Он присел на диван, обхватил колени руками и попросил:
– Прочтите.
Она негромко заговорила голосом Марины Цветаевой. Ей хотелось думать, что это не ее голос, а голос Марины, потому что она читала ее стихи. Она стояла посередине комнаты, прижимала к груди белые розы и читала:
– «Мой милый, что тебе я сделала?»
Почему именно эти стихи зазвучали в их первую встречу? Знак судьбы? Предопределенность того, что произойдет потом, через пять лет?
– «Спрошу я стул, спрошу кровать, зачто, за что терплю и бедствую?Отцеловал – колесовать.Другую целовать – ответствуешь…»
– Сильные, очень сильные стихи. Спасибо, Варя, – сказал он, поднялся и ушел. Все.
Варя посмотрела на розы и улыбнулась:
– Богатый мужчина развлекается. Что ж – это его право.
Через два месяца он снова появился в ее доме. Принес букет желтых роз. Стоит на пороге, глаза сияют.
– Здравствуйте. Проезжал мимо, увидел свет в ваших окнах, решил зайти. Почитаете стихи?
Прошел, сел, обхватил колени руками. Все, как в прошлый раз. Она прижала к груди розы и прочла отрывок и Марининой драмы «Метель».
«Сижу и думаю: зачем на свете ветер?Зачем ему сейчас лететь и дуть?Чтоб те, что были дома, вышли в путьДругим таким же странникам – навстречуЧтоб то, что длилось вечер, – длилось вечность…»
Поднялся, сказал спасибо и ушел. Варя поставила цветы в вазу и долго стояла у окна, наблюдая за темными облаками, наползающими на луну.
– Зачем я ему? – думала она. – Зачем?
В следующий раз он пришел с букетом красных роз и коробкой конфет.
– Угостите чаем?
– Конечно.
Она достала тонкие фарфоровые чашечки с позолоченными завитками, свои любимые, подала чай.
– Такие же хрупкие, как вы, Варя, – улыбнулся он, отпил чай. – И чай у вас отменный.
– Обычный, мятный, – сказала она.
– Нет, Варя, чай у вас особенный, – проговорил он, глядя в ее глаза. – А почему вы одна?
– Мама с бабушкой живут за городом, – ответила она, не поняв сразу, что его интересует не это. Ему хотелось узнать, почему она, двадцатипятилетняя девушка до сих пор не замужем. Что-то не в порядке с ее сознанием или дело в другом?
Он тоже не женат, но он – мужчина, с головой погруженный в работу. Для него бизнес важнее семейного быта. Ему это не нужно. Хотя здесь, в ее маленькой квартирке, ему начинает казаться, что семейный уют тоже может радовать и согревать. Ему хорошо с этой смешной Варварой, женщиной-ребенком, живущей какой-то несуществующей жизнью. Может, стоит попробовать понять эту непонятную для него жизнь?
– Вы, наверное, свою маму навещаете?
– Да. Завтра поеду.
– Я с вами, – неожиданно для себя, сказал Олег. Сказал и рассердился:
– Придется ехать. А завтра совет директоров…
– Вы хотите поехать со мной? – испуганно воскликнула она. – Зачем? Решили посмотреть на деревенский быт? Устали от помпезности и славы?
– А она злая, – с интересом глядя на Варю, подумал Олег. – Отменю заседание и непременно поеду с ней.
– Вы правы, Варя, я устал от славы, – сказал он, поставил чашку на стол и поднялся. – Во сколько вы поедете?
– В восемь утра, – посмотрев на него снизу вверх, сказала она. – Вы еще спать будете в такое время.
– Не буду, – наклонившись к ней, сказал он. Поцеловал в лоб и ушел.
Варя закрыла лицо ладонями.
– Что происходит? Что все это значит?
Зазвонил телефон. Радостный Люськин голос ворвался в Варино сознание.
– Представляешь!
– Не представляю, – сказала она. – Фантазии не хватит придумать то, что могло произойти с длинноногой фотомоделью.
– Мы с Олежиком были в Монте-Карло! Бродили по улицам, вымощенным гранитной плиткой, играли в казино, обедали в дорогих ресторанах, выходили на яхте в море. Лазурный Берег – это нечто… Мы…
– А мы завтра в деревню едем, – перебила ее Варя.
– Маме привет, бабулю целуй. Все, пока, – Люська бросила трубку. Ей было не интересно, не важно, с кем Варя поедет в деревню. Вот если бы она поехала в Нью-Йорк или Париж, тогда можно было поболтать подольше.
– Потом не сердись на меня, – сказала Варя, положив телефонную трубку на рычаг. – Я хотела сказать тебе, Люська, что твой Олег… Евгеньевич – бабник.
Она уселась на диван, обхватила голову руками и простонала:
– Я не хочу, не хочу, не желаю, чтобы он со мной завтра ехал. Зачем он мне нужен? Зачем? Забери его себе, Люська.
Варя проснулась задолго до звонка будильника.
