Хорд вольготно развалился на стуле и снисходительно махнул рукой.
-Не волнуйся. Сведения точные. Правда, я, когда ещѐ не знал этого, успел на
всякий случай запустить Лорду-администратору информацию об их причастности к
заговору. Естественно, в рамках моего завтрашнего доклада королю.
-Так ты добился аудиенции?
Рыцарь протестующе шевельнул указательным пальцем.
-Созыва Королевского Совета.
Отар благодушно расхохотался, а слушавший затаив дыхание Сэмми благоговейно
закатил глаза. Ещѐ бы! Ради его нового господина созывается целый Королевский Совет!
Да будет благословенна оплеуха рыцаря Милка, так резко переменившая жизнь простого
парня!
Бухающие шаги в коридоре выдали крайнее волнение идущего. Дверь с грохотом
распахнулась, ударившись о стену, и на пороге вырос Бен, представлявший на
Посвящении Расскую команду. Так как его миссия заканчивалась чисто представлением
юношей комиссии, он уже давно освободился, но, похоже, шлялся всѐ это время где-то в
городе.
-Альберт, ты не поверишь! -с порога заорал рыцарь в парадном одеянии. -Ты
помнишь тех орлов, что ты в низовья Разбойницы отправлял?
-Помню, Бен. Мне уже сообщили, что они вчера в Развилке погибли, -кивнул Хорд.
-Ты всѐ путаешь, Альберт. Я их сам сегодня в строю в замке видел. И Хлодвиг с
ними. Я за ним полдороги сюда ехал, пока он с каким-то калекой не повстречался.
Рыцарь продолжал возбуждѐнно говорить об удивительном происшествии: люди,
считавшиеся пропавшими за сотни километров отсюда, вдруг обнаруживаются целыми и
невредимыми. Мгновенно помрачневшие лица его товарищей не сразу умерили пыл
рассказчика, хотя даже Сэмми, не знавший, о чѐм идѐт речь, уловил, что весть шумно
ввалившегося громилы вовсе не радует его хозяина. Наконец и Бен заметил перемену
настроения сотника и, недоумѐнно повертев головой, замолчал. Наступившая тишина
прерывалась лишь хмыканьем да топтанием сбитого с толку рыцаря.
-Как чувствовал! -ударил кулаком по колену Отар. -Что делать будем?
Хорд неопределѐнно пожал плечами.
-Деньги ты привезѐшь, а остальное будет зависеть от меня и Сэмми.
Если бы не старания старого Леопольда, позаботившегося и о конях, и о доспехах, Эргу и Кор на строевом смотре пришлось бы тяжко. Дотошные проверяющие из числа
171
королевской стражи знали своѐ дело. Ни одного малейшего недочѐта в оружии и
снаряжении невозможно было скрыть от их намѐтанного взгляда. И, хотя задачей
проверяющих не являлось кого-нибудь «зарубить», перед ними трепетал весь строй.
Каждое новое действие в сложной процедуре Посвящения предварялось звуками
фанфар. Бесконечное стояние на плацу то в доспехах, то на коне, то с обнажѐнным
оружием прервалось обедом, после которого юношей ждали уже пешими в доспехах и при
параде.
Бой часов, особо торжественные звуки труб и вышедший на середину плаца
Сампрос, раздувшийся от гордости, как индюк, говорили о важности момента.
Створки парадного входа во дворец отворились, и Помощник министра, покраснев
от натуги, возвестил:
-Его Величество король Геммы Нерль!
Парадное одеяние государя, сшитое из парчи и бархата, ниспадало до земли и
состояло из трѐх цветов: красного, золотого и белого. Высокая худощавая фигура
седеющего мужчины, ещѐ не старого, но успевшего ощутить, что силы уходят, не
смотрелась на сером брусчатом плацу. Эрг представлял его себе не таким.
Да, лицо короля походило на тот мысленный образ, сложившийся в представлении
юноши. Тщательно выбритое лицо, пронзительные серо-голубые глаза, сведѐнные к
переносице брови и набрякшие от бессонницы мешки под глазами. Только выглядело оно
намного старше, добавилось морщин...
Эрг поймал себя на мысли, что думает о Государе так, будто помнит его сам, а не
судит по чудесным образом возникшим воспоминаниям своего безвестного отца.
Кроме жѐсткого взгляда молодой человек обратил внимание на практически полное
отсутствие драгоценностей в наряде Его Величества: лишь корона на голове да кольцо
вдовца на руке. Такое пренебрежение к украшениям подавало надежду: этот человек
ценит не блеск мишуры, а внутреннее содержание.
В полушаге сзади и слева скромно двигалась фигура Исповедника Пола.
