— В больницу? — его брови удивлённо приподнимаются.
— Там мой друг, он всё сделает тихо…
Мирон напряжённо думает, осматривается и качает головой.
— Я не могу сейчас отсюда уехать, — зло бьёт себя по бедру и шипит от боли. — Это дерьмо кто-то должен разгрести, и так, чтобы наши друзья без погон не отсветили.
— Я понимаю, но… — нервно кусаю губы. — Я бы сама доехала, но водить не умею.
— Так. Давай в скорую, — быстро находит он решение. — Сейчас договорюсь. А я заберу вас, как освобожусь. Где-то через пару часиков.
— Хорошо, — выдыхаю.
Осталось самое сложное, убедить Ворона. И я это сделаю во что бы то ни стало. Решительно иду к машине. Распахиваю дверь, Паша с трудом поворачивает голову.
— Едем в больницу.
Он смотрит мне в глаза тяжёлым, непроницаемым взглядом. Но уступать я не собираюсь. Я знаю, что делаю, и ему придётся с этим смириться.
— Едем! — с нажимом повторяю. Павел согласно закрывает глаза.
— Нет уж, на хрен, — Фил пытается выбраться из машины. — Это без меня!
— Фил, — от одной интонации Ворона мы все вздрагиваем.
Даже Фил осекается и плюхается обратно в кресло.
— Командуйте, госпожа, — всплёскивает он недовольно руками.
— Спасибо, — сжимаю ладонь Паши, на мгновение касаясь его сухих губ своими. — Всё будет хорошо. Слышишь? Я тебя не отпущу!
Мирон и его люди помогают пересадить мужчин в карету скорой. Мы с Олей забираемся следом. Дверь закрывается, и машина срывается с места под вой сирены.
— Не отключайся, — шепчу Павлу, заметив, что он закрыл глаза. — Будь со мной.
Он очень слаб от кровопотери и усталости, дрожит так, что зубы стучат. Стаскиваю с себя куртку Мирона и укрываю его.
Благо ночью пробок нет, и мы достаточно быстро доезжаем до больницы. В приёмном нас встречает сам Косолапов. Скептически осматривает всю нашу компанию, хмурится.
— Ир, ты обалдела? — оттаскивает меня в сторону. — А если они…
— Лёш, пожалуйста, спасай, — складываю руки в молитвенном жесте. — Кроме тебя не к кому обратиться.
— Да понял я, — закатывает глаза. — Пересаживайте своих раненых бойцов на каталки и поехали уже, — кивает в сторону лифта.
Павел то и дело отключается и с каждым разом возвращается в сознание всё труднее. Фил недовольно сопит, но никак не комментирует происходящее. А Ольга пытается слиться со стеной.
Пока поднимаемся в лифте, пересказываю Алексею всё, что знаю. Про характер ранений, про то, что вкалывала обоим. Он внимательно слушает.
— Тебе самой помощь нужна, — сухо замечает и, прищурившись, пытается осмотреть мой нос, взяв меня за челюсть.
— Всё нормально, — отмахиваюсь небрежно. — Вот не до себя сейчас.
— Давай, может, на МРТ? — всё же настаивает друг.
— Лёша, — раздражаюсь и сильнее сжимаю поручни кресла-каталки, в котором сидит Паша. — Ему надо помочь! И как можно быстрее.
Двери лифта разъезжаются, и мы выкатываемся в отделение травматологии. Тишина. Все пациенты давно спят. Даже на посту нет никого из медсестёр.
— Иди-ка сюда, — Косолапов дёргает меня за плечо к себе, достаёт из нагрудного кармана фонарик и всё же светит им в глаза, внимательно проверяя реакцию, ощупывает пальцами нос. — Ладно, нормально, — удовлетворённо кивая, отпускает и показывает рукой в нужную сторону. — Давай в процедурку обоих.
Он идёт впереди, а мы с Ольгой следом катим наших раненых пассажиров. Ворон поднимает на меня суровый взгляд. Даже в таком состоянии он может быть устрашающим. Останавливаюсь и наклоняюсь к нему, глядя вопросительно.
— Если твой «друг» не перестанет распускать руки, я ему их с корнем вырву, — хрипло шепчет заплетающимся от слабости языком.
— Угомонись уже, Отелло, — тихо посмеиваясь, качаю головой и чмокаю его в висок. — Он неизлечимо женат.
По пути Косолапов заглядывает в сестринскую и зовёт с собой медсестру. Появляется совсем молодая заспанная девочка и семенит за нами. В процедурном сначала помогаем пересесть на кушетку Павлу. Алексей придирчиво осматривает его ранения и лично всё обрабатывает.
