Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

— Что ж, выходит, что Тургенев — противник нигилистов? — удивлялся Игорь.

— И да, и нет! Его Базаров — вовсе не во всём полностью положительный герой, хотя у читателя к нему все симпатии. То же самое и с Лермонтовским Печориным. У автора — своя позиция… Она не должна обязательно совпадать с его героями, какими бы они ни казались хорошими или интересными…

— Так зачем же нас учили в школе и ПТУ иначе? Выходит, все врут кругом напрочь… — возмутился Игорь. — Кому ж верить-то?

— Пойми, — отвечал Саша. — То, что ты услышал сегодня, верно. Ведь, в Университете — научный подход к вопросу. А в школе и ПТУ из нас стремились сделать просто хороших работяг для Завода, которым не нужно быть шибко грамотными…

— Не знаю я, кто врёт! Но всё это не по мне! Надоело учиться и в школе, и в ПТУ! Нет сил вникать во все эти премудрости и переучиваться. Загадили все мозги, так что уже не очистишь! — Игорь в сердцах сплюнул.

— Вот-вот! Этого они и хотели! Нельзя складывать руки! Надо грести! Ведь это же даже интересно: узнавать новое! — Торопливо говорил Сашка, боясь, что не успеет всё сказать, поскольку друзья уже приближались к метро, где должны были расстаться; и тогда у Игоря не пробудится интереса к лекциям, и он больше не составит компании…

— Ни к чему это всё! Очень уж заумно! В жизни от этого не будет никакой практической пользы… Ну, будешь ты знать, что Тургенев был противником нигилистов! Ну и что? А я буду думать наоборот. Что изменится?..

— А то изменится, — отвечал с горечью Сашка, — Что не только ты будешь так думать! А ещё так же будет думать и дядя Коля!

— Ну и пусть! Тебе же хуже! Ни я, ни дядя Коля, тебя не поймём! А ты, вот, спорь без толку, доказывай, плюй против ветра…

— А я не собираюсь метать бисер… — Сашка вдруг остановился, испугавшись, что может обидеть товарища, если доскажет до конца евангельскую цитату.

— Ты знаешь, что такое "метать бисер"? — спросил он после некоторой паузы.

— Какой ещё "бисер"? — Не пори! — огрызнулся Игорь.

— Это из Нового Завета… Дядя Коля этого тоже не знает… Помыкак на Заводах вся жисть прошла…

— Ты бы лучше дал почитать, чем зря пороть!

— Мне самому дали… Но я, правда, переписал многое… Могу принести…

— Принеси, конечно…

Товарищи дошли до метро.

— В военкомат не вызывают ещё? — спросил Саша.

— Нет, пока…

Игорь взглянул на часы и поёжился от ветра, дунувшего с проспекта, от Воробьёвых, или Ленинских, гор.

— А тебя?

— Тоже нет. Только мне-то уже ничего не грозит…

— Это ещё неизвестно… Возьмут и забреют…

— Да… Ни на что нельзя полагаться, конечно…

Приятели пожали руки и распрощались. Времени до их следующей встречи на Заводе оставалось менее восьми часов, а ещё надо было доехать до дому, поужинать и главное — поспать.

9. Повестка

Следующим вечером, в перерыве между лекциями, к Саше подошёл незнакомый парень, небольшого роста, своим обликом очень похожий на молодого Гоголя, и сходу предложил познакомиться. Его Звали Володей Черепановым. После двух-трёх фраз Володя неожиданно спросил, не верует ли Саша в Бога. Удивившись неожиданному вопросу, Саша, тем не менее, ответил утвердительно.

— Так я и думал, — сказал Володя. — У тебя глаза — намоленые — сразу видно. Сам-то я — неверующий. Но у меня есть друзья, которые веруют по-настоящему. Вот, я и подумал… Хочешь, познакомлю тебя с ними?

Черепанов Володя пообещал поговорить о Сашке со своими друзьями, чтобы те назначили встречу. Так у Саши появился товарищ, с которым по дороге к метро теперь можно было поговорить об искусстве, литературе, религии. Володя оказался более эрудированным, чем Саша, и очень интересным собеседником. И Саша удивлялся, как можно, достаточно хорошо понимая истины религиозного верования, оставаться неверующим; и как Бог через человека, называющего себя неверующим, помимо его сознания и воли, отвечал Сашке, исполняя его просьбу…

На Заводе мастер ушёл в отпуск. Год отработки ещё не истёк, и, пользуясь удобным моментом, Сашка решил уволиться. Он написал заявление об уходе, подписал у временного зама и отнёс бумагу в отдел кадров. Томительно тянулись две недели, необходимые на увольнение. В последний день вышел на работу мастер. К Сашиному удивлению, мастер не сказал ни слова упрёка по поводу его ухода, а, напротив, пожелал ему "всяческих благ" и совсем не сетовал на потерю работника.

— Никто нас, оказывается, тут не держит! — сообщил Саша Игорю о своей догадке. — Просто, они обязаны нас терпеть, и не имеют права увольнять… Но если сам уходишь — скатертью дорога! Так что, бери с меня пример и — следуй за мной!

