ничего не ответила. Она считала неразумным возражать и указывать Вадериону на то, что его подданные вели себя по отношению к ней так, как вел себя он. Он пренебрегал ею, и его слуги повторяли за ним. Это было естественно, и если завтра Вадериону наконец наскучит эта игра в страсть, и он забудет про нее, она вновь уйдет в тень, став никем даже для челяди.
Она задумывалась об этом не так часто, а в присутствии Вадериона у нее и вовсе не хватало на это времени. Но когда Элиэн оставалась одна, сидя в гостиной своих покоев с книгой в руках, она могла часами смотреть в стену и думать, думать. Или брала шитье, и пока иголка с нитками скользила по ткани, она вновь погружалась в свои невеселые мысли. Но пока это был лишь призрак ее тревог — последние два месяца, несмотря на казнь Ринера, были для нее счастливыми. Все же не зря она приложила столько усилий, чтобы завоевать внимание Вадериона. Тщательно создавала образ, приучала себя держать лицо, резко отвечать, при этом не переходя грань — постоянно быть в напряжении, зато для всех остальных она стала Императрицей, и даже собственный супруг обратил на нее внимание. Как же разительно отличались их отношения до и после войны! Вот только Элиэн не знала, сколько продлится лояльность Вадериона. Зная его, можно было с уверенностью сказать, что скоро она ему наскучит. У нее не было ни выдающейся внешности, ни ума (как повторял ее муж, она всего лишь женщина), ни навыков опытной соблазнительницы. Так что оставался лишь один вариант собственного спасения, и стоило думать лишь о нем, не теряя головы, но Элиэн было так тяжело оставаться равнодушной к Вадериону, когда он внезапно стал таким заботливым, когда она стала видеть через его грубость, скрывающуюся в глубине слов и поступков нежность и что-то, что ей хотелось принять за любовь. Влюбленность. Это по отношению к Вадериону она еще допускала. В конце концов, он тоже способен чувствовать.
«Даже если это влюбленность, она не продлится долго, — напомнила себе Элиэн. — Не смей сама влюбляться в него, иначе ты обречена».
Вот только беда — она больше была не властна над своим сердцем! И Вадерион все крепче и крепче привязывал ее к себе, чтобы однажды вырвать эту любовь из ее сердца. Все же он убьет ее — пусть и не своими руками.
Элиэн на секунду выпустила из рук шитье — вышивку замка на фоне заката — и коснулась висков: в последнее время они стали болеть все чаще. Такого не было даже во время войны. Она уставала, ей было тяжело бороться с Ринером и со своей светлой сутью, убивая все в себе, что могло помешать ей выжить в Темной Империи, но даже тогда ей не было так плохо, как сейчас. Эти приступы головной боли происходили все чаще, и она до дрожи боялась того момента, когда Вадерион станет их свидетелем: ее слабость станет началом конца, которого она давно ждет.
К счастью, сегодня боль исчезла почти сразу, даровав Элиэн пару часов свободы. Она уже собиралась вернуться к вышивке, как в дверь вошел Вадерион — несмотря на то, что формально это были не его покои, правила вежливости он соблюдать не собирался. Тем более здесь он бывал намного чаще, чем у себя. Он даже предложил ей переехать в его покои, плюнув на устаревший этикет, но Элиэн отказалась, отговорившись какой-то ерундой. Не признаваться же ей было, что она боится привыкнуть к его покоям, к нему самому. Здесь, у себя, она еще хоть как-то могла держать оборону, не забывать о том, что ее ждет.
— Темной ночи, Элиэн, — он, как и всегда, коснулся губами ее запястья, заставив ее мысленно поплыть от одного этого прикосновения. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Вадерион плавно опустился в кресло напротив, а рядом с ним возник прямо из ниоткуда темный эльф. Этот дроу был похож на острый стилет, а взгляд его был взглядом убийцы — холодный, жестокий, расчетливый… и явно недовольный тем, что он здесь находится. Этот незнакомый эльф также бесшумно прошел к третьему креслу и опустился в него, глянув на Вадериона, и вот этот взгляд рассказал Элиэн о многом.
— Элиэн, познакомься, это Тейнол, глава Теней. Они…
— Шпионы Темного Императора, — перебила его Элиэн, по-другому глядя на гостя. — Значит, это не пустые слухи.
— Нет, хотя слухи сильно преуменьшены. Тейнол и его Тени хорошо делают свою работу, — ответил Вадерион и продолжил: — Тейнол, моя супруга Элиэн.
— Приятно познакомиться, но думаю, вы и так меня знаете, — проницательно заметила «его супруга».
— Мой взор видит многих, ваше величество, — осторожно заметил Тейнол и склонил голову в знак почтения. — Я рад быть лично знакомым с вами.
Все это время обмена любезностями Вадерион сидел, сверкая, как именинник. У него всегда появлялось такое выражение лица, когда он ждал одобрения от Элиэн. Очевидного одобрения. К сожалению, неспособность польстить собственному мужу приводила к тому, что она зачастую говорила совсем не то, что он желал услышать. Потом обижался, ходил мрачный, но в итоге не делал так, как не понравилось Элиэн. Но сейчас он ждал ее одобрительного вердикта слишком очевидно, поглядывая то на нее, то на представленного ей Тейнола, которому явно не нравилось находиться под чьим-то пристальным вниманием. Он с настороженностью смотрел на Императрицу.
Элиэн демонстративно перевела взгляд на довольного супруга.
— Мне приятна честь, оказанная тобой, но не соблаговолишь ли объяснить, какие цели ты преследуешь, знакомя нас с Тейнолом?
— Всего лишь правило вежливости, — с невинным взглядом ягненка ответил волк — то есть Вадерион. — Мы с Тейнолом знакомы давно, так что ваше знакомство — мое желание. К тому же я хочу проверить твой тезис.
— Так вот в чем дело, — понимающе кивнула Элиэн, мысленно морщась от досады. Вчера у них с Вадерионом зашел спор о ее любовных романах. Муж, как всегда, высмеял ее увлечение, за что получил жесткую отповедь. В конце Элиэн добавила, что ее романы ничуть не хуже его умных книжек, ведь эльфы и люди везде одинаковые — что в жизни, что на страницах. После этого Вадерион пообещал, что заставит ее показать свои способности на деле — раз она так много прочла своих «романчиков», значит хорошо должна разбираться в эльфах и других расах. Вот теперь пришел ее черед расплачиваться. Вадерион хорошо подобрал кандидатуру для «опыта»: Тейнол, как глава Теней, хорошо умел скрываться, да и Элиэн