— Не всё так страшно, как кажется, — комментирует он. — На вылет прошла. Крови только много потерял. Зашить и прокапать. Ян, неси капельницу, — обращается к девочке.
Медсестра кивает и уходит. Возвращается через несколько минут и ставит Паше систему. Он устало смотрит на меня, и лишь уголки его губ едва заметно дёргаются.
— Можно я сама зашью? — спрашиваю у Косолапова.
— Не забыла? — хитро ведёт бровью. Дразнит, гад такой.
— Вообще-то я дипломированный хирург, не забыл? — улыбаюсь в ответ, вздёргивая подбородок.
— Ян, дай коллеге инструмент, — смеётся и переходит к Филу.
Медсестра даёт мне всё необходимое. Присаживаюсь рядом с Павлом и как следует осматриваю рану. Да, действительно, не так страшно, как казалось в машине. Всё будет хорошо.
— Потерпишь? — заглядываю в глаза своему вояке.
— Мне не больно, — шепчет одними губами Ворон. Пытается быть сильным.
Обезболивающее хоть и действует, но не настолько. Осторожно стягиваю кожу и начинаю шить. Аккуратно, стежок за стежком. Зашив, накладываю повязку.
— А теперь поспи. Мирон нас позже заберёт, — прошу Пашу.
— Второму повезло меньше, — доносится голос Алексея. — Пуля застряла в ноге. Надо доставать. В общем, его я точно до завтра оставлю.
— А без этого нельзя? — возмущается Фил.
— Можно, — хмыкает Косолапов. — Только хромать будешь всю оставшуюся жизнь, — как всегда, мастер находить нужные слова в нужный момент.
— Ладно, — тянет недовольно Фил. — Но только до завтра.
— Ян, готовь операционную и вип-палату для товарища, — распоряжается травматолог.
Медсестра без лишних вопросов торопится выполнять поручение.
— Тогда я тоже останусь, — неожиданно заявляет Ольга.
— Это ещё зачем? — в ужасе дёргается Фил.
— Мало ли, помощь понадобится, — она пожимает плечами.
Фил недовольно ворчит, но ему приходится смириться.
Яна приглашает их обоих с собой, чтобы подготовить к операции.
Алексей подходит к нам и, отлепив край повязки, осматривает мою работу.
— Ювелирный шов, — хмыкает беззлобно. — Молодец!
— Руки помнят, — смущённо расплываюсь в довольной улыбке.
— Спит твой боец, — кивает на притихшего Ворона. — Тебе и самой бы не мешало отдохнуть.
Тот и правда отключился.
— Да я нормально… — отмахиваюсь.
— Ладно, мне пора на операцию. Как капельница докапает, можете быть свободны. Но лучше бы остаться до утра, он крови много потерял. И ему нужно восстановиться несколько дней, так что без нагрузок.
— Я поняла.
— Ир, — он ободряюще сжимает моё плечо. — Береги себя.
— Спасибо, — искренне улыбаюсь. — Ты настоящий друг.
Алексей уходит, а я кладу голову на грудь Павлу и прикрываю глаза. Всё наконец-то закончилось. Осталось дождаться Мирона и можно выдохнуть.
Глава 64
Ворон
Сквозь сон слышу очередной спор Дуни и Егора. Глаза не открываются, зато губы живут своей жизнью, растягиваясь в улыбке. Непривычно чувствовать себя по-настоящему живым и теперь вроде бы даже целым, несмотря на полученные ранения.
— Нет, нет, стой. Фу, Хард! Ко мне! — громко шепчет Егор, а мне в лицо тыкается холодный, влажный нос. — Фак, — ругается сын.
Открываю один глаз. Доберман Мирона стоит у кровати и внимательно меня рассматривает. Своеобразная скотина со сложным характером, но мы с ним вроде ещё в первый день договорились сосуществовать мирно.
— Извини, — сын подходит ближе и берёт пса за ошейник. Тот недовольно рычит.
— Хард! Я тебе сейчас ухо откушу, — рычу в ответ. Доберман недовольно фыркает и уходит вместе с Егором.
То-то же, а то рычит он мне тут на сына. Сажусь, двигаю плечом. Протягиваю перед собой руку, разминаю пальцы. Болезненно, но в пределах нормы. Моя Ведьма отлично «заколдовала». Поднимаюсь и разминаю затёкшую спину, кручу головой в разные стороны.