— Хорошо.
— Дуня с тобой?
— Да.
— Вы в безопасности?
— Наверное. Мы в подвале. Нас мама спрятала, а их забрали, — снова разгоняется он. — Я слышал шаги, голоса.
— Тише, сын, тише. Всё хорошо, — притормаживаю его. — В каком вы подвале? В подполе в гостиной? — догадываюсь я.
— Да, да. В гостиной!
— Отлично. Посидите там ещё немного, ладно? Ничего не бойтесь. За вами приедет дядя Рустам.
— Хорошо. А мама? — снова повторяет Егор.
— Я её вытащу и верну тебе. Нам, — тут же исправляюсь. — Сын, — замолкаю, подбирая правильные слова.
Не знаю… Нельзя исключать вероятности, что я слышу его в последний раз. Иру вытащу. Сделаю всё, что в моих силах и даже больше. А сам? Мать его, я так отвык от этого ощущения! Когда вдруг вспоминаешь о своей уязвимости. И что реально можно там остаться насовсем.
— Егор, спасибо за доверие и за то, что принял меня как отца, — говорю очень осторожно. — Ты сильный парень. Взрослый уже. Не тот маленький, хиленький мальчуган, который много болел в детстве. Ты уже почти мужчина. Я горжусь тобой, слышишь?
— Пап, ты прощаешься? — его голос садится.
— С ума сошёл, что ли? — смеюсь я, чувствуя, как болит сердце. — Нет, — давлю ладонью на грудь, надеясь, что так будет легче дышать. — Просто хочу, чтобы ты знал. За Дуней присмотри…
— Пф! — фыркает мальчишка.
— Егор, — нервно улыбаюсь его реакции. — Дуня — девочка, нуждающаяся в защите, заботе брата и внимании семьи. У неё этого никогда не было. У нас у всех нет ничего ценнее друг друга. Ты меня понял?
— Да, пап, — вздыхает он.
— Молодец. Говорю же, мужчина. Всё, мне надо ехать. Ждите дядю Рустама и слушайтесь его, пока мы с мамой не вернёмся.
— Обещаю, — нехотя отвечает сын.
— Спасибо.
Сбрасываю и снова набираю Рустама. Выдаю ему весь расклад. Благо он не импульсивный мальчишка, нервничает, но всё понимает.
Следующий звонок Филу, затем Мирону.
Через два часа оба в моём кабинете. Мирный сидит в ахуе от такой инфы. Он, как и я, был уверен, что Халида давно сожрали черви. Сюрприз, блядь! Такое не тонет и, как выяснилось, не дохнет.
У Мирного есть свои доверенные люди из тех, что ещё в курсе той операции. Обзванивает, собирает. Мы с Филом приводим в боевую готовность своих. Осталось найти координаты. Халид не прятался, засветив номер телефона. Запеленговать его — дело нескольких минут.
— Да ладно?! — ржу я, глядя на точку на карте. — Сука, да ты не оригинален!
— Где он? — спрашивает Мирон.
— Там, где в прошлый раз его шавки меня подстрелили. Промзона Грановского. Что-то мне подсказывает, — хмыкаю, всё ещё глядя на неподвижную точку, — что Руслан Аркадьевич теперь точно не станет там ничего строить. Жалко. Его сын с друзьями готовят неплохой проект под это место. Придётся мне как-то компенсировать. Собираемся! — отдаю команду.
Бронник, стволы, боеприпасы, метательные ножи. Фил одевается.
— Останься здесь, — говорю ему.
— Ещё чего! — жёстко хмыкает парень.
— Фил! — рычу на него. — Это не твоя война! Вон там, — киваю ему на сейф для документов, — лежат бумаги, по которым ты сможешь занять это место. Грановский в курсе. Дальше всё от тебя будет зависеть. Решать тебе. Код от сейфа у тебя есть. Не захочешь, Руслан найдёт кого-то сам, но…
— Ворон, иди на хуй со своими прощаниями! — глядя в глаза, заявляет мне этот дерзкий гадёныш. — На кой хер мне это место, если я тут буду отсиживаться? Нет уж! Я в это уже влез по самые яйца. И еду с тобой, — складывает руки на груди.
— Филипп, — улыбаюсь, — ты таких, как Халид и его люди, ещё не видел.
— Вот заодно и посмотрю, — усмехается он, щуря свои тёмно-карие глаза. — Нас в детском доме в зоопарк никогда не водили.
— Упёртый, — вздыхаю.
— У меня хороший учитель, — шире улыбается Фил.
— Если все готовы, поехали, — обращаюсь к обоим. — Надо окончательно раздавить этих тварей.
