Мама и брат ехали в отдельной карете, поэтому был шанс продолжить разговор, но его величество молчал, я — тоже. Я размышляла о деревенских девушках и папиной вопиющей реакции. Увы, но чем дольше думала, тем чётче понимала — никакого ментального вмешательства нет.
Его величество не раз говорил, что политик должен мыслить шире, чем обыватель. Если включить то самое «широкое» мышление, отринуть эмоции, то получается, что нам совершенно ни к чему внешний конфликт.
Поставить драконам ультиматум тоже сложно, а девушки… ну ведь живыми возвращаются, верно?
То есть с точки зрения политика действительно ничего критичного. Но это всё равно неправильно. Вот совсем.
Когда вдалеке показались величественные шпили храма, я решила — нет, я это дело не оставлю. Всё равно добьюсь от отца ноты протеста. Пусть делает что хочет, но девушек нужно защитить.
В крайнем случае сама разверну правозащитную деятельность. Например, для начала, обнародую информацию и организую массовый митинг! Потом создам комитет по защите и обращусь к главам других пострадавших королевств.
План возможных действий зрел медленно, но верно. И было у него дополнительное очень хорошее свойство — он отвлекал от казни, на которую меня везли.
Я настолько погрузилась в размышления, что даже не заметила как карета остановилась.
— Лина? — окликнул папа, и лишь тогда я очнулась.
Хмуро кивнула, поправила вуаль и приготовилась покинуть транспортное средство. Там, снаружи, приветственно ревела толпа.
— Лина, — отец, вопреки ожиданиям, задержал. Поймал за руку и сжал пальцы. — Позволь объяснить тебе одну важную вещь. Видишь ли, мужчины… они как дети. Особенно влюблённые.
— Кто влюблённые? Дети? — не поняла я.
— Мужчины. Влюблённые мужчины — как дети, — терпеливо объяснил родитель. — В чём-то наивны, где-то слишком импульсивны, иногда не совсем адекватны.
Отец замолчал, а я…
— Это ты сейчас о Биорике?
— Угу, — после паузы буркнул отец.
Он первым вышел из кареты, снова подал мне руку. Я подчинилась, выбралась наружу, путаясь в юбках и с благодарностью принимая помощь подскочивших слуг.
Первый пробный шаг, и колени задрожали — боги, что я творю? Мне ведь бежать отсюда нужно…
А в противовес этим мыслям строгое:
— Готова?
— Нет, — честно ответила я.
Но я же принцесса, а не капризная фрейлина. Я пошла.
Красную ковровую дорожку под ногами почти не замечала, рёв толпы не слышала. Наполненный летними ароматами воздух тоже стал бледным фоном к этой жуткой пьесе. Потом воздух сменился тяжёлым запахом ладана, и моя голова опустилась низко-низко.
— Азалина, как ты идёшь, — шикнул отец. — Выпрямись! Где твоя королевская стать?
Я попробовала, но не смогла.
Последние шаги и подъем по лестнице дались особенно трудно. Отпусти папа мою руку, я бы осела на землю и закаменела.
Но его величество держал, а потом поставил перед алтарём — на этот алтарь я опять-таки даже не взглянула. На священника и застывшего справа от меня мужчину — тоже. А зачем? Что я в Кривоногом не видела? Белая ткань вуали интереснее. Под ней и поплакать можно, если что.
Я правда собралась разреветься, но не случилось. Наверное остатки успокоительной настойки действовали — только сосредоточиться на происходящем не помогли даже они.
Я стояла… и, собственно, всё. Как мебель. Как один из предметов храмового интерьера. Слов священника не слышала, его речь, восхваляющая брачные узы, превратилась в неразличимый бубнёжь.
Лишь одну фразу я не имела права пропускать, и я её таки «поймала»:
— Леди Азалина, вы согласны стать женой Дарнаэша из клана Огненных? Любить и почитать его до конца жизни?
— Согласна, — твёрдо ответила я.
Галлюцинации с именем ничуть не удивилась. Бывает. Вот до какого сумасшествия довёл меня ящер.
— А вы, Владыка? — Продолжил священник. — Готовы взять в жёны леди Азалину, принцессу Вектарийскую? Любить и почитать её до конца своих дней?
Заминка, и… он словно по бумажке прочитал:
— Гореть для неё. Парить для неё. Согревать жаром своего пламени?
