Нам обоим было важно сегодня победить, но я пока не чувствую радость. Опустошение и облегчение.
— Посмотри на его рожу, — вдруг шепчет мне Мирный, тихо усмехаясь и указывая на Фила.
Оглядываюсь. Блядь, это реально нельзя было пропустить! Филипп застыл каменным изваянием, опустив руки вдоль тела. Глаза возмущённо-огромные. Оля плачет, обняв его за пояс и уткнувшись в плечо. На лбу моего преемника большими буквами написано: «ПОМОГИТЕ!». Мир жестами показывает ему, что женщину неплохо бы обнять, у неё тоже шок. Фил в ответ закатывает глаза, показывает нам обоим фак за то, что ржём, и мягко отстраняет от себя Ольгу.
— Какой не тактильный мальчик, — стебётся Мир, немного разряжая обстановку.
Правда, ненадолго. Просто чтобы дышалось чуть легче.
Выходим на улицу. Тут ещё грузят тела. Идём прощаться со своими. Перебрасываемся короткими фразами с командиром спецотряда. Отпускаем машины, и я иду к Ире. Мирон помогает мне сесть в салон моей тачки. Ведьма вытирает слёзы, размазывая грязь по лицу и пытается улыбнуться.
— Всё закончилось, родная, — мягко прижимаю её к себе, скрипнув зубами от боли в раненом плече. Мне бы зашиться. Но позже, ещё несколько минут точно можно подождать и побыть с Ирой. Ей я нужен сильнее всего.
Она ничего не говорит. Жмётся ко мне и тихо всхлипывает.
— Паш, — Мирон заглядывает к нам, — Рустам дозвонился. Детей забрал, очень просит вас быстрее вернуться, — улыбается друг.
— Пусть наслаждается компанией племянников, — улыбаюсь в ответ и устало закрываю глаза.
Всё, чего сейчас хочется, это обезболивающего и спать. Завтра я снова начну что-то чувствовать.
Глава 63
Ирина
Павел рядом и крепко прижимает к своей груди, где громко и часто бьётся сердце. Вокруг меня концентрируется его запах, смешанный с потом и кровью, но всё равно легко отличимый. Жадно вдыхаю и пропускаю в себя, наполняясь им и постепенно успокаиваясь. Только сейчас получается выдохнуть. Поверить, что всё закончилось. Всё хорошо. Жив!
Вытираю слёзы, что самовольно текут по щекам, и отстраняюсь.
— Паш, ты как? — всхлипываю и смотрю на его лицо. Даже в темноте видно, что оно чересчур бледное.
— Терпимо, — устало улыбается и прикрывает глаза.
Не нравится мне это. Тревожно осматриваю его и понимаю, что ткань толстовки на плече сильно пропиталась кровью и прилипла к телу. Ранение. Как будто могло быть по-другому. Ну почему нельзя сразу сказать? Скорая же в ста метрах!
— Дай я посмотрю.
Включаю свет в салоне и пытаюсь разобраться. Все эмоции и волнение мгновенно заменяются чётким алгоритмом действий.
— М-м-м, — стонет Павел от боли, когда я, расстегнув молнию, стягиваю с него толстовку. А за ней и бронежилет. Тяжёлый какой. Скидываю на пол, чтобы не мешал. Надеюсь, он нам больше не понадобится.
— Ничего себе, терпимо, — качаю головой. Одно плечо прострелено. — Паша, тебе срочно надо в больницу.
— Нельзя, — цедит сквозь зубы. — Криминал.
Медленно ощупываю сверху-вниз, кости вроде целы, но надо бы рентген сделать на всякий случай. На второй руке глубокая колото-резанная. Пальцы шевелятся, уже хорошо, сухожилия не задеты.
— Здесь зашивать без вариантов. У скорой нет хирургического набора. Не положено.
— Ты же в прошлый раз зашивала, — уголки его губ чуть дёргаются в улыбке.
— Там была моя скорая, — усмехаюсь нервно. — На всякий случай держала. И вот пригодилось.
Быстро стягиваю с себя водолазку, следом футболку, оставаясь в одном белье. Надеваю водолазку обратно, а футболку прикладываю к ране. Но этого оказывается мало. Как-то нужно срочно остановить кровотечение. Суечусь в поисках чего-то подходящего.
— Дай-ка, — тянусь к ремню на джинсах Павла и уверенно расстёгиваю.
— Родная, ну не сейчас же, — хрипло шепчет он и расплывается в пошловатой улыбке.
Закатываю глаза, но не могу не улыбнуться в ответ. Нашёл, о чём думать в такой момент. Но атмосферу всё же разряжает.
