Вечером новичка ждал сюрприз. В Кандагарской бригаде был отработан механизм дежурства медиков – каждый вечер в 18 часов заступал на сутки врач (привлекались по графику все врачи медроты и врачи батальонов). Обязанностей было много: это и проверка наряда, заступающего в караул, и проверка кухни для приготовления пищи солдатам с последующей выдачей разрешения на завтрак, обед и ужин, и прием всех больных в вечернее время, поход по вызовам в жилые помещения старших офицеров Бригады.
Сегодня по графику должен был заступать Владимир Бардин, который «великодушно» уступил это право своему заменщику («А зачем я буду дежурить? Вот пусть Сашка и начинает „с места – в карьер“, сразу поймет, что к чему). Невский безропотно согласился.
Служба в медроте началась…
Вечером после ужина практически все свободные медики ушли в кино. Фильмы смотрели прямо на улице под открытым небом – экран висел на стене клуба части. Многие сидели на земле, кое-кто даже смотрел стоя, но большинство ходили на сеанс со своими стульями-табуретками. Вот и сейчас хирурги, подхватив табуретки, помахали Невскому на прощание и ушли. Он должен был продолжать прием больных.
Закончив разбираться с последним солдатом, пришедшим на прием, Невский вышел на улицу, присел на лавочке в курилке рядом с фельдшером Валерой Сибатой. Сержант, не спеша, протянул сигарету, давая прикурить офицеру. Помолчали. Впрочем, как уже понял Невский, этот парень не был любителем поговорить. Даже за весь сегодняшний прием больных они очень мало говорили – фельдшер выполнял его распоряжения без лишних вопросов.
Оба одновременно вздрогнули, когда раздался сильный хлопок со стороны здания стационара. Почти сразу над крышей стал подниматься столб черного дыма, хорошо видимого в свете догорающего вечера.
Сержант и офицер переглянулись, бросились в здание. В помещении уже царила паника, коридор быстро заполнялся едким, удушливым дымом. Главное было – спасти раненых и больных. Опытные фельдшера медроты (Табачников Слава, Парасолька Иван, Воляк Алексей) вместе с прибежавшими Сибатой и Невским толково организовали эвакуацию лежачих. Ходячие раненые активно помогали. Всех раненых и больных размещали прямо на земле у здания стационара. Никто не задохнулся в дыму.
Со всех сторон на помощь уже бежали люди. Показ фильма был прерван – многие помогали в тушении пожара. Подкатили несколько машин с водой. Ведра подавали по цепочке, заливая очаги огня. Здание удалось отстоять. Но крыло, в котором размещалась операционная, сгорело полностью. На все про все ушло менее тридцати минут.
Позже специальная комиссия установила, что причиной пожара явилось замыкание электропроводки – она давно нуждалась в замене. Начальник операционно-перевязочного отделения, как и ведущий хирург, подали не менее пяти рапортов в течение последних трех месяцев. Просьба к руководству бригады была одна – заменить опасную проводку. Увы. Ни один из рапортов не помог избежать нагрянувшую б ед у.
Ущерб от пожара исчислялся кругленькой суммой. Никто из медиков наказан не был (как и дежурный врач Невский), напротив, даже объявили благодарность за умелые и решительные действия. В заключение медикам порекомендовали восстанавливать ущерб… своими силами. И это в стране, где даже найти гвоздь было проблемой.
Весь последующий ремонт тяжким грузом лег на плечи ВТОРЫХ. Спустя несколько дней многие ПЕРВЫЕ уехали в Союз.
Кандагарский период жизни старшего лейтенанта Невского продолжился…
Глава 7. Февраль 1984 года1Праздник почувствовался сразу с утра. На завтрак каждый раненый получил по апельсину. Это было очень трогательно, когда солдат, раздающий пищу, таинственно улыбался и торжественно произносил: «С праздником Советской армии!». При этом он старался подать оранжевый плод прямо в руки. Капитану Копейкину он положил подарок на грудь, но тот никак не отреагировал. Солдатик смутился и переложил апельсин на прикроватную тумбочку.
Невский поднес крупный, тяжелый плод к лицу, с удовольствием втянул его запах. Апельсин пах новогодним праздником. Это было замечательное ощущение – словно встреча с домом.
В десять часов утра раненых приехал поздравить командующий 40-й армией. Его появление почувствовалось сразу – в фойе наступила тишина, потом большая группа людей стала перемещаться из палаты в палату.