– Не стану дожидаться восьми часов, – решила она. Собралась. Открыла дверь и остолбенела. На пороге стоял улыбающийся Олег Евгеньевич.
– Я так и знал, что вы, Варвара, решите улизнуть. Приехал на час раньше. Цветы купить не смог, магазины еще закрыты. Ну, что вы стоите? Закрывайте дверь. Поехали.
Он подхватил сумки, стоящие у ее ног, и легко, перепрыгивая через ступени, побежал вниз.
– Как мальчишка, – подумала Варя, закрыла дверь и спустилась по ступеням спокойно.
– Командуйте, куда вас везти, – улыбнулся он, когда она устроилась на переднем сидении его дорогой машины.
Варя назвала адрес. Олег Евгеньевич рассмеялся. Достал из бардачка атлас автомобильных дорог, отыскал Варину деревню, завел мотор. В салоне звучала негромкая музыка – саксофон. Олег Евгеньевич насвистывал в такт мелодии. Варя молча смотрела на дорогу.
– Вы всегда такая? – поинтересовался он, перестав насвистывать.
– Какая? – спросила она, не поворачивая головы.
– Задумчивая, немногословная, – ответил он. – Расслабьтесь, Варенька. Примите все, как данность, как подарок судьбы.
– Хорошо, – сказала она, а сама подумала:
– Что я скажу маме и бабушке? Как я представлю им этого холеного мужчину?
– Забавно увидеть реакцию ваших близких, когда вы им скажете, что я – ваш личный шофер, – проговорил Олег Евгеньевич, подмигнув Варе.
– Они мне не поверят, – покачала головой Варя и, вспомнив школьную дразнилку, добавила:
– Мне проще сказать, что я – ваша кухарка. Хотя и это будет неправдоподобно. Готовить я не люблю.
Он съехал на обочину, выключил мотор, положил руку на спинку ее сидения и, глядя в глаза, сказал:
– Варя, а почему бы вам не сказать правду?
– Какую? – удивленно спросила она.
– Я за вами ухаживаю целый год, – улыбнулся он.
– Год? – воскликнула Варя. – Да мы с вами виделись всего три раза.
– Четыре, – поправил Олег Евгеньевич. – А если считать сегодня, то – пять! Я за вами присматривал все это время…
– Смешно, – проговорила она, покачав головой. – Вы что, установили подзорную трубу на крыше соседнего дома? Вы – взрослый, преуспевающий человек, а…
Его поцелуй заставил ее замолчать. Все произошло так неожиданно, что Варя растерялась. Она летела вниз с огромной высоты и не знала, сможет ли приземлиться, сможет ли вновь обрести равновесие, удержит ли ее земное притяжение.
Она почувствовала крепкие руки Олега на своих плечах, открыла глаза. Солнце такое яркое, ничего не видно.
– Варя, Варя, вы, что в первый раз целуетесь? – его голос испуганно-нежный. – Да разве такое бывает? Разве в наше время такое возможно? Варя, вы из какого века, из какого столетия к нам, ко мне, в мою жизнь? Ва-ря-я-я…
– Не знаю. Я ничего не знаю, Олег… – и через вздох, едва шевеля губами. – Евгеньевич.
А в мыслях:
– Олег, Олег, Олег… О-лег-кокрылость бабочки, парящей над цветами во всем, во всем, что происходит с нами.
Он целует, целует, целует ее в губы, а она никак не может обрести равновесие. Никак. Он разжимает объятия, закрывает глаза и сидит без движения. Потом запрокидывает голову, обхватывает ее руками и весело смеется. Варя ничего не понимает. Не хочет понимать. Она – в безвоздушном пространстве счастья. Что будет потом – неважно. Сейчас, сию минуту она испытывает потрясающие, неведомые доселе чувства.
– Спасибо, – шепчет она. – О-лег… Ев-генье-вич.
– Это твой жених? – спрашивает мама, видя счастливые Варины глаза.
– Жених, жених, а кто еще, – смеется Варя. Олег Евгеньевич рубит дрова. У него это получается ловко. Любо-дорого смотреть.
– Слишком красив, слишком, – качает головой бабушка, наблюдая за его работой. – Про таких красавцев говорят «чужой муж». Смотри…
Варя опоминается. Она же ничего про него не знает. Ничего. Может быть, он и в самом деле женат, а она… Стыд, угрызения совести ударяют в солнечное сплетение.
– Варя, – обнимает ее Олег Евгеньевич. – Дрова я нарубил, можно ехать.
– Вас ждет жена? – растерянно глядя на него, спрашивает Варя. Он смеется, запрокинув голову:
– Я не женат. Не женат. Я совершенно свободный человек, не обремененный никакими узами, никакими цепями, Варя.
Ей вновь становится весело. Огонь, горящий в солнечном сплетении, гаснет.
– Какое счастье! Какая легкость, О-лег!
Они вернулись в Москву заполночь. Он поцеловал ее в щеку, прошептал: «До завтра» и уехал. Варя долго лежала без сна, вспоминая свое фантастическое состояние и не желала думать о реальности. Не желала.