Я нервно моргнула — послышится же такое!
Но то, что послышалось дальше…
— Готов, — сурово сказал Дарнаэш.
Стоп. Дарнаэш?
Я резко выпрямилась и повернулась. Отбросила с лица вуаль и замерла.
В двух шагах от меня действительно стоял он. Высокий статный широкоплечий, с тонкими дорожками огненных прядей в чёрных волосах и умопомрачительно синими глазами.
И вроде нужно сдержаться, но…
— Ты что тут делаешь? — изумлённо выдохнула я.
— Женюсь, — ответил Дарнаэш.
Миг на осознание, но этого мига не хватило. Я растерялась настолько, что разучилась дышать. Стояла и смотрела, а он тоже смотрел — строгий и непоколебимый.
Не знаю сколько это длилось, а потом прозвучало совсем уж тихое «кхе-кхе».
Ещё не веря и не понимая, я повернулась к священнику, и обнаружила нашего архиепископа. Лишь сейчас осознала — всё правильно, королевских персон венчает именно он. И будь на его месте обычный служитель, он бы не решился, а архиепископ наклонился вперёд и прошептал:
— Ваше высочество, если вы против, то ещё не поздно отказаться. Пока эта, — кивок куда-то вниз, — ересь не зажглась.
Я с ужасом перевела взгляд на алтарь, чтобы обнаружить вместо него незнакомую полупрозрачную глыбу. Словно огромный кусок горного хрусталя, и этот хрусталь тлел. А поверх него лежал большой камень силы и сверкал всеми бесчисленными гранями…
Именно вид такого знакомого бриллианта меня и отрезвил.
— Ты? — я опять повернулась к Дарну. — Женишься? На мне?
— Что тебя так удивляет?
Я судорожно вздохнула и объяснила:
— Ты — дракон. Вы женитесь только по любви, а меня ты не любишь.
Владыка посмотрел недоумённо.
Секунда, и в синих глазах мелькнуло нечто странное — словно ящеру открылась некая неочевидная для него истина. Тишина, наполнявшая храм, стала прямо-таки звенящей, и в этой тишине…
— Люблю, — сказал Дарнаэш. — И пусть моё пламя тебя не затронуло, а твой собственный огонь, невзирая на все мои усилия, так и не вспыхнул, я буду пытаться снова. Опять. До тех пор, пока ты меня ни полюбишь. Я не отступлюсь.
С этими словами Владыка резко упал на одно колено, склонил голову и приложил руку к сердцу, и почудилось в этом простом жесте что-то совсем уж особенное.
Настолько, что рядом кто-то ахнул, и я обернулась, чтобы увидеть стоящую в толпе Уштарию. А потом и Теймиза, и Кверга с Тиришем, и множество других, уже примелькавшихся чешуйчато-хвостатых лиц.
Да что там кланы и советники! Я даже седовласого Эйтера заметила. Причём мой сколько-то раз прадед стоял в компании неулыбчивых драконов чьи одежды были щедро расшиты жемчугом. Мои почти родственники? У-у-у…
Но не это главное. Я медленно повернулась обратно и выдохнула:
— Твоё пламя? Разве оно зажглось?
Дарнаэш плавно поднялся на ноги и заломил бровь.
— А ты не знала? — прозвучало так, словно я наглая врушка.
Это возмутило.
— Да откуда?!
Владыка сложил руки на груди, недобро прищурился.
— Хочешь сказать, что такая умная, а до сих пор не поняла? Тогда на ауру мою посмотри.
Странное предложение. В том смысле, что маг я очень посредственный, но ауры вижу. Только там, у драконов, этим своим умением почему-то почти не пользовалась, а здесь и сейчас… да, я расфокусировала взгляд, чтобы увидеть вторую сторону нашей реальности.
Посмотрела и покачнулась — ауру Владыки я помнила, и в данный момент она была совершенно другой.
Огонь! Сияющий, ослепительный! Он рвался вверх, колыхался, а ещё у этого огня были крылья, и они тянулись ко мне. А моя собственная аура почти не изменилась, и она на интерес драконьего огня не отвечала.
Точнее оставалась спокойной до этого момента, зато теперь…
То жгучее, что сидело внутри, и что я так отчаянно душила всё это время, взбесилось. Оно начало рваться с такой силой, что пришлось вцепиться уже двумя руками, мысленно призывая себя к спокойствию и рыча яростное «нет!»