Читать интересную книгу Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин

то завтра или послезавтра.

– Художник?

– Майкл Салти, да. Эксцентричный человек, совершенно безумный… Кстати, благодарю вас за то замечание о свечах. Вместе с показаниями судмедэксперта оно помогло определить время убийства – между тремя и четырьмя часами дня.

– Значит, как я понимаю, нет никаких сомнений в личности преступника?

– Нет, – подтвердил Пик, – совершенно никаких. Один из служащих видел его с натурщицей днем в двенадцать пятьдесят, а лифтеры уверяют, что никого больше не доставляли в пентхаус ни днем, ни вечером. Его отпечатки остались на ноже, подсвечниках, пластинке проигрывателя. Есть и другие улики.

– А кто-нибудь заметил, как он выходил из здания после совершения убийства?

– Нет, никто. Это единственное недостающее звено. Но, поскольку Салти здесь нет, он, вероятно, ушел. Наверное, по пожарной лестнице; мы проверили – это возможно… Девушка – Барбара Бребант – из богатой семьи. – Пик покачал головой. – Однако необузданная натура. И при этом совсем юная. Она общалась с сомнительными художниками последние несколько лет; большинству из них она давала больше, чем они могли принять, если позволите так выразиться. Полагаю, она стала известна своей порочностью; ее так и описывают – «порочная красавица».

– Древнеримского типа, – заметил Таррант. – Не такая уж и редкость в нашем городе… Жила с Салти?

– Нет, дома. Когда удосуживалась дойти до него. Никто не сомневается, однако, что Барбара была любовницей Салти. И, судя по тому, что я выяснил, всех своих любовников она одурачивала, наставляла им рога. Салти в конце концов сошел с ума и убил ее.

– Да, все сходится, – согласился Таррант. – Портрет развратницы и вбитый в нее гвоздь. В действиях безумцев есть своя логика. Салти, вероятно, и сам был распущенным, но Барбара показала ему такие глубины, о каких он и не подозревал. Потом раскаяние. Его безумие приняло форму отрицания привычных ценностей, он превратил девушку в символ своего порока, нарисовал, а затем убил ее, так же как изуродовал гвоздем полотно… Да, Салти – тот, кто вам нужен, тут все ясно.

Пик затушил сигарету.

– Неприятное дело. Но не особенно таинственное. Хорошо бы, чтобы все наши дела были такими же простыми. – Он собрался уходить.

Таррант тоже поднялся и сказал:

– Минутку. Есть еще пара моментов…

– Да?

– Можно попросить вас кое о чем, инспектор? Я хотел бы проверить несколько деталей, которые заметил этим вечером, и для этого мне нужно попасть в пентхаус.

Пик пожал плечами, словно нашел эту просьбу бессмысленной, однако ответил вполне доброжелательно:

– Да, я провожу вас туда. Все наши уже ушли, кроме патрульного. Он будет охранять здание, пока мы не арестуем преступника. У меня есть свободный час.

Но прошло два часа, прежде чем они вернулись. Инспектор не стал заходить, но я расслышал прощальные слова Тарранта около двери:

– Вы ведь назначите на сегодняшнее дежурство еще одного сотрудника, верно?

Инспектор молча кивнул.

Я с удивлением посмотрел на своего приятеля, когда он вошел в гостиную. Его одежда и лицо успели покрыться грязью, на носу темнело большое черное пятно. К тому времени, когда он вымылся и переоделся в пижаму, уже почти рассвело.

В течение следующих нескольких минут Таррант был непривычно молчалив. Хидо принес нам по стаканчику на ночь, но Таррант так и сидел, глубоко задумавшись, и в свете стоявшего позади него торшера я заметил, что он хмурится.

Вскоре Таррант издал своеобразный свист, вероятно принятый между ним и его дворецким сигнал, и тот почти сразу появился из коридора, ведущего в кухню.

– Садитесь, доктор, – произнес Таррант, не поднимая головы.

Наверное, я как-то выразил свое удивление, поскольку он продолжил, уже обращаясь ко мне:

– Я ведь говорил вам, что Хидо был врачом в своей стране, он получил хорошее образование. Если я хочу услышать его совет как друга, то называю его доктором – звание, на которое он имеет полное право. Обычно я поступаю так, когда встревожен… А сейчас я встревожен.

Тем временем Хидо уселся на диван и с улыбкой взял одну из сигарет Тарранта.

– Социальный обычай, вопрос удобства, – подтвердил он. – О чем совещание?

– Об этом убийстве в пентхаусе, – ответил Таррант. – Вам ведь известны факты, рассказанные инспектором Пиком. Вы их слышали?

– Да. Это часть моей работы.

– Да, с этой частью у вас все в порядке. Убийца – Салти. Тут нет никакой интриги, даже неинтересно. Но есть тут кое-что неправильное. Это буквально бросается в глаза, однако полиции безразлично. Их дело – арестовать убийцу; они знают, кто он, и ищут его. Им этого достаточно. А ведь в деле есть и тайна, настоящая. Меня не волнует погоня за преступником, но и у них она не увенчается успехом, если они не примут во внимание данный любопытный факт. Он весьма необычен.

Усмешка Хидо исчезла, лицо стало серьезным.

– Что же это?

– Это самая совершенная запертая комната, или, скорее, запертый дом, о котором я когда-либо слышал. Выхода нет, и все же убийцы там тоже нет. Девушка не покончила с собой; отпечатки на ноже – лишь одна улика, свидетельствующая о том, что убил ее Салти. Тут все логично. Но куда он делся и как? Слушайте внимательно. Вот что я понял из собственных наблюдений, из полицейских розысков и из нашего с Пиком недавнего осмотра.

Когда сегодня вечером мы вошли в пентхаус, Глиб не сумел открыть замок ключом, и нам пришлось взломать входную дверь, потому что она была заперта внутри на прочный засов. Стены студии кирпичные и не имеют окон, кроме северной стороны, но оттуда есть отвесный спуск. И окно там было заперто изнутри, как и окошко в крыше. Единственный выход из студии – это дверь в спальню. Она была закрыта, и ключ, повернутый в замке, запер дверь со стороны студии. Да, я знаю, – продолжил Таррант, видимо не желая, чтобы его перебивали, – иногда можно повернуть ключ в замке с другой стороны с помощью щипцов или иного подобного приспособления. Это увеличивает место действия до спальни и примыкающих к ней туалета и кухни. Но и оттуда нет выхода, кроме как через окна, которые тоже были заперты изнутри. И я уверен, что их не мог запереть тот, кто уже покинул пентхаус.

Таррант сделал паузу и взглянул на Хидо, кивавшего на каждую его фразу.

– В пентхаусе находились два человека, когда произошло убийство, – сказал Хидо. – Одна – жертва, другой – Салти. После убийства обнаружена только жертва. Одна дверь, окна и окошко в крыше – вот все выходы, и все заперты изнутри. Нельзя было запереть их снаружи. Значит, Салти оставался в пентхаусе,