Глава 62
Ворон
Вырубив мобильники, разъезжаемся по разным улицам города, чтобы не привлекать лишнее внимание. Переговариваемся по рациям, координируя действия друг друга. На месте будет не до этого, и я в очередной раз предупреждаю своих людей:
— Помните, у них две заложницы. Мы не знаем, где их держат. Проверяем и зачищаем каждый сантиметр локации. Работаем тихо, точно и наверняка. Никто из людей Халида не должен остаться в живых. Ходячего мертвеца никому не трогать. Он мой.
— Думаешь, они ещё живы? — тихо спрашивает Мир.
Я всеми силами гоню от себя эти мысли. Нельзя сейчас о таком думать. Живы!
— Уверен, — подтверждаю вслух. — Иначе на хрена это всё? — барабаню пальцами по рулю.
— Ты придёшь за ней в любом случае, — пожимает плечами друг.
— Минаев на это и рассчитывает. Только не ожидает, что мы заявимся к нему внаглую. Прямо с парадного входа.
Очевидно же. Мы продолжаем играть на слабостях друг друга.
— Серебряные пули приготовил? — жёстко ухмыляется Мирный.
— Я ему башку отрежу. Это надежнее пули.
— Не спорю, — кивает он.
У него в этой истории свой интерес. Нам обоим нужна голова Халида Минаева. Если мы выйдем оттуда живыми, может, он получит, наконец, очередную звезду на свои погоны.
Во всех читается нерв. Не боятся только мёртвые, но каждый из тех, кто сегодня едет со мной, подписался на это добровольно, осознавая и принимая все риски.
Филипп, сидя на заднем сиденье за Мироном, барабанит пальцами по колену, задумчиво глядя в окно. Мир замечает мой взгляд. Оглядывается на нашего молодого бойца.
— Что? — возмущается тот.
— Не геройствуй, — говорит ему друг. — Спокойно делай свою работу.
— Можно не надо меня учить?! — бесится Филипп. — Я не вчера сюда пришёл.
Не трогаем его больше, пусть медитирует. В конце концов, он прав. Мы просто страхуемся.
У меня всё ещё ломит в груди. Огонь из лёгких медленно растекается по венам. Пальцы покалывает, и каждый вдох-выдох на контроле, иначе от нехватки кислорода начинает болеть голова.
Пока едем, я мысленно рисую перед собой схему локации. Большая часть входов там закрыта наглухо, но есть неудобные места для тех, кто входит на территорию. Снова переговариваюсь со своими людьми по рации.
Занять крышу нам уже не дадут. В первую очередь надо будет снимать стрелков оттуда. Благо низко, достанем.
Машины бросаем в слепой зоне. Минута на то, чтобы собраться. Перед каждым боем кто-то молится, хотя верующих среди нас единицы, кто-то мысленно прощается с близкими, кто-то просто молчит. Я раньше относился к третьим. Сейчас, закрыв глаза, обращаюсь к Егору, ещё раз прошу у него прощения и признаюсь, что люблю. Передаю привет дерзкой девочке с рваной стрижкой, которая так отчаянно боится остаться одна. Я помню, что обещал ей не умирать, но всё меняется слишком быстро.
Ведьма… ей я уже всё сказал. Мы скоро увидимся. Мой приоритет прежний — вытащить её и убрать Халида, чтобы моя семья жила, не оглядываясь.
Никто не желает друг другу удачи. Плохая примета. Переглядываемся, по взглядам сверяя готовность. Жестами начинаем указывать друг другу направления. Слышны только мужское дыхание, шаги, хруст мелкого битого стекла под подошвой ботинок, перезаряд стволов с щелчками и лязг металла.
Привычка считать в обратную сторону — тоже профдеформация.
Десять, девять, восемь…
Двигаемся с Мирным вдоль стены.
Семь, шесть, пять…
Первые выстрелы. Один из наших падает на спину с пулей во лбу. Зажмуриваюсь на долю секунды. Мои парни снимают убийцу с крыши. По нам снова стреляют.
Четыре, три…
Мы с Миром выходим из укрытия и по указке от своих снимаем ещё одного, но тут же у нас раненый в ногу. Не смертельно. Зажимает рану, уходя под стену. Мир прикрывает меня, я снимаю человека Халида.
Два, один…
Из закоулка слышатся шаги. На нас вылетает сразу несколько человек с автоматами. Уходим от очереди. Фил прижимается к стене с другой стороны от входа. Жестом показываю ему, чтобы не дёргался. Вынимаю нож, пули не бесконечны. Фил кивает и делает то же самое.