и первый из Синих Крокодилов двинулся вперед, как будто он шел вброд по воде. Он медленно взмахнул мечом, и Хуэй поднял щит, чтобы блокировать его. Затем появился следующий солдат, затем следующий.
На следующий день они повторили упражнение, чуть быстрее, и с каждым днем все быстрее. Хуэй почувствовал, что его реакция улучшается, его разум вспыхивает, и, как и сказал Тан, он обнаружил, что танцует среди клинков, парируя и нанося удары, балансируя своим весом с помощью щита.
- Ты становишься хорошим воином, - сказал ему Тан, и он почувствовал, как его сердце наполнилось радостью.
Теперь, когда впереди на фоне звездного неба высилась гора с плоской вершиной, Хуэй шагал в ногу с Таном.
Тан окинул взглядом вырисовывающийся силуэт горного массива до вершины, где находилась крепость, и Хуэй понял, что он оценивает стратегию, готовясь к штурму.
- Мы не смогли бы сделать это без тебя, Хуэй, - сказал он, когда закончил.
- Надеюсь, я вас не подведу.
- Не сомневайся в себе. В бою это первый удар. Солдат ранит себя первым, а враг ранит его вторым.
Иногда Хуэй чувствовал, что сомнения поглощают его.
- Вы учите меня вести себя как воин, Акх-Гор. Но можете ли вы научить мужеству? Можете ли вы научить человека быть более сообразительным? Можете ли вы научить человека не сомневаться? Вы были рождены, чтобы быть тем человеком, которым вы стали. И я... Я был рожден, чтобы быть тем, кто я есть.
- Что заставляет тебя говорить такие вещи? - Тан понизил голос, чтобы остальные не услышали.
- Я был мальчиком, который думал, что он мужчина. Я мечтал о великой жизни – жизни героя. Я думал, что у меня хватит смелости и огня, чтобы исправить великую несправедливость. Но во время битвы в Галлале я оказался не на высоте. Я показал себя трусом. Я спрятался за упавшими телами своих товарищей. Я бежал, чтобы спасти свою собственную шею. Все же я остался ребенком.
- Битва может свести с ума даже самого закаленного воина. - Тан уставился туда, где бледные пески пустыни встречались с темным ночным небом. - Ни один человек не готов к тому, что он впервые посмотрит смерти в лицо. Когда ты видишь союзников... друзей... убитыми, их тела открыты воздуху, когда ты чувствуешь холодное дыхание Сета на своей шее. Если ты ничего не чувствуешь в этот момент - если ты можешь продолжать, словно косишь ячмень на поле - тогда ты не тот человек, которого я хотел бы знать. Твоя душа засохла, твое сердце сухое, как песок пустыни.
Хуэй почувствовал намек на утешение.
- Хороший воин - это не холодный камень. Он сражается, потому что сочувствует своим ближним. Что такое герой? Это не тот, кто родился таким. Герой – это человек, который сначала побеждает своего злейшего врага – свой собственный страх, - а затем идет дальше. - Тан опустил свою огромную руку на плечо Хуэя и сжал его. - Позволь мне сказать тебе, что я в тебе вижу. Я вижу честь. Я вижу в твоей верности и преданности - воина, который понимает, что великая ошибка должна быть исправлена, и считает своим долгом сделать это, а не чужим. То, что произошло в Галлале, не является мерилом тебя. Это то, что ты будешь делать дальше. Бежать от самого себя? Или сражаться? Думаю, я знаю, что ты выберешь.
Хуэй почувствовал смирение от этих слов. Это был еще один урок. Если такой великий человек, как Тан, смог разглядеть в нем такие вещи, то, возможно, надежда еще есть.
Из темноты впереди, из пустошей, выступила фигура. Это был Фарид.
- У подножия горной тропы у Басти нет охраны. Он слишком уверовал в то, что его крепость неприступна.
- Хорошая работа, - ответил Тан. - Остальная часть задачи за нами.
Колонна воинов молча продвигалась вперед, их темп увеличивался по мере приближения к подножию горы. Ни звука не сорвалось с их ног, когда они крались вверх по извилистой тропе к уступу, где располагался Лагерь Женщин, его обитатели, без сомнения, наслаждались мирным сном теперь, когда большинство Сорокопутов ушли. Один из ближайших помощников Тана, крепкий солдат по имени Кратас, появился в темноте и перерезал горло дремлющему стражнику. Как только тело было сброшено с обрыва, Синие крокодилы столпились у подножия узких ступеней, ведущих на вершину.
На звон щитов и топот ног женщины с затуманенными глазами вышли из своих палаток. Тан послал группу мужчин успокоить их, пока их облегчение по поводу спасения не насторожило оставшиеся силы Басти.
Хуэй наблюдал, как Ахура оглядывает ряды солдат, пока ее взгляд не упал на Хуэя, и она кивнула.
- Я сделала правильный выбор, - сказала она, как только он присоединился к ней.
- Я хотел бы отблагодарить тебя за спасение, - сказал Хуэй, - но это судьба свела нас вместе.
- И все же ты здесь, а я свободна. Тогда, как и всегда, мы должны благодарить богов за то, что все так сложилось.
- Кто это?
Хуэй обернулся и увидел нависшего над ним Тана.
- Я его жена, - сказала Ахура, не теряя ни секунды, - или скоро ею стану. - Она подняла бровь, глядя на Хуэя, бросая ему вызов.
- Тогда мы отпразднуем это, как только покончим с этим делом, - сказал Тан, хлопнув Хуэя по спине и уходя.
Ахура прижала палец к губам Хуэя. - Сейчас не время для разговоров. Но не забывай... твоя жизнь теперь принадлежит мне.
Направляясь к подножию тайной тропы, Хуэй пытался понять, что он чувствует по поводу того, что сказала Ахура, но его мысли путались.
Вход на тропу был невидим для тех, кто не знал, что он там есть. Хуэй встал перед группой из одиннадцати ожидающих мужчин, и Тан пристроился за ним.
- Мы будем сражаться против любой обороны, которую Басти оставил позади, пока Кратас не сможет провести остальную часть наших сил вверх по главному подходу, - сказал Тан. - Ты готов к этому?
- Готов, Акх-Гор, - ответил Хуэй.
- Тогда пусть дыхание богов вознесет нас на вершину, - прошептал Тан людям, стоявшим рядом с ним, -