Дошла очередь и до палаты Невского, которую по-прежнему именовали «послеоперационной», как было написано на двери. Вместе с командующим (генерал был среднего роста, с большими залысинами на лбу, с уставшим лицом – он напомнил Невскому его школьного учителя физики. Правда, этот учитель был одновременно и директором школы, поэтому имел волевой и твердый взгляд, как и этот военачальник) в палату вошли несколько офицеров в афганской форме, начальник госпиталя, начальник отделения и лечащий врач майор Изюров. Большая группа посетителей осталась топтаться на пороге.
Внимательно всмотревшись в лицо командующего, Александр вспомнил, что уже приходилось с ним встречаться прошлым летом. Тогда он еще был генерал-майором и не командовал прославленной 40-й армией. Генерал появился в мед роте, пожелал побеседовать с врачами. Встреча состоялась в ординаторской, проходила в непринужденной, спокойной обстановке. Гостя интересовали проблемы медиков, просил называть все без утайки. Много и внимательно слушал, записывал. Была составлена целая заявка на недостающее имущество и медикаменты. Особенно его заинтересовали трофейные пакеты для переливания кровезаменителей для раненых – такие можно использовать даже на поле боя, вколол в вену, пакет пластиковый с жидкостью положил раненому под голову, не надо никаких неудобных стоек для таких «капельниц».
Генерал рассмотрел принесенный специально для него пакет, посетовал вместе с медиками, что в СССР таких пока не выпускают.
Встречей с этим человеком медики остались довольны. Он выгодно отличался от многочисленных гостей и проверяющих, которые появлялись почти еженедельно. Особенно обрадовались, когда практически все из своего заявленного списка получили буквально через неделю. Это был человек дела. И вот теперь он, как оказалось, стал командовать всей 40-й армией.
Лечащий врач Изюров Виктор Семенович докладывал коротко и толково о каждом раненом, об обстоятельствах ранения, о проводимом лечении. Он начал с Сергея Сомикова.
Командующий слушал, не прерывая. Потом осторожно пожал забинтованную руку и перешел к кровати Петра Копейкина. Его заинтересовал данный случай, он попытался сам «достучаться» до погруженного в себя капитана, но тот так и не ответил на вопросы генерала.
Юрий Пшенко оказался верен себе – он пожаловался командующему, что «утку» приносят не по первому требованию. Начальник госпиталя посмотрел «страшными глазами» на начальника отделения, тот – на лечащего врача. Ясно дело – позже будет «разбор полетов».
Но генерал неожиданно улыбнулся и сказал: «Так „дуй“ в постель – вот и будет выход!»
Юрка почти радостно воскликнул: «Я так и делаю!»
Все рассмеялись. Напряженность исчезла. Генерал перешел к постели капитана Красько. Выслушав сообщение лечащего врача, он вдруг крикнул:
– Начальника медицинской службы сюда.
Из коридора протиснулась фигура высокого седого полковника.
– Вы что, решили всех врачей извести? Слушаю, что один врач получил ранение в рейде, второй, третий. А этот, – он показал на Невского, – тоже врач?
– Так точно! Врач-хирург, получил ранение в рейде. Это медрота Кандагара. – торопливо проговорил начальник отделения.
– Вот видите! Четыре врача, причем трое хирурги. Практически в один месяц получили ранения. У вас что, нет «кадрового голода»?! Почему плохо продумали защиту медиков в рейде?! Почему они у вас ездят на незащищенных машинах, которые пробивает любая очередь из автомата. Для них ведь специально поступают бронированные гусеничные транспортеры. Короче говоря, товарищ полковник не далее, как завтра, положите мне на стол соображения по поводу эффективной защиты своих медиков во время медицинского обеспечения боевых рейдов.
Генерал говорил, не повышая голоса, но «градус» его требовательности повышался с каждым произносимым словом.
– Есть! – коротко ответил седой полковник-медик.
Генерал пожал руку Николаю Красько, потом, припомнив что-то, резко повернулся к офицерам в афганской форме.
– В этой палате у нас есть офицеры для награждений? – Увидев утвердительный кивок, командующий шагнул в сторону, добавил при этом. – Я уступаю вам, Валоят Хабиби. Прошу вас, генерал-майор.
Трое афганцев, один из которых был в гражданской одежде, вышли из общей группы. Один из них зачитал бумагу, согласно которой капитан медицинской службы Николай Красько «За проявленное мужество и героизм, за образцовое выполнение интернационального долга награждается афганским орденом „Звезды“». Тут же награда и документ к ней были переданы офицеру афганским генерал-майором. Все присутствующие активно похлопали.