весь сборник «Листья» (без «Праздника», но с «Путешествием» целиком) и несколько рассказов. А также «Высшая мера». И в издательстве «Малыш» вышла еще одна книжка «для самых маленьких»
Разумеется, это была победа. «Переполох» удалось опубликовать во второй раз, «Подкидыш» в третий. Но главное, главное – «Высшая мера»! Пусть в сборнике, с огромным опозданием – что почти убийственно для повести документальной: 9 лет! – но удалось! И это доставило мне все же некую радость. Правда, не очень большую.
В связи с «Высшей мерой», кстати, были ведь и еще события – раньше – и в частности первый (и последний) в жизни вызов в КГБ. Вернее, не в само здание на Лубянке, но – по соседству, на улице, мне назначил встречу по телефону некий товарищ «из Комитета Государственной безопасности». Эта встреча уже описана в одной из моих книг (повесть «Пирамида»), не буду повторяться. Скажу только, что для того, чтобы реабилитировать главного героя «Высшей меры», я дал лейтенанту экземпляр тогда еще неопубликованной рукописи. И он, прочитав, сказал по телефону (больше мы с ним лично не встречались), что повесть ему понравилась, но что «такие вещи будут у нас печатать через пятьдесят лет, не раньше». А ее вот напечатали всего-навсего через 7 лет после нашего с ним разговора! Тем не менее, подлянку издательство «Советский писатель» мне все же кинуло: тираж сборника дали по тем временам минимальный – 30 тысяч. Но хоть обложка твердая, и то ладно.
Итак, три книги, не считая маленькой «малышовой» («По Уссурийской тайге») и статей в двух журналах. А еще меня пригласили на радио, и выступал я то ли два, то ли три раза. Правда, лишь на «экологическую» тему…
Разумеется, две из трех книг вышли вовсе не «как по маслу» – «Зажечь свечу» без «хода конем» вообще бы не вышла, а «В поисках Аполлона» была напечатана на жуткой бумаге: получив авторские экземпляры, я несколько дней приходил в себя. Потом дошли сведения, что печатники очень старались, но – плохая бумага (издательство опять пожалело – вот тебе и «советский Гржимек»…) и плохая краска… В издательство потом приходили возмущенные письма с упреками в том, что, мол, «изуродовали плохой печатью отличную книгу, угробили прекрасные фотографии»…
Единственное, с чем повезло почти полностью – «В Стране Синих…». Редактором опять была Инна Борисовна Шустова, дай ей Бог здоровья. Книга была хорошо напечатана на меловой бумаге и продавалась, как мне сказали, почти исключительно в валютных магазинах «Березка» и за рубежом. Правда, в процессе печати, когда дело дошло до слайдов, возник конфликт с главным художником. Я ведь сам монтировал цветные вкладки в книгу, но главный художник, назначенный совсем недавно и получивший какую-то премию во Франции, выразил свое несогласие с тем, что монтировал вкладки я сам, а не художественная редакция издательства. Я к этому очередному выпаду отнесся спокойно и сказал, что не возражаю, если за это дело возьмутся они. Они поручили это дело молодому парню, почти мальчишке, но он, в сущности, почти ничего не изменил в моем монтаже.
А с редакторшей книги «В поисках Аполлона» произошел эпизод, который в очередной раз доставил мне грустные переживания. В период нашей работы над рукописью она так ею восхищалась (как, впрочем, и предыдущей моей книгой, «Джунгли во дворе», которую я ей, естественно, подарил)! Но тут в московских магазинах появилась переводная книга английского фотографа, отпечатанная очень качественно, на отличной меловой бумаге. Она, как и три моих первых книжки о путешествиях в «джунглях» трав, была посвящена фотографированию главным образом мелких существ живой природы. Но упор в ней был главным образом на технические особенности «макросъемки», причем с фотовспышкой, то есть с нарушением естественности путешествий, как я считаю. Неплохая книга, с фотографиями вполне профессиональными, но… Не было в ней и попытки действительно познать, ощутить «великолепный пестрый мир», окружающий нас, маловато уважения к «мелким тварям», все как-то слишком технично, внешне, чисто западный, довольно-таки бездушный подход.
Однако, именно эта английская книжка подвигла мужа редакторши, по ее словам, на занятия макросъемкой. Не моя, а эта. Западная, чужая. Во-первых, заграница (не нам, россиянам, чета!), во-вторых, отпечатана ведь так четко, бумага такая качественная… Не то, что, к примеру, мои рассыпающиеся, в тонкой обложке и на газетной бумаге «Джунгли» или с мутными фотками «Поиски…»! Грустно было не от того, что муж редакторши «запал» на чисто внешнюю привлекательность английской книжки, а то, что сама редакторша, так восхищавшаяся и текстами моими, и слайдами, восприняла порыв своего мужа как нечто естественное. А ведь она работала в том самом издательстве, где хотели «делать из меня» «советского Гржимека». Увлечение ее мужа макросъемкой, к слову, продлилось совсем недолго…
И опять совпали события моей жизни с событиями в стране! Знаменитый Апрельский Пленум ЦК КПСС и приход к власти М.С.Горбачева совпали с моим «удачным годом». Официально была объявлена «гласность» и «перестройка». Это вселяло надежды…
А в следующем году была опубликована «Ростовская элегия», зарубленная 11 лет назад Рецензентом. Мне повезло: старая моя знакомая, Эля Мороз, пришла на работу в журнал «Знамя» редактором в отдел прозы. Она позвонила мне и спросила, нет ли чего для их журнала. Я и дал «Элегию». Ей понравилось. Вот и все дела: так, оказывается, просто… Тираж, как уже говорил, – 280 тысяч экземпляров.
В конце года в журнал пришел главным редактором Григорий Бакланов, хороший писатель, фронтовик, автор «Горячего снега». Он собрал, как выразился, «лучших молодых писателей» в редакции «на чай». Я был приглашен на «чаепитие» именно благодаря «Ростовской элегии». Когда Бакланов задал вопрос на тему «у кого что есть для журнала», я сказал, что у меня есть – только что закончена – повесть «Пирамида». Острая, документально-художественная…
«Пирамида»
Идея, возникшая вообще-то давно, однако начавшая конкретно формироваться в период Открытого письма («ход конем»), сначала приобрела вот какую форму: написать обо всех тех мытарствах и приключениях, что пришлось перенести мне в связи с повестью «Высшая мера». «Эксклюзивный» заказ редакции Литгазеты, посыл в командировку, написание мною солидной документальной повести (для чего, естественно, пришлось встретиться со множеством людей, пересмотреть кучу документов, самостоятельно, как бы экстерном, приобрести юридические знания – так, что в повести не было допущено юридических ошибок, что подтвердили специалисты высокого уровня: Н.Банников, В.Треплин да и сам А.Ваксберг, между прочим…), полное одобрение этой повести «заказчиком» З.Румером и членами редколлегии «Литературной газеты»… И – отказ от публикации по весьма сомнительным причинам. Разве все это не есть по сути то же