Лебедева[652] я нашел, и он письмо мне передал. Что касается Зензинова, то, как мне кажется, через него я Вашего письма не получал, ибо, помнится, все полученные от Вас письма были с латвийским штемпелем.
Пав. Бор. пишет, что в январе обязательно переберется сюда. О грузинах говорят, что они твердо решили перебраться в Вену.
Насчет книжного заказа для латышей справлюсь у Штейна.
«Роста» [653] категорически опровергает как покушение на Чичерина, так и аресты эсеров, якобы последовавшие затем. Как видно, действительно, латышей кто-то надул; теперь в Берлине уйма буржуазных корреспондентов, так что если б что-либо подобное было, теперь, наверное, уже где-нибудь были бы подробности. А вот насчет отставки Богданова (председателя Совнархоза), которая якобы последовала потому, что ему отказались дать серьезные гарантии против ЧК для представителей иностранных капиталистов, разъезжающих по провинции, – это похоже на правду, хотя здесь в миссии тоже опровергают.
Если уже видели 20-й номер, то прочли о том, как «вычищали» из РКП не только Стеклова, но и Луначарского, и Бонча, а также почти всех бундистов. Передают, что Эстер [Фрумкину] [654] «экзаменовали» насчет твердости убеждений так: «А согласны ли Вы со статьей Ленина о необходимости очистить РКП от бывших меньшевиков?»
Каутские видели Горького[655] (по его желанию) и говорят, что он настроен вовсе не большевистски; советуют мне с ним повидаться (он справлялся обо мне). Я что-то не решаюсь сделать первый шаг. […]
В Польше арестовали жену Гроссера. Вообще, там, как видно, начинается полоса белого террора.
Ну, всего хорошего. Жму крепко руку.
Ю. Ц.
Письмо П. Б. Аксельроду, 3 декабря 1921 г
Дорогой Павел Борисович!
Давно Вам не писал, потому что накопил десятки неотвеченных писем и никак не мог справиться. С наступлением холодов стал, по обыкновению, простуживаться, но, кажется, в этом году мои насморки и кашли менее злокачественного характера, да я их и не запускаю и принимаю меры предосторожности, так что чувствую себя все-таки хорошо.
Из России очень печальные вести, о чем сможете судить по 21-му номеру «Вестника». Наших снова «потрепали» и в Москве, и в Петербурге, и в Ростове, так что на свободе осталась совсем малая кучка, да и из тех некоторые скрываются, так как за ними уже приходили арестовывать. В некоторых тюрьмах положение так ужасно, что со дня на день можно ждать какой-нибудь трагедии. В Москве «сидится» лучше, но товарищи уже совершенно измучены 10-месячным сидением (не говоря уже об эсерах, которые сидят по два года, как Гоц, и более). Сергей уже лежит все время: от болезни сердца у него образовались отеки. Впрочем, и оставшиеся на свободе товарищи во многих случаях физически разбиты. Получили известие, что Софья Моисеевна Зарецкая, по-видимому, безнадежно больна (она в Тифлисской больнице, у нее грудная жаба). […]
Дела «Вестника» (денежные) настолько теперь, благодаря помощи друзей, поправились, что можно думать о расширении нашей работы. Хочу поставить обязательно информационный бюллетень на немецком языке, так как без такого специального бюллетеня партийная немецкая пресса почти не информирует о России.
Наша агитация по поводу заключенных имела один приятный результат. Один здешний известный капельмейстер обратился к нам и независимым с предложением организовать грандиозный концерт в пользу заключенных в Советской России социалистов и организовать его с лучшими немецкими артистами (что он гарантирует) при посредстве обеих с[оциал]-д[емократических] партий. […]
Из России сообщают, что все больше на фоне «новой политики» усиливается политическое значение военных элементов, так что даже «чека» оттесняется на второй план. Передают, что один из наших разговаривал с одним из самых влиятельных генералов и спросил его, когда же будет термидор, на что получил ответ: термидор уже произошел (новая экономическая политика), а теперь мы уже подходим к 18 брюмера[656]. Всего вероятнее, что военные круги так себе и представляют дело и готовятся к брюмеру.
Получили письмо одного из наших товарищей из ЦК, который посетил Грузию. То, что он пишет о хозяйничании там большевиков, вполне совпадает с тем, что печатают об этом грузины; подтверждает он и всеобщую к ним ненависть (письмо это появится в № 22). Но он же сообщает и весьма неутешительный факт: под влиянием гнета «оккупантов» самый невыносимый шовинизм охватил все слои. Насколько это отражается на настроении самих социал-демократов, видно из такого факта: наши товарищи, находящиеся в Тифлисе, хотели нести красное знамя в процессии, сопровождающей похороны умершего в тюрьме Чичинадзе[657]. Устроители им заявили: сегодня Грузия хоронит своего военного министра, а не социал-демократического деятеля, поэтому никаких партийных знамен не может быть допущено. Ничего доброго от этого развития национализма я не вижу, ибо Грузия слишком мала и беспомощна, чтобы отстоять свою независимость от России, не превратившись в полного вассала какой-нибудь другой державы.
Между прочим, обратите при случае внимание Сухомлина на такое обстоятельство: Вы знаете, вероятно, что эсеры хотели поставить свою газету в Риге и что им помешали большевики, обещавшие латышскому правительству экономические льготы, если они не пустят эсеров. Теперь «Frankfurter Zeitung», которая вообще пользуется репутацией осведомленности, печатает корреспонденцию из Риги, в которой сказано, что за эсеров хлопотал настойчиво французский посол de Martel и что не кто иной, как Зензинов, мотивировал (перед французами) желательность основания в Риге эсеровского органа необходимостью борьбы с «немецким влиянием». Надо заметить, что в здешних общественных и политических кругах до сих пор держится (с войны) подозрение, что меньшевики и эсеры – «антантская» партия, чем ловко пользуются большевики в своей дипломатической работе. В частности, ввиду этого уже несколько раз эсерам отказывали в визе. Не думаю, чтоб Зензинов буквально так говорил, но боюсь, что к протекции французов они прибегали, а это должно было породить двусмысленность.
Ева Львовна с неделю уже уехала к дочке в Вильну.
Как идут Ваши воспоминания? И как Вы себя чувствуете с наступлением зимы? Все наши шлют привет. Крепко жму руку.
Ю. Ц.
Из письма С. Д. Щупаку, 23 декабря 1921 г
Дорогой Самуил Давидович!
Давно Вам не писал; под конец не знал, писать ли Вам в Ревель еще или уже в Ригу. Все наши письма получил, равно как и почту из Ревеля и книги. Но последних в пакете оказалось всего три штуки (номер «Коммунистического Интернационала» [658], старая брошюра Ленина о «левизне» [659]и еще какая-то), маленькая пачка газет, а между тем из Вашего письма я заключил, что речь идет о солидном пакете. Не