Анатолий поднялся. Поминутно извиняясь, он сообщил о немедленном отъезде в отпуск на родину – его мама сильно болеет, вырастила его одна, а теперь боится, что больше не увидит сына. В отпуске он не был ни разу, полтора года уже в Афгане. Комбриг подписал его рапорт на отпуск, и Порохневич сможет уже завтра обнять маму. Но надо найти ему замену в батальон примерно на два месяца, такое условие выдвинул командир батальона.
– Выручите, мужики, – закончил офицер.
Все знали, что этот батальон еще с конца января был размещен прямо в пустыне на запад от Кандагара. Кроме тяжелых бытовых условий (пыль, жара, дефицит воды и т. д., и т. п.) подразделения батальона «не вылезали с боевых». Кроме охраны регулярно проходящих колонн, приходилось заниматься проверкой разведданных, прочесывать кишлаки, выставлять блокпосты, наконец, принимать участие во всех рейдах, проводимых бригадой. Одним словом, батальон жил в удалении, автономно. А раненые оттуда поступали очень часто.
– Желающие есть? Или мне самому назначить? – продолжил уже капитан Рудов.
Врачи медроты задумались, воцарилось молчание. Каждый прикидывал свои возможности: справлюсь ли? Не хотелось подводить опытного боевого доктора Порохневича. За ним давно закрепилась слава «самого отчаянного и бесстрашного врача батальона».
Поднялась одна рука, другая, третья. Кажется, Анатолий даже вздохнул с облегчением – его отпуск состоится!
– Хорошо, – опять заговорил Рудов. – Пусть едет Невский, он первый поднял руку. Опыт по оказанию помощи в боевых условиях имеет. Думаю, справится. Кстати, а почему ты вызвался?
– Ну, во-первых, я хорошо знаю Толю, знакомы уже почти год; хочется ему помочь. А во-вторых, хочу поближе познакомиться с пустыней. Кажется, сбывается предсказание одного полковника-медика. Я сдавал выпускной экзамен, примерно пять лет назад, это был предмет «Организация и тактика медицинской службы», один из вопросов мне попался – медицинское обеспечение в пустыне. В целом по билету я ответил хорошо, а на этом вопросе споткнулся, нес полную «ахинею». Председатель экзаменационной комиссии тогда прервал меня вопросом: был ли я когда-нибудь в пустыне? А, узнав, что не был, он сказал: «Воинская служба тем и интересна, что заранее не знаешь, куда забросит судьба. Так что попадете в пустыню – там на практике разберетесь с медицинским обеспечением. А пока я авансом зачту этот ответ». Он улыбнулся и отпустил меня с миром. Позже были объявлены результаты ответов ребят всего нашего взвода. Я получил четверку. Теперь хочу аванс отработать.
– Исчерпывающий ответ, – капитан Рудов засмеялся, его поддержали остальные. – В таком случае, тебе и «карты в руки». На практике разберешься с пустыней. Ладно, Саша, завтра, 13 мая, вылетишь на вертолете после пятнадцати часов. Я узнавал – «вертушка» будет. А пока Толя тебя проинструктирует на прощание. Все свободны.
До поздней ночи Невский записывал всевозможные советы и пояснения, которые старательно диктовал ему Порохневич.
2Прошагав около двухсот метров, Невский подошел к гигантскому шатру – маскировочная сеть, составленная из коричнево-бурых пятен, надежно скрывала всю конструкцию под собой. Под сетью оказался невысокий забор с единственным входом. Двери не было, но по краям росли два невысоких деревца с зеленой листвой. Внутри ограды стоял деревянный стол, вкопанный в землю, вокруг него на деревянных лавках сидели четверо голых по пояс мужчин, азартно игравших в домино. Это сильно напоминало деревенские посиделки. БÓльшую часть территории под сетью занимал одноэтажный каменный дом почти квадратной формы с плоской крышей. Он и, правда, напоминал крепость. Стены были выложены из крупных бетонных блоков, массивная толстая дверь была открыта настежь, внутри просматривались две комнаты. На стенах имелась пара окон, больше похожих на бойницы. Домик был довольно вместительный – не менее 40 квадратных метров.
Невский кашлянул и громко доложил, обращаясь сразу ко всем (не мог угадать, кто тут комбат):
– Старший лейтенант Невский! Прибыл для исполнения обязанностей врача батальона.
Один из игроков посмотрел на пребывшего, неторопливо положил свои «костяшки домино» на стол, поднялся навстречу. Это был коренастый, среднего роста человек с внушительной рельефной мускулатурой. Он был почти черным от загара, как и все остальные.
Крепко пожав руку доктору, он произнес:
– А мы ждали только завтра. Впрочем, это хорошо! Молодец, Толька, что быстро нашел себе замену. Комбат-три, майор Тараборин Александр Александрович. Впрочем, в не официальной обстановке откликаюсь на Сан Саныча. Тебя как зовут?