Остановившись рядом с Сампросом, поправшим ногами жирную белую точку,
означавшую середину площади, король принял рапорт. Длинная шеренга замерших
молодых людей с благоговением ловила звуки голоса своего Государя, говорившего о
чести быть рыцарем, о высокой ответственности перед Родиной, о предстоящих
трудностях службы и благородстве рыцарского духа. Глубокий проникновенный голос
завораживал, проникал в самое сердце, отзываясь в нѐм гордостью и счастьем. Юный
Донито, уже успевший немного поэкспериментировать с коллективной медитацией,
понял, что король сумел настроиться на волну эмоций, излучаемую двумя с половиной
сотнями восторженных мальчишек, но противиться этому массовому психозу не хотелось.
Тем более ни к чему плохому их не призывали.
Видимо, необычность ситуации обостряла восприятие образов у бывшего ученика
Исповедника. Его представление о короле менялось на протяжении всей церемонии. Вот
сухой и строгий, как шест паломника, он идѐт из дворца и выслушивает рапорт. Тѐплое
пульсирующее солнце приветствует молодых людей. Похожий на застывшее пламя в
своих красно-бело-золотых одеждах Правитель выслушивает клятву верности. А теперь
его можно представить священной свечѐй, причащающей к тайне доброго огня.
Исповедник, Помощник министра и король медленно двигались вдоль строя.
Медленно, очень медленно. Если бы не прохладная пасмурная погода, Эрг давно бы уже
испѐкся в доспехах под чѐрным, подаренным ещѐ в Гнилом Тупике, плащом. Благо, хоть
шлем, поставленный по команде у левой ноги, не оттягивал руку.
Вся торжественная атмосфера Посвящения смазывалась ожиданием. Ожиданием
как факта непосредственно Посвящения, так и возможности ещѐ раз попытаться
заговорить с Кор, всѐ такой же неприступной и молчаливой.
Да, в присутствии остальных ребят она ничем не отличалась от любого человека, повстречавшего давно не виденных старых знакомых. Но к Эргу она не обратилась ни
172
разу и ни разу не ответила на его попытки заговорить с ней, хотя всѐ время держалась с
ним бок о бок.
Чем ближе подходил король со свитой, тем суровее становилось лицо девушки.
Стоя рядом можно было даже физически ощутить, что она максимально собрана и
решительно настроена. Постепенно еѐ настрой передался и юноше.
-Кор Стоун, Ваше Величество! Девушка, преклонив колено, протягивала королю
свой меч. Государь принял оружие и пытливо взглянул в глаза новообращаемого рыцаря.
В каждом из Посвящаемых он находил какую-то свою черту, зацепку. А этот паренѐк со
свежим шрамом на лице не вызвал никаких эмоций. Даже Исповедник, стоящий за
спиной, глядел не на мальчишку, а в затылок королю. Нерль был в этом уверен: за
прожитую рядом с Полом жизнь он давно научился чувствовать его взгляд.
-Объявляю Кора Стоуна рыцарем королевства Гемма.
Король возложил оружие плоскостью на плечо Кор. Потом клинок оказался
лежащим на вытянутых руках Его Величества, как бы вручавшего вместе с оружием право
быть воином. Коленопреклонѐнная Кор также обеими руками приняла меч и поцеловала
его рубящую часть. Поднявшись с колена, рыцарь Кор Стоун отсалютовал своему
повелителю.
-Эрг Донито, Ваше Величество!
Королевская рука чуть заметно дрогнула, принимая рукоять меча необычной
формы. Рукоять была старой, отполированной ладонями явно не одного хозяина, а свежие
царапины и не всегда тщательно выправленные зазубринки подтверждали, что это -
далеко не парадная игрушка экстравагантного сноба.
«Я держал уже этот меч», -пронеслось в голове Нерля.- «Когда же?» Но попытки
вспомнить упѐрлись в какую-то непробиваемую стену беспамятства. Доспехи. Пояс. Что-
то в них до боли знакомое. Нет, не свежие отметины от вражеского оружия. Что-то старое, уходящее в давние-давние годы.
Король уже стал привлекать внимание своей заминкой, пусть даже длящейся пару
секунд. За эти секунды он в поисках ответа успел рассмотреть множество подробностей
от ссадины на щеке до трудновыводимых следов крови на броне. Но ничего, что бы дало
мгновенный ответ, на ум не пришло.
-Объявляю Эрга Донито рыцарем королевства Гемма, -наконец-то произнѐс он
протокольную фразу. Но ещѐ долгие секунды, пока юноша завершал свою часть ритуала, король мучался сомнениями. Он был так увлечѐн, что только Эрг заметил пристальный
взгляд Исповедника, устремлѐнный на голову Государя. Когда, наконец, Нерль