— Нет… — ответил Игорь. — Отсюда только одна дорога! В армию!!

— Почему?

— Потому что: вот! — Игорь вынул из кармана бумагу, сложенную пополам. — Повестка!! В военкоматы!! Конец всему!!!

Ровно неделя ушла на поиски новой работы. Ребята из Подвала порекомендовали Саше обратиться во Дворец пионеров на Ленинских горах, где требовался работник в слесарную мастерскую, который бы следил за школьниками, приходившими туда что-либо помастерить.

А тем временем и о Сашке кто-то вспомнил в военкомате, в длинном списке подчеркнул: "Волгин А. М." — и… допризывник получил по почте повестку.

10. Военкомат

Перед посещением военкомата, утром, Сашка принял двойную дозу нейролептиков и транквилизаторов, так что к моменту прихода он уже ощущал определённое состояние, которое в просторечии можно было бы назвать "кайфом".

Всех допризывников, а их было около пятидесяти человек, собрали в зале, со старыми поломанными стульями, объявили порядок предстоящего мероприятия, который заключался: во-первых, в прохождении медицинской комиссии и, во-вторых, в получении новой повестки — для явки с вещами ровно через три дня.

Кто-то из новобранцев наивно пошутил, предложив изменить порядок на противоположный, за что был грубо одёрнут офицером, с пачкой уже новых повесток в руке, начавшим ими размахивать и едва сдерживаться, чтобы не заматериться.

После резко наступившей тишины шутить юольше никто не осмеливался. И сейчас, офицер, с пачкой повесток в руке, много говоривший о почётном долге службы в рядах доблестной армии и о самоотверженной защите отечества, напомнил Сашке их мастера, не стеснявшегося для красного словца выматериться перед аудиторией из двадцати ремесленников-парней и — двух ремесленниц-девиц. Офицер говорил много, и Саша не запомнил ровным счётом ни йоты, ибо совершенно был уверен, что эта чаша должна миновать его. И если не минует, и каким-то образом он получит новую повестку, уже заранее выписанную ему, то всё равно, хотя он и явится с вещами, он будет игнорировать приказы, косить и прикидываться дураком, так что рано или поздно снова окажется в дурдоме.

Лица допризывников были разными… Тут были и лица неокрепших подростков, "очкариков", с еврейской внешностью, которым придётся нелегко… Были лица пустые и в этой пустоте — безумные, лица потенциальных подонков, готовых исполнить любой приказ. Были — уверенные, с развитым телосложением, готовые на любой отпор ближнему. И таких было большинство…

"Да, такие тоже подготовились к армии", — подумал Сашка. — "А "очкарики" — тоже имеют свои козыри, как я, и, наверное, только ждут удобного момента, когда их выложить… Только много ли у "очкариков" — то козырей? Наверное, нет совсем… Один лишь "козырь" — вера в патриотизм… Надолго ли её хватит?..

И Саша вспомнил о том, как однажды посетил воинскую часть, в Сокольниках…

С детства он увлекался радио… Знакомый его сестры, пытавшийся за нею ухаживать, подарил Сашке книгу "Юный радиолюбитель", руководствуясь которой он начал собирать радиоконструкции. Радиолюбительство стало его страстью, радиодетали — святыней, особенно "загадочные" радиолампы… В районной библиотеке, куда Саша наведывался каждую неделю, чтобы обменять книги, в основном приключенческого характера, он обнаружил полку с технической литературой, а в одной из книг — тайник, в котором кто-то обменивался записками. Одна записка оказалась подробным описанием нелегального средневолнового радиопередатчика. Саша собрал этот радиопередатчик и связался по радио с радиохулиганом. По эфиру договорились о встрече и — встретились… К удивлению обоих оказалось, что радиолюбители живут в одном и том же доме, только что в разных подъездах. Стали дружить. Радиохулигана вскоре запеленговали, судили и конфисковали "до нитки" все радиодетали, что были у него дома. После этого тот "взялся за ум", получил официальное разрешение на работу в эфире через Московский Радиоклуб. По его стопам направился и Саша, а заодно стал посещать классы во Дворце Пионеров на Ленинских Горах по изучению азбуки Морзе, которые вёл один известный бывший полярник. Как только Саше исполнилось шестнадцать, он и сам получил официальное разрешение на работу в эфире. Поскольку он был одним из отличников во Дворце пионеров, его рекомендовали в спортивную сборную группу, которую готовили для выступления на общесоюзных соревнованиях по радиомногоборью. Он ещё учился в ПТУ, когда его по просьбе радиоклуба, освободили от летней практики на Заводе, чтобы он мог участвовать на сборах по подготовке к выступлению на соревнованиях, на которых их сборная юниоров потом заняла третье место, а Сашке после этого открылась прямая дорога служить в армии в спортивной роте "радиомногоборцев", причём не где-нибудь, а в самой Москве, в Сокольниках, куда Сашу как-то и пригласили в качестве экскурсии…