— Молчи, экономь силы, — цыкаю на него.
Выдёргиваю ремень и затягиваю на плече Ворона, используя как жгут. Жду, пока не становится лучше. Вторую руку зажимаю всё той же футболкой. Первая помощь оказана. Но нужны лекарства и обезболивающее. В скорой можно спросить.
— Я сейчас.
— Нет, — Павел перехватывает меня за запястье и едва ощутимо сжимает. — Не уходи.
— Паш, сиди спокойно. Я быстро, — говорю строго, без труда разжимая его пальцы.
Хмурится, пытается сопротивляться, но сил не хватает. Беру его лицо в ладони и ловлю поплывший, расфокусированный взгляд. Надо торопиться.
— Доверься мне, — даже в таком состоянии ему сложно ослабить контроль, но объективно я сильнее сейчас и могу спасти его. Как и в прошлый раз.
Павел сдаётся и отпускает. Выхожу из машины и, зябко ёжась от холодного ветра, спешу к скорой.
— Ир, — окрикивает меня Ольга.
Оборачиваюсь. Она стоит рядом с Филом, которого поддерживают под руки двое мужчин. Ещё один герой бандитских разборок… И угораздило же меня так вляпаться и подставить подругу.
— В больницу не хочет, — зло комментирует она, взмахнув на него рукой.
— В машину его отведите. Я сейчас, — мимолётно кидаю подруге, торопясь к скорой.
Две кареты из соседней и одна с моей подстанции. Врачи все заняты, осматривают и обрабатывают раненых. Откуда их столько? Мини-война прям или бандитские разборки лихих девяностых.
Стараясь никому не мешать, прошу у своих всё необходимое для двоих пострадавших. Со скрипом, но всё же дают под мою ответственность. Обещаю заехать и вернуть в ближайшее время, а заодно рассказать, куда так загадочно пропала.
В машину возвращаюсь бегом. Руки на морозе окоченели и плохо слушаются, растираю ладони, пытаясь хоть немного согреть.
— Потерпи, сейчас станет легче, — делаю Павлу укол и отсчитываю пульс.
Не нравится он мне. Кровопотеря большая. Надо срочно ехать в больницу. Сами не вывезем…
— Филу помоги, — хрипит он и тяжело сглатывает.
— Да, сейчас, — переключаюсь на Фила.
Осматриваю парня. Два ранения. В плече вроде на вылет, а вот с ногой сложнее. Не вижу выходного отверстия. Затягиваю жгуты и останавливаю кровь. Фил бодрячком, в отличии от Павла. Срочно нужно что-то решать.
— Оль, сделаешь? — отдаю ей шприц с набранным лекарством.
— Конечно, — нервно выдыхает и забирает.
— Не надо, — стонет Фил, но Ольга безжалостно втыкает иглу в мышцу.
Отхожу от машины на пару шагов и звоню бывшему однокурснику Косолапову. Он сейчас заведует отделением травматологии в одной из ведущих московских больниц.
— Ахметова, ты время видела? — вместо приветствия ворчит Алексей. — Что подумает моя жена?
— Как будто ты не на работе, — нервно улыбаюсь, очень надеясь, что угадала.
— Вот уходить как раз собрался, — хмыкает он.
— Может, задержишься? — голос предательски подрагивает.
— Да я так и понял уже, — вздыхает он обречённо, усмехаясь в трубку. — Что случилось?
— У меня двое мужчин… раненых, нужно зашить, но без огласки, — кусая губы, торопливо выпаливаю я.
— Зашибись, — хмыкает Косолапов. — И чё там?
— Огнестрел…
— Ира, ты понимаешь, что это уголовка? — спокойно, но с нажимом.
Всё я, конечно, понимаю, но других вариантов нет.
— Лёш, пожалуйста. Проблем не будет, — умоляю я.
— Ой, чую, пожалею я об этом, — сдаётся он, вздыхая. — Ладно, привози. Жду.
— Спасибо.
Сбрасываю звонок и иду искать Мирона. Он благим матом орёт на кого-то и держится за бок. Ему, судя по всему, тоже прилетело.
— Ир, ты чего? — хмурится Мир. — Ещё и без куртки.
Стаскивает с себя форменную и накидывает мне на плечи.
— Спасибо, — зябко кутаюсь. — Ты как?
— Да нормально, царапина, — отмахивается раздражённо и снова зажимает бок. — Давай ближе к делу, а.
— Мир, мне надо в больницу их отвезти. Поможешь? — смотрю на него с надеждой. — Да и тебя бы не помешало посмотреть.