на самый верх лестницы и продолжили наблюдение.
Софи прислонилась к перилам, Сэм сел на ступеньку.
79
08:45
Им сказали, что дорога займет десять минут. Может, пятнадцать, если будет много машин и придется ехать в объезд. В фургоне стояла тишина – говорить было больше не о чем. Хари сидел на металлической скамейке между Камраном и Биничи. Коллинз сидела напротив. Если фургон подпрыгивал на кочке или резко тормозил, их колени соприкасались. За рулем был Грегор. Радио выключено, окна закрыты.
Глаза Хари были закрыты, руки сцеплены. Он чувствовал, как рукоять ножа вдавливается в живот. Бедром он чувствовал нож, лежащий в кармане Биничи.
Фургон замедлил ход и остановился, но Хари не открыл глаз. Должно быть, попали в пробку – они ехали всего несколько минут. Его сердце билось так сильно, что наверняка было заметно через рубашку. Хари глубоко вздохнул и почувствовал, как его покрытые корочками раны растягиваются, а ребра упираются в беспокойного, суетливого Биничи. Похоже, тот тоже волновался. Революция, к которой он стремился, вот-вот случится, и ему предстоит сыграть роль палача.
Хари провел пальцем по выпуклому контуру фотографии в кармане. Милли и Амара стали для него неожиданностью. Он привык к тому, что в жизни были только он, мать и бабушка. В его жизни был свой ритм и порядок. Отсутствие отца компенсировалось этим порядком – об этом позаботилась бабушка. Она больше не могла быть революционеркой в Индии, но по крайней мере могла быть революционеркой в своем доме. Его отец был «слабаком» и «реакционером». Если о нем заходила речь, его обычно отвергали как классового врага.
Фургон снова двинулся.
Потому, когда появились две сестры, мир Хари резко изменился. Порядок старой жизни исчез. Пока его мать и бабушка были поглощены круглосуточной борьбой с близнецами, Хари почувствовал себя свободным. Его сестры были подарком. Первой он взял на руки Милли. Он сидел в больничном кресле, а бабушка передала ему туго завернутый сверток, выкрикивая инструкции о том, как его правильно держать. Из-под пеленки выглянуло сморщенное и хмурое лицо. Хари улыбнулся, Милли нахмурилась еще больше. Когда ему передали Амару, она спала, и Хари подул на нее, чтобы разбудить. Мать рассердилась, но Хари был очарован. Последний год в начальной школе был его любимым. Он был братом.
Рев двигателя, вторая передача.
Из них двоих Милли была более активной, Амара – более задумчивой. Милли была громче, Амара – хитрее. Милли была певицей, Амара – рассказчицей. Они всегда одевались одинаково. Их волосы всегда были подстрижены одинаково. Если внимательно присмотреться, можно было заметить, что глаза у Милли были чуть больше, и она по-прежнему часто хмурилась. Амара чуть больше сутулилась, и у нее были крупные кривоватые передние зубы. Но большинство радостно заявляли, что не способны отличить одну девочку от другой, и добавляли, что это самые красивые принцессы, которых они когда-либо видели. Хари с радостью соглашался.
Четвертая передача. Фургон поехал быстрее.
В средней школе, где учился Хари, его сестры были популярнее, чем он сам. Хари был просто мальчиком с сестрами-близнецами. Но ему было все равно. В день открытых дверей в школе его бабушка привела с собой Милли и Амару, и Хари показал им все вокруг. Милли держала его за одну руку, а Амара – за вторую. Он чувствовал себя королем. За день до отъезда в университет они попросили его зашить их одежду: удивительным образом футболка со слоном Милли и джинсы Амары нуждались в его легендарных способностях к рукоделию. Он взялся за нитку с иголкой, а они смотрели, как завороженные, словно он творил какое-то мистическое заклинание, используя древний, давно забытый талант. Он вернул им залатанную одежду и получил за свои труды крепкие и продолжительные объятия.
Двигатель работает на холостом ходу.
Хари оставил фотографию там, куда ее положил Амаль. Но ему даже не надо было вытаскивать ее – он знал каждый миллиметр: Милли слева, Амара справа. Хмурятся, ссутулившись.
Замедление. Остановка. Задний ход. Парковка.
– Три минуты, – сказал Грегор.
Хари открыл глаза, всмотрелся в затемненное заднее окно. Впереди, через площадь, были видны ступени, ведущие к собору. Руины старого здания – слева, новый собор – справа. Чуть в стороне от входа была установлена огромная бронзовая скульптура: трехметровый торжествующий ангел с расправленными крыльями и огромным копьем в руке, а у его ног, смиренный, закованный в цепи, лежал на спине дьявол. Добро против зла. Добро побеждает зло. Религиозная фантазия.
Хари смотрел, как в собор вошел раввин. Его начало трясти, и Биничи мягко положил руку на коленку Хари.
– Дыши, – прошептал он.
Хари услышал, как рядом остановилась какая-то мощная машина. Грегор бросил на него быстрый взгляд и отвернулся. Хлопнули двери, и раздались детские голоса.
Голоса, которые он узнал.
80
08:55
Сэм и Софи заметили их одновременно. Сэм потянулся к руке Софи прежде, чем понял, что они смотрят в одну сторону. С парковки на площади в траурном темпе шла девочка не старше двенадцати лет. Она была одна и не обращала никакого внимания на происходящее вокруг. Руки прижаты к бокам, черные волосы до плеч, смуглая кожа, розовая футболка и джинсовые шорты. В нескольких метрах позади нее шла такая же девочка. Те же волосы, футболка и шорты.
– Близнецы! – воскликнул Сэм. – Это они. Это должны быть они!
Они поднялись со ступенек, но тут же снова сели и внимательно оглядели площадь позади девочек.
– Вон, – кивнула Софи. Резкий вдох. – Боже милостивый.
Седовласая женщина в черно-золотом сари и в очках в золотой оправе. В нескольких сантиметрах позади нее приземистый мужчина в костюме и темных очках. Казалось, он держал ее за руку, заведенную за спину. Они тоже шли медленно, как будто все четверо были связаны друг с другом.
– Амаль Хуссейн, – прошептала Софи. – Это точно он. Черт.
– И бабушка девочек. И нож, приставленный к ее спине, или что-то в этом роде.
Первая девочка подошла к подножию ступеней. Она держала спину прямо, словно на голове у нее лежала книга. Нижняя губа закушена. Когда она достигла середины лестницы, ее сестра встала на первую ступеньку. Хуссейн и их бабушка находились на несколько метров позади.
Софи спряталась за Сэмом.
– Он может тебя узнать? – спросил он.
Пауза.
– Точно узнает.
Сэм выпрямился.
– Они будут внутри через шестьдесят секунд, – прошептала Софи.
– В этом телефоне ужасная камера, – сказал Сэм, – но лучше, чем никакой. – Он направил телефон на двух девочек, затем на Хуссейна