но все это могли счесть неудачным ограблением. Она тихо ругалась про себя, рука болела, сердце бешено колотилось. Надо было уходить, и как можно быстрее.
Вынимая из уха Глиссанди свой шеклглас, она заметила, что та еще жива. Вернее, жили ее глаза, они чуть заметно двигались, упорно глядя куда-то за спину Киззи. Та медленно обернулась.
В темноте – силы ее зрительного стекла чуть-чуть не хватало, чтобы разглядеть, – маячила фигура. Кажется, мужчина: лысый, очень высокий, почти семи футов ростом, и худой как палка. Киззи видела, как отражался в его глазах свет, когда он смотрел на нее – молча, не двигаясь. Сердце Киззи забилось еще чаще. Спешно похватав пожитки, она бросилась прочь от тела Глиссанди.
В соседнем переулке она остановилась и оглянулась. Мужчина стоял все там же и смотрел прямо на нее. На тело Глиссанди он даже не взглянул. Кто он? Ночной сторож? Третий телохранитель? Или просто псих с набережной? Выяснять не хотелось.
Хватит с нее на сегодня. Она добежала до «Пальморы», нырнула внутрь, вылезла через служебный люк и оказалась под настилом набережной. Затаившись, она услышала над собой тяжелые шаги.
Шаги замерли, и Киззи увидела сквозь щель между досками светлокожего мужчину, который стоял и смотрел на «Пальмору». Это определенно был тот, длинный. Он не стал подходить ближе – тяжело вздохнул, развернулся и пошел назад, к телу Глиссанди. Киззи дождалась, когда затихнут его шаги, отыскала лестницу и вернулась на набережную.
Еще ни разу ей не доводилось в страхе бежать от кого бы то ни было. Она не бежала и сейчас, но все же поймала себя на том, что шагает быстрее обычного. Наконец она поймала извозчика, заплатила ему, и тот отвез ее домой, в ее квартиру. У нее на глазах только что свела счеты с жизнью женщина из могущественной семьи-гильдии, предпочтя умереть, но не выдать того, кто велел убить Адриану Граппо. Умирая, она не сводила глаз с высокого незнакомца в тени.
В Оссанском королевстве что-то прогнило, притом намного сильнее, чем было принято думать.
21
Около двух часов ночи Идриан покинул территорию, занятую оссанцами, где было относительно безопасно. Он накинул плащ на гражданскую одежду; импровизированная повязка на лице скрывала стеклянный глаз. Мешок с гранатами Мики висел на поясе, что было рискованно: вдруг одна из них взорвалась бы? Серьги из сайтгласа помогали видеть в темноте, а форджгласа на нем было столько, что кости гудели от колдовства. При каждом шаге Идриан едва не отрывался от земли, словно его тело напрочь утратило вес.
Ночь выдалась очень холодной – Идриан не помнил таких морозов в Оссе, – и он видел пар от дыхания оссанских часовых, когда бесшумно скользил мимо них в темноте. Никто не повернул голову в его сторону, и он был очень этому рад.
Оссанский Иностранный легион контролировал почти весь богатый район у подножия дворцового холма, во многом благодаря железнорогим. Дальше простирался лесопарк – ничейная территория, зажатая между двумя армиями, – а за ним начинались укрепления и окопы грентцев, которые тянулись почти на полмили вверх по открытому склону холма. Там засели около двух тысяч грентских солдат, которые наверняка выставили часовых на случай ночного нападения. Еще у них было по меньшей мере шесть артиллерийских батарей, но грентцы пока не дошли до того, чтобы обстреливать шикарные дома своих же сограждан.
Укрывшись под деревом, Идриан разглядывал укрепления грентцев, освещенные факелами, которые располагались через равные промежутки. Переднюю линию прикрывали мешки с песком, за ними блестели глаза часовых. Даже будь за спиной Идриана целая бригада, он задумался бы. Идти туда в одиночку было попросту страшно. Хорошо, что Тадеасу удалось заполучить донесения разведки, в которых ясно говорилось, что семья герцога укрылась на Стеклянных островах, а дворец сделался казармой для офицеров Грента. Значит, внутри он столкнется с простыми солдатами, а не с дюжиной пробивников из личной охраны герцога.
Осторожно перебегая от дерева к дереву, Идриан пробирался вдоль укреплений, пока не оказался на берегу ручья. Вода, что брала начало из родника прямо перед дворцом, давно проделала овраг в склоне холма. Эта нерукотворная рытвина, единственная на всем склоне, прорезала оборону Грента ровно посередине.
Идриан был почти уверен, что грентцы выставили на дне оврага охрану, как раз на случай проникновения вражеского лазутчика. Они же не дураки, в конце концов. Хотя кто, будучи в здравом уме, заподозрит, что в стане врага найдется безумец-одиночка, который рискнет смешаться с грентскими солдатами?
У оссанцев такой безумец нашелся – им был Идриан. Он медленно двинулся вверх по оврагу, ступая аккуратно, чтобы не столкнуть даже самый маленький камешек. На каждое движение уходила уйма времени; мышцы, усиленные годгласом, буквально вопили от недогруза. Идриан то и дело останавливался, переводя дух и напоминая себе, что в детстве он вот так же лазил по скалам, охотясь на диких кошек Марна.
Правда, это было тридцать лет назад.
Так он преодолел десять ярдов, потом пятьдесят и, наконец, сто. Овраг становился все глубже и шире, так что Идриан все время внимательно осматривал края в поисках часового. Он слышал разговоры, ощущал запах табака – кто-то курил в темноте сигарету. Несмотря на годглас, без брони он чувствовал себя голым – уязвимым до такой степени, что обнаружение почти наверняка означало для него смерть. К счастью, в овраге никого не было.
До дворца осталось всего пара шагов, и тут Идриан услышал смех. Он присел на корточки и замер, глядя вверх: не двигается ли там кто-нибудь? Прямо над ним возникли две тени, совсем близко: он мог бы, подпрыгнув, схватить обоих за лодыжки и стащить вниз. Они стояли на краю оврага, ясно видимые в свете факелов.
– Стекло мне в задницу, чувак, – сказал один, – клянусь, в жизни больше не буду пить эту дрянь. Удовольствия никакого, зато ссать хочется, как из ружья.
И тут же, в подтверждение сказанного, в камни перед Идрианом ударила тугая струя. Пришлось проглотить отвращение и терпеть молча.
– Ты как знаешь, – усмехнулся другой, – а мне нравится. Кстати, слышал, говорят, оссанцы уходят?
Вторая струя зазвенела рядом с первой.
– Не-а, не слышал. В смысле, уходят?
– Говорят, несколько батальонов ушли, как только стемнело, другие отойдут завтра.
– Перемирие, что ли?
– Нет. Перебрасывают войска навстречу Селезням Керите.
– Спасибо и на этом. Герцог, наверное, потратил целое состояние, чтобы нанять их. – В его голосе слышалось отвращение. – Завтра нас небось погонят в наступление. Вот уж чего совсем не хочется, когда вокруг одни