– Александр.
– Тезка, значит. Знакомься с остальными.
Он по очереди представил своих офицеров: замполита (майор Пястолов Владимир), начальника штаба (капитан Кобылаш Виктор), зампотеха (старший лейтенант Новорук Богдан). Все трое были под стать своему комбату – такие же крепкие, мускулистые, у всех троих, как и у комбата, были черные усы.
Каждый раз, пожимая руку, Невский называл себя. Он был несколько смущен – не ожидал столь радушного приема. Летел сюда, как на «передовую», оделся в «броню», а здесь люди ходят, как на курорте. Словно прочитав его мысли, Сан Саныч торжественно объявил:
– Итак, ты прибыл в славный гвардейский мотострелковый батальон номер три. Здесь твоей жизни ничего угро; ать не будет. Так что снимай бронежилет, оружие будешь хранить в доме, потом покажем где. Кроме того, сразу же раздевайся по пояс. У нас здесь принята форма одежды «номер раз». Я даже подписал соответствующий приказ по нашему гарнизону. Во-первых, стоит жара, а во-вторых, загоришь хорошенько, что полезно для укрепления здоровья. Голову рекомендую всегда на солнце укрывать панамой, иначе быстро схлопочешь тепловой удар. Наконец, босиком ходить не рекомендуется: земля горячая, да и всякой твари полно в пустыне. Еще увидишь. Это змеи, скорпионы, фаланги, каракурты и т. д., и т. п. Кстати, сразу можешь ознакомиться с некоторыми яркими образцами. Вон они на столбе приколоты.
Майор указал на невысокий столб, вкопанный недалеко от стола – там висел умывальник. Невский подошел поближе. Действительно, было на что посмотреть: английскими булавками были приколоты различные по размерам и окраске фаланги, скорпионы, саранча, была даже одна небольшая гюрза (змея очень натурально обвила собой столб; казалось, что она вот-вот откроет пасть, и поднимет голову). Александра невольно передернуло. Он, не спеша, разделся по пояс; успел неплохо загореть, но по сравнению с остальными был все же «белоснежкой».
Комбат, довольный впечатлением, произведенным на доктора его коллекцией «тварей», снисходительно улыбнулся. Потом он громко хлопнул в ладоши и крикнул: «Дневальный!» Почти мгновенно из дома выскочил дежурный. Он, как и все, был по пояс голый, на голове – лихо заломлена на затылок панама, на поясе – штык-нож. Солдат скороговоркой назвал себя, правда, Невский совершено не разобрал ни слова.
– Ты измерял, сколько сегодня градусов было в 14.00? – И уже, повернувшись к доктору, майор Тараборин пояснил. – Я завел специальный журнал, где дежурные записывают показания термометра на улице в 8.00 и 14.00. В мае все данные колеблются от «до шестидесяти» и «за шестьдесят». Конечно, это днем. Утром бывает даже прохладно по нашим меркам. Сам все на себе почувствуешь. Так сколько было?
– Опять жара за шестьдесят, товарищ майор. – Бодро доложил солдат. Потом добавил. – Шестьдесят три градуса выше нуля.
– Вот видишь, док? Конечно, на такой жаре никакой работы быть не может. У нас перерыв на обед с 12 до 16 часов. Впрочем, и в бригаде такой же распорядок. Так что ты прилетел аккурат в наш перерыв, есть еще 15 минут. Садись. Отдыхай. Сейчас тебя угостим нашим фирменным квасом. Настоящий хлебный квас, а главное – холодный. Ну-ка, сынок, нацеди нам в бидончик еще напитка, – обратился комбат к дежурному.
Солдат тут же исчез в доме. Пока его не было, офицеры продолжили играть в домино, а Сан Саныч неторопливо продолжал рассказывать о жизни в пустыне. Выходило, что и здесь советский солдат приспособился, освоился. Первые недели, конечно, было очень трудно. Сейчас «попривыкли», «пообтерлись». А доктор батальона вообще проявил невиданное усердие и настойчивость – смог своими силами и «хапспособом» построить это здание. «Выцыганивал» с проходящих колонн строительный материал, ему понемногу выдавали. Вот за два месяца и построил эту «крепость» (солдат ему выделяли каждый день в необходимом количестве). Честно говоря, никто не верил в успех дела. Но получилось здорово. Теперь здесь своеобразный командный пункт, штаб, даже – офицерский клуб. В доме есть глубокий погреб, там хранятся запасы продуктов. Вот и бочка с квасом там стоит холодная.
Появился вновь солдат, поставил на стол трехлитровый эмалированный бидон с цветочным рисунком. Именно этот рисунок и напомнил о далеком доме. Бывало, с таким бидончиком бегали за пивом… Квас оказался очень вкусным, в меру – сладким, холодным. Только выпив подряд три стакана, Невский смог остановиться. Вот оно – настоящее блаженство!