от одного удара, отпрыгнула от следующего и бросилась назад, к «Пальморе».
Соперник был на шесть дюймов выше Киззи и на четыре стоуна тяжелее. Ему было лет тридцать. В левом ухе болталась серьга из форджгласа, а широкое лицо выглядело так, словно в юности он пытался разбить им наковальню. Годглас не всегда уравнивал шансы. Он лишь усиливал способности бойца, а потому, хотя форджглас Киззи отличался более высоким качеством, громила все равно был намного сильнее. Но она не могла позволить ему победить. К счастью для Киззи, ей не нужна была избыточная сила. Острый нож позволял драться на равных.
Киззи и не подумала прибегать к колдовству, поскольку была слишком слабым магом для того, чтобы манипулировать стеклом в драке, где все меняется очень быстро. Увертываясь от града ударов, она выхватила стилет, ища случая пустить его в ход прежде, чем очухается второй телохранитель. Времени оставалось совсем мало, и как только противник замахнулся чуть сильнее, Киззи ушла от удара и сбоку обрушила свою дубинку ему на локоть.
Пурниец застонал. Киззи шагнула вперед, почувствовала, как он бесцеремонно схватил ее за куртку, и тут же ударила его ножом между ребрами. Выдернув нож, она ударила еще раз, и когда громила начал захлебываться кровью, стремительно заполнявшей легкие, Киззи оттолкнула его.
Тем временем Глиссанди встала, подхватила мешок с деньгами и побежала по набережной к «Пальморе». Киззи ощупала лицо, убеждаясь, что платок не сбился. Это оказалось ошибкой – второй телохранитель поднялся на ноги и бросился на нее.
Киззи едва успела отбить его дубинку, сделав выпад рукой, в которой держала нож. Очень некстати: ее рука приняла на себя всю силу удара мужчины и мгновенно онемела. Киззи отпрыгнула, споткнулась и откатилась в сторону, увертываясь от следующего удара, потом встала, но слишком медленно. Телохранитель грубо перехватил ее руку с ножом, сжав запястье, и поднял дубинку, целясь ей в голову.
Но Киззи опередила его: ее короткая дубинка врезалась ему прямо между глаз. Он отшатнулся, у него брызнули слезы. Киззи попыталась стряхнуть его руку с запястья, но безуспешно и тогда еще дважды врезала ему дубинкой – сначала в висок, потом в горло.
Колени громилы подогнулись, он поперхнулся, выронил дубинку и обеими руками схватился за горло, а Киззи вонзила свой стилет ему в то место, где шея переходит в плечо. Она уже гналась за Глиссанди, и тут телохранитель упал.
– Эй! – крикнул ей один матрос, когда она приближалась к «Пальморе». – Притормози-ка!
Киззи быстро глянула на окровавленный стилет у себя в руке, повертела головой, словно ища взглядом Глиссанди, и ответила:
– Эта сука и ее дружки напали на меня! Она украла мою сумку!
Средь бела дня это объяснение не сработало бы, но матросы были пьяны и потому приняли его за чистую монету – один из них указал головой налево. Киззи не дала им времени передумать и побежала в этом направлении, по лестнице, на второй ярус набережной.
Там было темно: почти все газовые фонари потухли, и только за рекой сверкали огни Оссы. Киззи ненадолго притихла: сделала глубокий вдох и задержала воздух в груди. Она слышала стук крови в ушах, а еще шаги: кто-то бежал по деревянному тротуару на другой стороне набережной. Сайтглас помог Киззи рассчитать скорость и расстояние, и она бросилась наперерез Глиссанди – тихо, жертвуя скоростью ради максимальной скрытности. Миновав один за другим два узких переулка, она повернула направо.
Перед ней мелькнула темная фигура с мешком в руках. Киззи заметила отблеск городских огней, мелькнувших в глазах Глиссанди, когда та оглянулась через плечо. Потом та споткнулась и упала лицом вниз. Киззи пришлось ухватиться за опору, чтобы не наступить на чертову бабу. Держа в одной руке нож, Киззи сунула дубинку в карман, свободной рукой схватила Глиссанди за куртку сзади, рывком подняла ее на ноги и прижала к стене.
Мешок с деньгами полетел на тротуар. Воспользовавшись замешательством Глиссанди, Киззи обыскала ее. Ножа при ней не было. Пистолета тоже. Значит, заносчивая Магна решила, что сможет откупиться, а если нет, обо всем позаботятся ее телохранители.
– Пошевелишься, и я нарисую тебе красную улыбку, – сказала Киззи, поднося стилет к горлу Глиссанди.
Самообладание и высокомерие Магна исчезли. Она смотрела на Киззи с ужасом, тяжело дыша. Свободной рукой Киззи ощупала мочки ее ушей. Крошечный гвоздик форджгласа и другой, из смотрового стекла, на ощупь – низкорезонансные.
– Что тебе надо? – спросила Глиссанди между вдохами.
– Это мы уже выясняли. Мне нужны ответы.
– Нет. Я дам тебе денег. Вдвое больше, чем здесь. Но больше ничего.
– А мне нужно больше.
Киззи порылась в кармане, нашла годглас и быстрым движением всунула его в колечко на правом ухе Глиссанди. Плечи Глиссанди поникли, тело расслабилось, лицо выражало покорность, но в глазах по-прежнему стыл страх.
– Не надо, – тихо прошипела Глиссанди.
Но Киззи не знала сострадания. Она только что убила двоих ради ответа на один-единственный вопрос. Ей нужны были не доказательства или деньги, а только ответ. И стекло их всех раздери, она должна была получить его.
– Говори правду, – потребовала она. – Ты участвовала в убийстве Адрианы Граппо?
Глиссанди сильно задрожала, совсем как Чуриан Дорлани. С ее губ сорвался слабый писк.
– Д-да, – выдавила она.
– Почему?
У Глиссанди задергался правый глаз. Сначала Киззи показалось, что с ней вот-вот случится припадок, но Магна выплюнула:
– Я получила приказ.
– От кого? – Киззи подождала немного и встряхнула Глиссанди за плечи. – Чей приказ? – снова потребовала она ответа. – Кто хотел смерти Адрианы? Как зовут других убийц? Почему именно Адриану?
Глиссанди пронзительно взвизгнула. Ее челюсть странно задвигалась, и через несколько мгновений что-то потекло из уголка рта. Киззи в ужасе отпрянула: Глиссанди улыбалась ей во весь рот, из которого хлестала темная жидкость, и торжествующе бормотала что-то непонятное.
Женщина откусила себе язык.
– Что за… – начала было Киззи, но не закончила.
Глиссанди вдруг бросилась вперед и с неожиданной силой налетела на ее нож. Тот вонзился ей в грудь. Глиссанди издала булькающий смешок и упала. Киззи знала, что будет помнить этот звук всю жизнь.
Киззи смотрела на мертвое тело у своих ног, разинув рот, не в силах осознать, что произошло. Ей вдруг стало очень холодно. Какой наемный убийца станет кончать с собой, если может просто сдать заказчика?
У Киззи стало сухо во рту, мысли путались. Взяв себя в руки, она опустилась на колени рядом с Глиссанди, чтобы проверить, нет ли у нее еще годгласа или записной книжки. Она схватила мешок. Избавляться от трупа было некогда,