.
Третий разбойник с перепугу оставил свою папаху и бежал без оглядки.
Цаген же с добычей разбойников спокойно вернулся домой.
118. Как Цаген воровал мясо у богача
Опубл.: ИФ, т. II, с, 63.
Записал А. У. Мальсагов о 1962 г. на ингушском языке от А. Евкурова, с. Олгеты ЧИАССР.
Цаген с двумя друзьями вознамерились украсть у одного богача мясо. Сломали они крышу амбара, и друзья посоветовали Цагену спуститься туда. Цаген спустился и на веревке подал им мешок мяса. Друзья договорились оставить Цагена в амбаре, как только получат второй мешок мяса. Услышал их разговор Цаген, сел в мешок и дал сигнал, чтобы поднимали. Схватили друзья два мешка и бросились бежать. За ними кинулись собаки богача. Рвут они мешки, достается и Цагену. Не выдержал он и крикнул:
— Держите мешки выше, ослы вы этакие!
Друзьям показалось, что это голос самого богача. Бросили они мешки и бежать, а собаки за ними.
Цаген же взял мясо и спокойно отправился к своей жене.
119. Цаген и сваты
Записала А. Чахкиева в 1978 г. на ингушском языке от своего отца М Чахкиева, г. Грозный.
Личный архив А. О. Мальсагова.
Вышел Цаген из дому с двумя столбами и лопатой.
— Куда путь держишь? — спросил встречный.
— Хозяйство мое увеличилось в селе житья не стало. Хочу захватить для себя участок земли и жить за селом.
Шел он, шел, установил два столба и вернулся. Установил он эти столбы так далеко от села, что еле видны.
У Цагена была взрослая дочь. Пришли к нему как-то сваты.
— Как поживаете? По какому делу пришли? — после приветствий стал расспрашивать их Цаген.
— Прослышали мы, что дочь твоя на выданье, и некто послал нас к тебе сватами.
Цаген пошел в комнату к своей жене.
— Ты знаешь, по какому поводу у нас гости?
— Откуда мне знать? — ответила жена.
— Они пришли сватами просить руки нашей дочери, — сказал Цаген. — Хорошие люди, поэтому приготовь хороший обед.
Входит Цаген в комнату к гостям.
— Хорошо, что пришли, рад вашему приходу. Я захватил участок земли и установил два столба для будущих ворот. По какой дороге вы пришли? Если прямиком, то с такими людьми у меня разговора не будет. Мои гости должны приходить ко мне через мои будущие ворота.
— А где эти ворота? — спросили удивленные гости.
— Если пойдете по этой дорого, то увидите два столба. Это и есть мои будущие ворота.
Пошли гости-сваты искать эти ворота. По пути говорят меж собой гости:
— Всю землю захватил Цаген, селу ничего не оставил. Когда же мы до этих ворот доберемся?
Прибыли они чуть ли не на край света и стали возвращаться.
Цаген частенько заглядывал в комнату жены посмотреть, не готов ли обед, и понукал ее: поторапливайся, мол, гости уже вернулись.
Вернувшиеся гости говорят:
— Ну и участок земли ты захватил, Цаген! Жителям села здесь и делать нечего, им и скот пасти негде.
— По какой дороге вы шли? Нашли вы мои ворота?
— Нашли, отвечают гости.
— Теперь можно и о деле договорить, — радостно сказал Цаген.
— Некий молодой человек хочет жениться на твоей дочери, мы пришли к тебе сватами. Хотим узнать, что ты скажешь нам.
— Хорошо сделали, что пришли, — сказал Цаген. — Очень рад вашему приходу. Дочь моя брюхата. Если вам подходит, то я отдам ее вам. Ребенка отдадите, кому положено. Только ко мне не приносите. Она сама скажет, кому его следует передать.
Гости встали.
— Ай! — воскликнул Цаген. — Ради вас зарезаны куры, приготовлен обед! Сватовство состоялось, а в таком случае необходимо отобедать. Но, если сватовству вы не рады, мне нечего вам сказать.
Проводил Цаген гостей и вошел в комнату жены, а она ему и говорит:
— Обед готов, пусть гости руки моют.
— Гости уже до моих ворот, наверно, дошли, — сказал Цаген.
— Как же они ушли, почему ты их отпустил? — удивилась жена.
