общем, есть, где спрятаться. Это тебе не открытая площадь, на которой всё на виду. К тому сейчас ночь — она явно на моей стороне. А как я вообще понимаю, что на улице темно, если почти всё прекрасно вижу? Непонятно.
Я незаметной тенью скользил между преградами, которые защищали меня от чужих глаз. Подобрался к следующему повороту — снова никого нет, зато в метрах семидесяти увидел блики факелов. Рядом, возвышаясь на пару метров, стоял постамент с реющим флагом. Опустил его — вдруг Прапор соизволит явиться и пойдет именно этим путем? Лучше подстраховаться.
Посмотрел наверх, оценивая обстановку. Голые бетонные стены не позволили бы забраться по ним даже профессиональным акробатам. Про себя я вообще молчу. Подкрасться по высоте, значит, не получится. И ведь нет ни подъездов, ни окон. И как туда люди попадают? Не просто так же они стоят? Хотя не исключаю, что эти дома — всего лишь часть катакомб. И ведь построил же их кто-то!
Снова рванул к площади. Нужно было проверить, не покажется ли кто-нибудь с новым безвольным телом. Пока всё было чисто. Эх, мне бы наблюдателя какого-нибудь, который предупредил бы об опасности. Да хотя бы того же Басика. И куда это котяра подевался? Незаменимый же помощник в таких делах.
Вернулся к постаменту и вернул флаг на место. Подмога придет ещё нескоро, а ревизоры находятся совсем близко. Если заметят, то могут поднять шум.
Снова перебежки от укрытия к укрытию. Из-за угла показалась чья-то спина, но тут же исчезла. Тьфу, шельма! И ведь теперь ближе никак не подобраться! Тонкое чахлое деревце вряд ли сможет скрыть меня от посторонних глаз. А мне всего-то и нужно, что посчитать количество этих ублюдков. Да, можно рассчитывать, что люди сейчас стоят при свете факелов и их зрение не сразу адаптируется к темноте, но чужой силуэт они точно смогут различить. Рисковать нельзя. И почему так тихо?
В этот момент я заметил Гаврика. Молодой высокий парень выглянул из-за угла и проговорил:
— Что-то никто не возвращается. Кексик, проверь! — он на мгновение задумался. — И ты — как там тебя?..
— Бульбик, — раздался невидимый голос.
— ...Бульбик, с ним иди. Если они там ивой дышат, доложите. И шевелитесь!
Я, сидя за массивным камнем, притворился ветошью. Два человека, недовольно бурча себе под нос, прошли мимо. Гаврик скрылся за строением.
Так... Три минуты идти до площади, ещё минута — до катакомб и минута на разговор с мертвой охраной. Затем дорога обратно. Десять минут никто о них беспокоиться не будет. Время есть!
Дождался, когда ревизоры зайдут за поворот. В ту же секунды отправился вслед за ними. Два удара — два проломленных черепа — два трупа. Тела оттащил в ближайшие кусты и что есть сил рванул к лазу. Надеюсь, не заплутаю в этих чертовых отнорках!
Катакомбы встретили меня привычным смрадом и пищащими крысами. К вони и грызунам я уже привык, так что не обратил на них никакого внимания. Сделал один неправильный поворот, но быстро сориентировался. Вскоре, лежа за решетчатым люком, наблюдал за моей будущей добычей. Пересчитал по головам — вроде все на месте.
Происходило нечто странное. Благородные обнюхивали амфоры, морщили носы и о чем-то тихо совещались. Затем по повелительному щелчку пальцев к ним подходил Гаврик. Из рук человека вырывались голубоватые сгустки. Сосуды трескались. Кровь заливала дворян. Другой ревизор магией отчищал их тела и одежду.
Я заметил неувязку с количеством склянок. Амфоры стояли не только в шатре, но и здесь. Да и трупов в яме явно было больше тридцати семи — именно это число называл дворянин, когда иссушал женщину. Аристократам, видимо, не вся кровь подходит. Избирательные твари... Какие же это твари! И люди, которые им помогают, не лучше. Интересно, а тот же Осип, если ему приказать, тоже занимался бы подобным? Или тут нужно особое мышление?
Дворяне провели ещё пару опытов и получили нужный эффект. Кровь замерцала. Жидкость в сосуде рассекли серебристые прожилки, а через мгновение сосуд стал таким же, каким был минуту назад.
— Тридцать девять, — протянул ленивый голос благородного. — Прекрасно. Осталось десять! Уносите.
— Ты и ты, — Гаврик указал на пару человек, — отнесите амфору. Быть наготове. Оружие держать в руках. Постоянно оглядывайтесь. Никого чужого к себе не подпускать! Ни с кем до возвращения Кексика не разговаривать. Всем всё понятно?
— Да, — одновременно, словно репетируя, ответила двойка ревизоров.
Первый бережно поднял склянку. А вот второй заставил меня немного напрячься. Он, будто рисуясь, неспешно взял прислоненное к стене копье. Затем ловко крутанул его и выбросил навершие вперед. Острие рассекло воздух и замерло в неподвижности. Конец оружия не дрогнул ни на сантиметр. Гаврик одобрительно скривил уголок рта, а благородные удивленно приподняли брови. Было видно, что никто из игроков не ожидал такой техники исполнения от обычного корма. И даже мой неискушенный взгляд (ну не видел я вживую, как орудуют копьями) говорил мне, что противник будет более, чем серьезный. Такого надо убирать в первую очередь. Эх, мне бы арбалет, чтобы снять его издалека, но болт я так и не нашел. Или можно было бы испепелить молнией, но мой резервуар магии был пуст, а для пополнения мне нужно иссушить какого-нибудь выродка-аристократишку.
Я видел, что боец решил что-то уточнить у своего непосредственного начальника, но дальше ждать и слушать не было никакого смысла. Снова время было не на моей стороне. Нужно максимально быстро выбраться из катакомб и успеть добежать до поворота, из-за которого выйдет эта двойка.
Сперва я подумал, что можно встретить их в шатре. Там, как ни крути, ограниченное пространство и мой кинжал будет опаснее копья, а на площади меня могут разделать. Даже приблизиться не успею. Но потом вспомнил, что ревизоры заметят отсутствие охранников на входе, а это, считай, приговор.
Я изогнулся и усиленно задвигал локтями. Червяки под моим весом лопались и забрызгивали меня розовой жижей, руки периодически проскальзывали, а я, словно лягушка, не забывал помогать себе ногами. Плевать на грязь! Сейчас главное — дело.
Думаю, я сейчас ничем не отличался об бомжа. Разило от меня так, что у непривычного человека глаза бы на лоб вылезли. Вся одежда изгваздана кровью, слизью и черт знает, чем ещё. Штаны с кафтаном превратились в изорванные лохмотья. Только камзол, позаимствованный у Альфача и прикрывающий голые причинные места, оставался цел, но и его не мешало бы почистить. В ботинках хлюпало,