— Клянусь, не знаю. Хорошо начали сватовство. Я сказал, что рад их приходу и этому сватовству и что моя дочь, брюхата, — обо всем поведал им, сказал Цаген.
— Да гори ты синим огнем! Людям за такую молву пулю в лоб всаживают. Опозорил ты себя и дочь, — запричитала жена.
— По-твоему, я поступил неправильно? — спросил Цаген. — Пошел я на базар продавать нашу корову, и, когда сказал, что она стельная, мне за нее дали двойную цену. Поэтому я и сказал, что дочь брюхата. Ставь обед, проголодался я!
120. Цаген и его дядя
Записала Ж. Торшхоева в 1978 г. на ингушском языке от А. Торшхоева, г. Грозный.
Личный архив Л. О. Мальсагова.
Цаген купил на базаре белое полотно и, возвращаясь домой, встретился со своим дядей по материнской линий.
— Как поживает мой зять? Здоров ли он? — спрашивает дядя племянника Цагена.
— Плох твой зять, с утра до вечера мелет чепуху, а всю ночь молчит, будто в рот воды набрал.
Цаген говорил правду. Весь день его отец проводил за болтовней, а ночью крепко спал.
Дядя же, видя в руках Цагена белое полотно, выслушав его, подумал, что зять его при смерти, и сказал:
— Остопирлах![172] Какое несчастье! Мы сегодня же придем к вам!
И быстро распрощался.
Приехал Цаген домой и обо всем рассказал отцу.
— Это хорошо, — сказал отец. — Ты уходи со двора, а я как следует приму шурина.
Вскоре на двух арбах приехал шурин отца Цагена. На одной арбе были люди, а на другой он привез несколько баранов.
Увидел шурин живого и здорового зятя и хотел было повернуть назад.
— Нет, уж коли приехали, так не уедете!
Отец Цагена провел гостей в дом, прирезал баранов, пригласил соседей и устроил большой той.
— Этот ублюдок, принесенный ублюдком, попадись он мне когда-нибудь! — приговаривал дядя Цагена.
— Не говори так, не говори, — шептал зять, — о других моих детях можешь так говорить, а это мой законный сын.
121. Цаген на том свете
Записал И. А. Дахкильгов в 1967 г. на ингушском языке от X. Хамхоевой, г. Назрань ЧИАССР.
Личный архив И. А. Дахкильгова.
Сел Цаген на ветку большого дерева и стал ее пилить. Проходивший мимо путник сказал:
— Слушай, разве можно, сидя на ветке, ее пилить? Ты же свалишься с дерева!
— Иди своим путем, не мели чепуху! — ответил Цаген.
Путник ушел. Только Цаген кончил пилить, ветка сломалась, и он вниз головой слетел на землю.
— Правду говорил прохожий! Он, видимо, шейх, — воскликнул Цаген, оседлал осла и отправился за путником.
Догнал он его и спрашивает:
— Когда наступит мой смертный час? Пока не скажешь, я не отстану от тебя.
— Разве я похож на шейха? Отстань, ради бога, — ответил путник.
Но Цаген не отставал, и путник сказал ему:
— Ты умрешь после третьего рева своего осла!
Перевязал Цаген морду своего осла и поехал. Настала пора кормить осла. Только Цаген развязал морду осла, как тот заревел во всю глотку.
— Ай! Душа покидает меня! — побледнел Цаген.
Второй раз заревел осел.
— О боже, наступил мой смертный час! Душа моя уже в колени ушла. Не дай, боже, реветь моему ослу.
Засунул он в пасть осла шляпу из лопуха и повел осла на поводу.
Идут они, и вдруг шляпа с шумом: «То-х-х!» вылетела из пасти осла и ударилась о спину Цагена.
Осел ушел, а Цаген упал лицом в пыль, лежит и думает: «Все пропало, куда же я попаду: в рай или в ад?»
Лежал же Цаген на мосту. В это время по мосту проезжали люди с арбузами. Говорят они Цагену, чтобы он ушел с моста. А тот лежит, не шелохнется. Окружили люди Цагена и стали пинать.
— О боже! Что это за горе? Почему ты отдал меня на растерзание в ад чертям? Что плохого я тебе сделал?
— Э, мужчина! О каком аде, о каких чертях ты болтаешь? Встань и убирайся с дороги, ты не даешь проехать арбе.
— Нет, не пропущу, если вы не дадите мне арбузов, — ответил Цаген.